– Полегче тебе, я погляжу? – поинтересовался Павел, и Леша обнаружил, что тот все еще держит его за плечи. – Ты, Лешка, главное, это к сердцу не бери, понял меня? – Он говорил тихо, чтобы слышали только двое. – Нельзя по-другому было, понимаешь? Я сам себя последней сукой ощущаю, но нельзя иначе… Ты же знаешь, что такое Костя этот. Понимаешь, что никакими государственными механизмами его не остановить? А потому не бери к сердцу, Лешка, не бери. – Шеф болезненно прищурился, покачал головой, провел ладонью по коже шлема. Вздохнул. – Эх, словно собственную совесть уговариваю…

И прислонился к теплому борту джипа, закуривая еще одну. Так они и стояли вдвоем, щурясь от солнца и дымя, а в кювете люди Ромыча катили искуроченный пулями остов легковушки к ближайшей рощице.

– Сигнал адистов был подделан и передан адресату, – отчитался Максим из АйПи-планшета, точно уверенный, что его слышат. – Роман проинформирован, Валерий Валерьевич тоже. Все идет в рабочем режиме, мой брат не подозревает, что его наблюдатели на этом участке трассы устранены.

Бескровному никто не ответил, до того было гадко на душе…

Вторая машина совсем сразу унеслась в сторону города убирать с трассы взорвавшийся фургон, но минут через пятнадцать к месту боя приблизился третий джип. Не снижая скорости, скатился с дороги, догнал в поле людей, чуть ли не на руках уносящих прочь расстрелянную машину. Зацепили за трос, рванули в сторону леска с утроенной скоростью. В легковушке, это можно было рассмотреть, если приглядеться, безвольно болтались четыре тела.

Управились за полчаса, в которые мимо припаркованного на обочине джипа пронеслась только одна почтовая машина и две продуктовые фуры. Дневная трасса, предварительно подчищенная Максимом, была пуста, продолжая нагреваться под солнцем, как сковородка. Покрышкин и Матвеев давно погрузились в салон, задраили окна, включили кондиционеры. Пороховая вонь упорно не хотела выветриваться, щипля за нос. Уши отложило, слух возвращался, но разговор не клеился, и напарники молча смотрели по сторонам…

Бандиты вернулись на трассу усталые, запыленные, но довольные собой и все еще полыхающие горячкой боя. С натугой выбрался из кювета третий джип, помогавший прятать в лесу машину адистов. В салоне опять стало шумно, суетно, накурено, запахло потом. Делились впечатлениями, перебивая друг друга и хохоча, повторно отчитались Валерию Валерьевичу. Как понял Леша из этого безумного диалога, у людей Ромыча потерь не было, только одному из второго экипажа руку задело, зато сами бойцы Капканова отправили в преисподнюю сразу восемь «нехристей».

«Еще восемь жизней на алтарь нового Бога», – мучительно катал мысли Матвеев, стараясь не прислушиваться к разговору. – Восемь заблудших душ, чьи жизни он не только не спас, но и обрек на гибель. Жертвы Хрустального Бастиона. Это необходимо остановить. Здесь, сейчас, в этот день и никак иначе.

Уловив метания напарника, Покрышкин твердо сжал его предплечье, заставив разорвать мрачный круг самобичевания. Неотомщенным не останется никто.

– Погнали, братва, – отдал приказ Ромыч, курящий с таким удовольствием, словно только что не убивал людей, а занимался сексом.

Машины развернулись, устремляясь на запад. Обернувшись через плечо, Леша с удивлением обнаружил, что следов погони и короткой перестрелки действительно незаметно. Только воронье и жадные до падали лисы станут последними провожающими тех, кто остался в старенькой разбитой легковушке…

Встречать было решено на подходе к почти обезлюдевшей Кожурле, километрах в пятнадцати от места, где люди Капкана расправились с адистами. В условленной точке джипы дожидалась фура, отогнанная с дороги вниз, почти в открытое поле. Вокруг грузовика мельтешило несколько человек, вились сигаретные дымки. До ближайшей деревни далеко, милиции нет, однако и для полноценной засады место было не самым подходящим – удачных поворотов шоссе М51 почти не имело, вокруг раскинулись поля, усеянные редкими рощицами, да где-то слева тянулась нитка железной дороги. А ведь когда-то тут были болота, покуда хватало взгляда…

Джипы спустились с насыпи, подкатили к дремлющему грузовику. Экипажи выбрались наружу, делясь впечатлениями с теми, кто не принял участия в деле. Ромыч и Покрышкин ушли в тень от фуры, что-то изучая на планшете. Заставив себя, к ним присоединился и Алексей.

– …очное время прибытия – сорок минут, – услышал он отчет Максима, пока никак не прокомментировавшего перестрелку с сектантами. – Мы правильно сделали, выдвинувшись заранее…

Леша хотел было крикнуть в микрофоны планшета, что это не «мы», а они только что стреляли и убивали, не отсиживаясь в красивом мире искусственной реальности, но смолчал. Стиснул зубы, подошел ближе, рассматривая сухую траву под подошвами ботинок. Пахло жаркой свежестью и зноем, где-то в соседнем леске каркали вороны.

– Солдаты «Игрополиса», – это вам не религиозные фанатики, – жуя травинку, вслух размышлял Павел, рассматривая карту, – они знают, с какой стороны у автомата спусковой крючок, да и тактике обучены. С такими нападение из-за бровки не прокатит. Скинут машины сопровождения прикрывать, тем временем контейнер с мозгом уйдет в отрыв…

– Вообще-то изначально план был именно таков. – Ромыч бросил окурок в траву, старательно затоптав. – Есть свежие идеи?

– Видимо, да… – Покрышкин достал из кармана солнцезащитные очки, надел. Потер гладко выбритую щеку. – От идеи с параллельным преследованием и огнем на ходу придется отказаться. Посмотрел я, как твои парни патроны тратят, так нам Бескровного не остановить. Разгружайте фургон и выбирайте самого хладнокровного из водил.

Ромыч покривился приказному тону Павла, но возражать не стал. Коротко посовещался с Капканом по АйПи-фону и отдал приказ разгружать.

С гудением задняя часть фуры принялась опускаться, превращаясь в пологую аппарель, и глаза Матвеева полезли на лоб. Конечно, он предполагал уровень финансовой и материальной оснащенности отряда Капканова, но того, что находилось в недрах грузовика, угадать не смог.

Одна за другой из душного жерла контейнера на сухую траву съехали три электромобиля – темно-серые, обтекаемые, по вместимости не уступающие обычным боевым джипам братвы. Леша с интересом наблюдал за машинами, обнаруживая особенности конструкций, никогда ранее не виденных им в реальной жизни. Смутная догадка шевельнулась в сознании, но так и не сформировалась в озарение, и он лишь кружил вокруг обтекаемых болидов, с любопытством рассматривая знаки на капотах – поделенный на четыре сектора сине-белый круг.

А затем Павел принялся воплощать в жизнь свой план, и Матвеев был вынужден последовать за остальными – на разогретую трассу, ведущую из Новосибирска в Омск, прямую, как выстрел из рельсового ружья.

Когда до ориентировочного времени прибытия Константина оставалось не более четверти часа, черные пыльные джипы были подняты на дорогу. Поставлены нос к носу, перегораживая проезд. Перед машинами, поблескивая свежей смазкой, расстелилась широкая полоса железных шипов. Фура, неуклюже подкатившая к насыпи, смотрела на шоссе сбоку, будто длинная собака, готовая перепрыгнуть барьер. За рулем грузовика сидел сам Санек, личный водитель вожака.