Два с половиной часа спустя она вернулась в Центр, готовая к работе, в джинсах с подвернутыми брючинами и в вышитой кофточке с крылышками.

Начала с того, что распечатала главные реестры и каталоги. Потом изрядную часть дня посвятила более тесному знакомству с файлами. Технологии, которыми пользовалась служба безопасности, были сложнее технологий службы информации. Под вечер Мойра уже гораздо легче ориентировалась в этих цифровых джунглях.

Утро понедельника, второго дня расследования, Мойра начала с обильного завтрака, который Исмаэль накрыл на балконе. Потом спустилась вниз, чтобы выкурить сигарету.

У подножия пологого холма, как муравьи, сновали сотрудники. Можно было подумать, что находишься в Стэнфорде, Гарварде или кампусе Политехнической школы в Палезо, неподалеку от Парижа. Мойра оглядела сверкающие на солнце белые здания, огромный бетонный пакгауз, гигантскую черную сферу и серебристый фюзеляж «Дугласа DC-2», стоящего на транспортной тележке посередине газона. И вспомнила, как впервые вошла в Центр, какие испуганные глаза были у Лестера, когда они встретились, и каким ужасом дышало его лицо тогда на балконе в Хэппи-Вэлли, накануне автокатастрофы. Когда это было? Она быстро вернулась к себе в «кабинет», склонилась над одним из компьютеров, открыла программу, считывающую видеозаписи, и ввела дату и имя Лестера.

Затем день за днем просмотрела все записи, начиная с этой даты. Программа сама собирала воедино все изображения с четырехсот камер Центра всякий раз, как Лестер попадал в поле зрения одной из них. В результате получалось, по самым скромным подсчетам, по нескольку десятков записей на день. И следующие несколько часов Мойра старательно портила себе глаза, прокручивая эти записи. Ничего особенного она не увидела. Разве что в ускоренном воспроизведении Лестер походил на Бастера Китона[54], который наглотался амфетамина[55]. Мойра, сама того не замечая, уже несколько раз наливала себе кофе. И уже собралась отказаться от этого бесконечного дефиле, как вдруг одна из сцен привлекла ее внимание.

Мойра вернулась к этой сцене и пустила ее с нормальной скоростью. Лестер и Игнасио стояли возле деревьев кампуса, вдали от домов. Сцена была снята камерой, прикрепленной к дереву метрах в ста от них. Мойра зумом приблизила изображение. Они о чем-то оживленно беседовали и походили на заговорщиков. Лестер был явно в панике, а испанец выглядел очень озабоченным. И все-таки ее внимание было привлечено чем-то другим…

Но чем? Мойра еще увеличила изображение. Ага, вот… Чья-то голова крупным планом… Кто-то наблюдал за ними, спрятавшись за деревом и стоя спиной к камере, которую, несомненно, просто не заметил. И, несмотря на то, что человек стоял спиной к камере, у Мойры не возникло ни малейших сомнений, кто это.

Женщина.

Высокая блондинка с короткой стрижкой.

Туве Йохансен…

Норвежка в очередной раз появлялась в ее расследованиях. Что бы это значило? Мойра вгляделась в экран. Потом ввела в программу имя Туве и запустила изображение. Теперь уже Туве забегала по экрану, как марионетка в истерике. Мойра спросила себя, сколько же времени еще потребуется, чтобы вот так отслеживать чужую частную жизнь, – и ради чего, что за этим последует? Острое ощущение ничтожности и смехотворности? Банальное чувство, что ребенку жизнь кажется вечностью, а старику – всего лишь одним днем, который пролетит слишком быстро? Часы шли один за другим – и на экране, и в телефоне. С улицы раздались раскаты грома, приближалась гроза. Порывы ветра поднимали шторы и приносили с собой острый запах пришедшего в движение океана. И, наконец, по балкону забарабанили первые капли дождя.

Мойра встала, закрыла балконную дверь и вернулась к экрану.

Каждый день по многу раз Туве Йохансен выходила из Отдела искусственного интеллекта и отправлялась в блок А под прицелом камер слежения. Точно так же часто она дожидалась, когда Регина закончит работу, и обе вместе шли на остановку минибуса или вызывали такси, в зависимости от времени. Мойра повернулась к другому экрану и запросила картографию всех перемещений Туве за неделю, исходя из геолокации ее личных приборов фирмы «Мин». Потом запросила то же самое относительно Регины и откинулась на спинку стула.

Сомнений не было: эти двое спали в одной постели…

Но тут на экране возникло нечто, заставившее ее податься ближе. Это были изображения пустынного Отдела искусственного интеллекта ночью… На экране появилась Туве, попавшая в поле зрения угловой камеры, быстро пробежала по залу и вошла в кабину DEUS’а.

Мойра перешла на камеру, находящуюся внутри кабины, ту, что была похожа на пристально смотрящий глаз, и увидела норвежку, оживленно беседующую с DEUS’ом. Она посмотрела на время в правом верхнем углу экрана: 00.31. По затылку побежали мурашки. Снова коротко ускорив прокрутку, она определила, что Туве вышла из кабины в 00.51. Мойра перемотала изображения в обратном порядке до предыдущей ночи. Ничего. Должно быть, Туве спала в объятиях начальницы Службы безопасности.

А вот две ночи назад – та же картина. Туве снова беседует с DEUS’ом. Мойра взглянула на время: 01.23. Она поставила быструю перемотку назад. Высокая блондинка вошла в кабину двадцатью пятью минутами раньше. Мойра помассировала веки. Мурашки в затылке усилились. Это уже становилось интересным… Почему скандинавская дылда дожидалась, пока все уйдут из отдела, чтобы побеседовать с DEUS’ом? Мойра вернулась к третьему экрану и набрала запрос аудиозаписи бесед Туве с DEUS’ом в соответствующие дни и время. Ответ не замедлил появиться:

Дьявол… Она попробовала получить другую запись, сделанную в 0.31.

– DEUS, ты можешь переслать мне аудиозапись твоей беседы с Туве Йохансен тринадцатого июля в ноль часов тридцать одну минуту?

DEUS медлил с ответом почти минуту.

– Сожалею, Мойра, но эту запись уничтожили.

– Кто?

– Регина Лим…

Она почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Все это очень ей не нравилось. Подсоединившись к камерам слежения в реальном времени, Мойра набрала имя Туве. Та сидела в Отделе искусственного интеллекта, склонившись над планшетом. Мойра понаблюдала за ней и переключилась на другой экран. Надо было записать все, что удалось узнать, и вопросы, которые при этом возникли.