Мне снова сковали руки и ноги, завязали глаза, я полностью во власти чудовищного эльфийского короля. И тем не менее, когда он заговаривает со мной, я понимаю: что-то изменилось.

– Моя драгоценная птичка, они завязали тебе глаза, – в ужасе говорит он. Еще секунда – и рука, вооруженная когтями, рвет черную повязку на полосы.

– Прекрасное создание, – негромко продолжает Карнон, рассматривая меня. Он ощупывает, раздевает меня взглядом, и его ноздри раздуваются. – Земная женщина… но не совсем. Дитя небес и морских глубин.

Его взгляд останавливается на моих руках.

– Оковы? Возмутительно! Ты моя гостья.

Он хватается за железные браслеты и одним движением ломает их. При этом из горла у него вырывается рассерженное шипение. Я вздрагиваю при виде этой демонстрации силы. Я, конечно, понимала, что он – могущественный эльф, но такого совершенно не ожидала. Это заставляет меня задуматься о собственных перспективах.

– Проклятые железки! – выплевывает король, швыряя наручники на пол. Сжимает кулаки, и снова шипит.

Обжегся о железо.

Не обращая внимания на боль, Карнон наклоняется, берется за кандалы, которые сковывают мне щиколотки, и срывает их, издавая душераздирающий вой.

Значит, вот что испытывали воительницы, когда их заковывали в кандалы?

Дверь приоткрывается, и в образовавшейся щели появляется голова стражника.

– Ваше вели…

– Вон! – орет Карнон.

Дверь моментально захлопывается.

Обращаясь ко мне, король говорит:

– Они слишком осмелели, эти стражники, ходят туда-сюда, вламываются без стука. Нужно покарать кого-то из них в пример остальным – и поскорее. – Видимо, он даже не замечает, что его ладони дымятся.

Оленьи рога мелькают у меня перед глазами, и Карнон выпрямляется. Его глаза неестественно блестят, зрачки расширены, взгляд устремлен в пространство.

Он берет меня за подбородок, и я напрягаюсь – его ладони обжигают мне кожу.

– Запуганная маленькая птичка, со мной тебе нечего бояться. – Он гладит меня по щеке. – Я хочу всего лишь успокоить тебя. Приручить тебя.

Ух. Вот уж, действительно, безумный король.

Его ладони скользят по моим плечам. Он берет мою руку, внимательно разглядывает ее.

– Почему у тебя такая белая кожа? – говорит он. – А где отметины?

Какие еще отметины???

Карнон касается пальцами моей шеи, ощупывает ее.

– А жабры? – в ужасе восклицает он. – Куда подевались жабры?

Я настороженно смотрю ему в лицо. Сегодня Карнон относится ко мне теплее, чем в прошлый раз, но с головой у него определенно стало хуже.

Он заставляет меня развернуться, и я слышу сдавленный вздох.

– Твои крылья! Кто обрезал тебе крылья?

Он снова поворачивает меня лицом к себе, и я вижу прямо перед собой сумасшедшие глаза, полуоткрытый рот и острые клыки. Когти впиваются в мою кожу.

Проходит пара секунд, и я понимаю, что Карнон ждет от меня ответа. Я моргаю, стараясь побороть головокружение, вызванное поворотами.

– Никто не обрезал, потому что у меня никогда не было никаких крыльев.

А ты чокнутый ублюдок.

– Никаких крыльев? – Он обходит меня, что заставляет меня снова насторожиться, и прижимает ладони к моей спине. – Нет, нет. – Яростно трясет головой. – Они скрыты. – Он гладит меня по спине, и мне становится дурно от страха. – Но они обязательно вырастут.

Я уже совершенно ничего не понимаю. Я не привыкла общаться с безумцами.

– Прекрасная птичка. Печальная птичка. Моя птичка. Ты не похожа на остальных. От них пахнет деревьями и выжженной солнцем землей. Некоторые холодны, словно зимний ветер. Среди них нет животных – кроме тех, кого я принес в жертву. Но жертвы необходимы, необходимы.

Интересно, если рвануть прямо сейчас, далеко ли мне удастся убежать?

Руки безумца скользят вниз по моей спине к талии, и я принимаю решение. Мне уже все равно, удастся ли мне сбежать или нет.

Я разворачиваюсь и выпускаю на волю сирену.

Глаза Карнона сверкают, когда он замечает исходящее от меня свечение.

– Ты потрясающее создание. Птица, лишенная крыльев, заключенная в клетку. Ты редкое…

Я пинаю его коленом в пах.

Он издает сдавленный звук, хватается за пострадавшее место и сгибается пополам.

Он ошибся, сочтя меня безобидной. Я бросаюсь к выходу.

Сзади доносится рев. В следующий миг Карнон материализуется передо мной и загораживает дверь. В его глазах горит злобный огонь, из горла вырывается звериное рычание.

– Если ты попытаешься сбежать, я тебя поймаю и разорву, милая птичка.

– Не подходи, – магическим голосом отвечаю я. Глаза Короля Фауны вспыхивают странным светом, и я вдруг понимаю, что передо мной вовсе не Карнон.

Эти глаза… Я смотрю в жуткую черную пропасть, на монстра, прячущегося на самом ее дне. В эти же глаза я смотрела вчера.

Он проводит рукой по спутанной гриве, кое-как приводит волосы в порядок. В этом эльфе меньше животного, чем в Карноне. Это разумное, цивилизованное существо. Его пронизывающий взгляд изучает мое лицо, в нем нет ни следа прежнего безумия.

Вместо безумия я вижу интерес.

– Красивая рабыня. Мы еще встретимся.

Это… это не тот эльф, с которым я разговаривала минуту назад. У меня самой внутри живет сирена, поэтому я сразу понимаю, в чем дело.

Взгляд Карнона, изучающего мое лицо, – заинтригованный, жадный – тревожит меня. Тот Карнон, который встретил меня здесь, был безумным, непредсказуемым, словно хищный зверь, но он не казался мне злым и жестоким. А сейчас передо мной безжалостное, порочное существо.

Я начинаю осторожно пятиться. Эльфийский король следует за мной. Я понимаю, что на его сострадание рассчитывать не приходится. Он из тех, кто способен только убивать, уничтожать, отнимать.

В два шага он преодолевает разделяющее нас расстояние, хватает меня за запястье.

– Что это такое? – Он прикасается к браслету Деса. – Тебе разрешено носить только то, что дал я. – С этими словами он подцепляет нить и с силой дергает. Я вскрикиваю от боли – бусины впечатываются в кожу. Но нить выдерживает.

Король хмурится и снова пытается сорвать браслет, но магическое украшение не снимается. Если бы не дикая боль в руке, я бы получила громадное удовольствие, любуясь недоумением и раздражением Карнона.

– Он что, магический? – рычит король и наклоняется, чтобы внимательнее рассмотреть черные бусины. Но тут же резко отстраняется. – Ублюдок из Арестиса! – рычит он, отталкивая меня. – Стража!