что Вера не нападет на нее после этого. Я не собирался задерживаться рядом со своей служанкой, чтобы выяснить это.

Вера снова попыталась повернуться, несколько секунд топая ногами.

— Ты не понимаешь.

На заднем плане парковщик спрашивал свою коллегу, куда она ушла.

Сигарета выпала из ее трясущихся пальцев на тротуар.

— Я останусь без гроша…

— Я понимаю. Прекрасно понимаю. Просто мне все равно. Фэрроу Баллантайн официально закрыта для тебя. Еще раз посягнешь на ее жизнь, и, уверяю тебя, я заберу твою.

— Ты никогда не убьешь меня. — Из ее горла вырвался жалкий смешок. Она снова попыталась вывернуться, но на этот раз я, потеряв терпение, изогнул нож у ее горла. — Ты не станешь рисковать своей жизнью ради этой белой дряни.

— Мы с тобой не похожи, Вера. Я не подчиняюсь закону. Уничтожить тебя так же просто, как заказать еду на вынос.

— Мистер Сан…

Я прервал ее, отказавшись подтвердить свою личность, зная, что она никогда не сможет доказать свои подозрения.

— Я считаю себя обстоятельным человеком. Когда я закончу с тобой, я перейду к твоим дочерям.

— Пожалуйста…

— Они будут жить в полной нищете, не имея возможности выйти замуж за кого-нибудь респектабельного. Мы оба знаем, что они неспособны сделать это самостоятельно. — Я впился каблуком в ее сигарету, разминая ее под подошвой. Она с шипением погасла. — К тому времени, когда я закончу с твоей семьей, ты будешь сожалеть о том дне, когда решила создать ее и исключить из нее Фэрроу.

Она всхлипнула, из ее глаз начали течь слезы.

— Ты — зло.

Парковщики стали нетерпеливо выкрикивать ее имя. Один из них попросил другого сбегать в ресторан и привести ее дочерей.

Мне нужно было покончить с этим.

— Так и есть, — подтвердил я, полностью успокоенный ее замечанием. — Тебе будет лучше, если ты запомнишь этот простой факт. Я не только более злой, чем ты, но и более способный. Считай это своим первым и последним предупреждением, Вера. Оставь Фэрроу в покое.

Она разразилась новой порцией слез и кивнула.

— А теперь повернись и иди обратно в ресторан. Оглянись, и последнее, что ты увидишь перед смертью, будет лезвие моего клинка.

Я не собирался тратить на нее отличный нож, но она этого не знала.

Она кивнула, быстрее, чем чучело.

— Ладно, ладно.

Я подтолкнул ее к улице рукоятью своего ножа. Она споткнулась о собственные ноги, рыдая и задыхаясь.

— Мама. Где ты была? — Один из отпрысков Веры вцепился в ее руку, как только она приблизилась. — Нам пришлось ждать на холоде.

— Не волнуйся, милая, — промурлыкала Вера, ее голос был как всегда деловым. — Просто у меня был небольшой перерыв на сигареты.

— Знаешь, тебе действительно стоит от них отказаться. Это съедает наше наследство, а его осталось не так уж много.

53

ЗАК

Ромео Коста:

@ЗакСан, что за нескончаемый поток адвокатов и частных детективов хлынул в твой дом?

Ромео Коста:

Ты планируешь переворот?

Олли:

Если да, то могу ли я возглавить Администрацию экономического развития? Мне нравится, когда у меня нет работы.

Олли:

Забудь об этом.

Олли:

Управление социального обеспечения доступно?

Олли:

Два зайца. Один камень. Я ничто, если не эффективен.

Зак Сан:

Умора. Я помогаю Фэрроу с ее судебным делом.

Олли:

Весь день, каждый день?

Олли:

Похоже, ты сосредоточен только на этом.

Зак Сан:

Могу я предложить тебе хобби?

Зак Сан:

А может, и жизнь, мать твою?

Ромео Коста:

Ты вообще работаешь над своим дерьмом?

Олли:

Или, знаешь, планируешь собственную свадьбу, если уж на то пошло?

Олли:

(Твое предложение о хобби слишком нелепо, чтобы развлекаться. Гораздо забавнее твое дерьмовое шоу жизни).

Зак Сан:

Моя жизнь — это хорошо отлаженный механизм.

Олли:

Смазка — просто находка. Я тоже ее люблю.

Ромео Коста:

Для тебя все сводится к сексу, @Олли?

Олли:

Конечно, нет.

Олли:

Некоторые вещи — это наблюдение за тем, как вы двое поддаетесь моногамному натиску.

Олли:

Это приносит мне много радости, хотите верьте, хотите нет.

Ромео Коста:

Я верю.

Олли:

Я официально остался последним.

Ромео Коста:

Если только одна из твоих венерических болезней не распространится на твои конечности.

Зак Сан:

Я еще не женат.

Олли:

Я не говорю о докторе Улик. Она не считается.

Олли:

Я говорю о твоей маленькой экономке с мечом.

Зак Сан:

Ее зовут Фэрроу, и у нас с ней сугубо личные отношения.

Олли:

При всем уважении, ты строго заблуждаешься.

Ромео Коста:

Поддерживаю Оливера.

Зак Сан:

Бред.

Зак Сан:

Она — просчитанный риск.

Ромео Коста:

Если это так, то ты серьезно не разбираешься в математике.

Зак Сан:

Вы оба бесполезны.

Олли:

Ложь.

Олли:

Подожди, пока твое сердце не разобьется.

Мое плечо станет для тебя лучшим местом для слез.

Ромео Коста:

Оу. Где ты этому научился, Ол? «Из Внешних отмелей»?

Олли:

Это называется культура, джентльмены.

Олли:

Попробуйте как-нибудь.

Олли:

#СвободуСареКэмерон

54

ФЭРРОУ

Натали, должно быть, ударила Зака по голове палкой для снятия амнезии, потому что следующие пару дней он делал вид, что того момента, который мы пережили в моей комнате, — когда мы прижались друг к другу, чтобы сохранить жизнь, — никогда не было.

Она тоже уловила мое настроение и подмигивала мне каждый раз, когда наши пути пересекались.

Что касается Зака, то я не могла злиться. Не то чтобы он относился ко мне так же, как и ко всем остальным, — со второй и третьей порцией.

В отличие от Натали и его сотрудников, он все равно останавливался, чтобы поговорить со мной каждый раз, когда мы встречались в коридорах.

Он появлялся, когда Дэн, Брайан, Динн и Том приезжали с юридическими документами, просматривал документы, направлял меня, задавал сложные вопросы, которые я не знала, как задать.

И он спокойно нанял уборщиц, чтобы они выполняли ту работу, которую я перестала делать, сосредоточившись на деле и копаясь во всех бумагах.

Вместо того, чтобы выиграть золотую медаль, я решила сосредоточиться на том, чтобы выиграть свое дело.

Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что никогда не хотела возвращаться на соревновательную сцену.

Да, я любила спорт.

Но с момента совершения преступления я знала, что заслуживаю наказания, и мне удалось избежать его только благодаря глубоким связям Андраша в фехтовальном мире.

Мне нужно было посмотреть правде в глаза.

Вера не лишала меня последнего шанса на Олимпиаде.