— Димон, у меня нет паспорта. Если они запалят это, мне аннулируют визу. Надо сделать так, чтобы они не проверяли наши документы.

— Хорошо, Катька, все будет олрайт, — подмигнул ей я. Когда машина остановилась, первым делом опустилось мое стекло, я высунулся из окна, снял кепку и с самым небрежным произношением, которое только мог из себя выдавить, спросил у полицейского:

— Вазап, мэн?

Тот поднял брови, поправил свои очки и ухмыльнулся. Все пассажиры нашего автомобиля были одинаковые — загорелые, довольные, босые — одним словом, настоящие ребята из Калифорнии. Мужчина в форме оглядел каждого из нас с ног до головы и пожелал счастливой дороги в Сан-Диего. Наши паспорта так и остались нетронутыми. Только отъехав, Катя обняла своих новых знакомых, я же помалкивал, тихо радуясь, что стражи порядка принимают меня за местного.

К десяти вечера мы зарулили в просторный дом на Империал-бич. Кирон, тот самый, предложивший нам поехать сюда, жил тут с мамой, сестренкой и отчимом. Казалось, именно в его комнате снимался фильм «Покорители волн» — стены были увешаны постерами из журнала «Surfer», стол исклеен картинками с океаном и надписями «I love my beach» и «Vans of the wall», в углу стояли две доски и мяч для регби. Катя отправила парней за ингредиентами для борща, и те пришли с целым мешком продуктов, напитков и двумя друзьями в придачу. Мы незамедлительно достали подаренную в пустыне водку и отправились на задний двор.

А дальше — все как обычно. Огурцы, тосты, борщ, тосты, добавка, тосты, Джош метнулся за третьей, стихотворения Лермонтова, стихотворения Пушкина. Как это и бывает в подобных компаниях, через два часа американцы обладали полным русским лексиконом среднестатистического прихожанина рюмочной «Второе дыхание» на Новокузнецкой. Мы много обнимались, еще больше говорили о любви, вставали в круг и поднимали руки к небу, а потом брали друг друга за плечи и смотрели в большие глаза, тихо говоря слова благодарности.

Утром блевали все. Бодрые вышли только мы с Джошем, самым крупным из парней, поэтому растаскивали ребят по разным углам комнат. Тем не менее уже к полудню все оклемались, и Камерон, который представился профессиональным спонсируемым серфером, потащил меня на пляж. Мы жили в двух минутах от океана, поэтому путь вышел недальний. Камерон был настоящей местной звездой: каждый считал за должное крикнуть ему «хаюдуинг», поздороваться кулаком к кулаку и показать знак серфера: оттопырить большой палец с мизинцем и помахать ими из стороны в сторону. Он радужно представлял меня как своего близкого кореша, и уже вскоре половина Империал-бич знала некоего рашн Иуанова.

После прохода по улице Камерон забежал в первый попавшийся дом и крикнул кому-то сверху: «Эй, бро, я одолжу у тебя костюмчик?» — «Шуре!» — ответили ему, на что он протянул мне черный гидрокостюм. Через минуту мы зашли в следующий дом, где по отработанной схеме Камерон взял большой белый серф.

— Это тебе, друг! — улыбнулся он, выдав мне доску.

— И что с этим делать?

— Одевайся. Мы идем серфить!

Через полчаса я барахтался в океане, пытаясь изобразить из себя крутого парня. Я ума не мог приложить, что такое бывает. Еще два дня назад я ночевал на крыше фургона, день назад посреди пустыни познакомился с парнями из Сан-Диего, а уже сегодня жил у них в доме и ловил волны в океане. Тяжело было поверить, что все это происходит со мной. Да я и не пытался верить в это, но такая калифорнийская буффонада явно была мне по нраву.

Тем временем я тренировался атаковать океан на серфе. Сначала надо было отплыть от берега, и я долго шел по дну, которое хватало меня за ноги песками, пока резко не начался обрыв. Нужно было отплыть с серфом еще дальше от берега, но надоедливые волны всячески мешали этому. Когда ко мне подбегала одна из них, надо было перебросить через нее доску, а затем запрыгнуть на нее самому. Либо поднырнуть под волной и постараться при этом не заглотить пуд соли. Каждый раз при атаке океана думалось: «Ну, не дурак ли я? Что мне с ним бодаться? Он такой здоровый необъятный мужик, а я песчинка». Но все равно приходилось бороться с каждой новой волной. И вот, когда я неловко отплыл от берега на нужное количество метров, посмотрел назад и понял, что идет та, кого все это время ждал. Мне было никуда от нее не деться — я к ней, она на меня. И вот орал я на волну что есть мочи, волком рычал, кидался, но — раз! — она окутала меня всего, выбила серф, и я барахтался, плевался, пытаясь вырваться наружу к свету, сглатывая недельную норму соленой воды. Вот он, проблеск, — я стою на том же месте, где и начинал. От ты ж черт! Придется смахивать рукавом слюни с соплями и стартовать по новой.

Камерон был прекрасным учителем, который старался получить от меня результат. Через три часа попыток у меня получилось сделать это. Я лежал на доске, обернулся назад — вот она волна, плывет, родненькая! Улыбнулся ей, paddling, paddling, paddliiiiing, встал! Первая же мысль: какого хрена я вообще еду? Подо мной же вода, а я на доске, и вот мчу я на ней, значит, ну, да ладно, главное — руками получше балансировать! Смотри, зверюга, оседлал я тебя, встречай крик чаек да соленый ветер!

И, кажется, в тот момент, когда я поймал свою первую волну, до меня дошло, что значит идти в потоке. Это было до безумия похоже на серфинг. Как-то раз мы беседовали с моим другом Вальком и обсуждали, что хотят женщины от мужчин. Я выразил общеизвестное мнение:

— Чтобы мужчины умели зарабатывать деньги, заниматься сексом и принимать решения.

— Эх, Димон, ничего ты не сечешь. Принимают решения только слабаки.

— Это почему же?

— Потому что сильных людей ведет жизнь.

Тогда я ничего не понял и подумал, что Валек в очередной раз сморозил чушь. Но сейчас, кажется, до меня стало допирать. Жизнь в потоке похожа на серфинг. Ты залезаешь на волну, и она сама несет тебя в нужном направлении, тебе же остается только ловить баланс, а потом выбирать новую волну. Кажется, вся эта калифорнийская история была именно этим — жизнью в потоке. Вкус такой жизни сладок, ибо весь мир делает так, чтобы у тебя все получалось. Правило путешественника номер восемь: настоящая счастливая жизнь случается у людей, которые идут в потоке. Стоит только его поймать.

— Камерон, это просто фантастик эмейзинг! — заорал я своему другу, как только вынырнул из-под волны, по которой только что скользил на доске. — Чувак, ты видел? Я ехал на ней!

— Да, бро. Так бывает. Ты поймал свою первую волну.

— Хочу еще! Я погнал за следующей! — не успев вылезти на песок, мы с доской бросились обратно в океан.

Тогда я еще не знал, что калифорнийская жизнь на окраине Сан-Диего станет одним из самых счастливых моментов всего кругосветного путешествия. Не знал, что вместе с серферами я отправлюсь куролесить в Мексику, где буду убегать от пограничников у основания длинной стены, которая берет свое начало прямо из океана и разделяет две страны. Не знал, что мои новые друзья заранее купят мне билет из Сан-Диего в Техас и подарят его в день отправления, и мне удастся преодолеть дикий американский запад по воздуху. Не знал, что, прощаясь, мы будем готовы рыдать и кричать, чувствуя, что между нами творится огонь.