и после посадки их забыли выключить. Теперь они как маяк звали флиттер к месту стоянки. Дэйн посадил флиттер на оплавленную землю в том месте, откуда он взлетел. Его прибытие было замечено и наверху в стене корабля открылся люк. Ленты подъемного механизма опустились и защелкнулись на флиттере магнитными присосками. Потом они начали втягиваться в корабль, поднимая флиттер.

Когда внешний люк шлюзовой камеры закрылся, Дэйн отвязал своего спутника. Врач встал и с небольшой тревогой огляделся. Открылся внутренний люк, и Дэйн жестом пригласил пленника в небольшое помещение, которое должно было служить обеззараживающим карантином. Сняв скафандры, они прошли через другой люк в главный коридор “Королевы”, где их ожидали Рип и Али. При виде врача их встревоженные лица прояснились.

— Итак, это зачумленный корабль? — первым заговорил врач.

— Нет, сэр, — покачал головой Рип. — И только вы можете помочь нам Доказать это.

Врач прислонился к стене и лицо его ничего не выражало.

— Вы выбрали несколько странный способ для просьбы о помощи.

— У нас не было другого выхода. Буду откровенен, — добавил Рип, — нас разыскивает Патруль.

Глаза врача переходили с одного осунувшегося лица на другое.

— Вы не похожи на отпетых преступников, — заключил он. — Это весь ваш экипаж?

— Остальные больны. Именно из‑за них… Если вы только захотите… — широкие плечи Рипа опустились.

— Мне не приходилось выбирать, не так ли? Если на борту больные, я Должен действовать в соответствии с клятвой медика и независимо от того, ищет вас Патруль или нет. Чем они больны?

Они провели его в лабораторию Тау и рассказали свою историю. Выражение недоверия у врача сменилось тревожной заинтересованностью и он захотел вначале осмотреть пациентов, а потом зверьков, хранившихся в холодильнике. Где‑то в середине этих осмотров Дэйн, поддавшись усталости охватившей его после напряжения последний дней, добрался до своей койки и согнал с нее Синдбада, который, как только Дэйн лег, вскочил обратно и лег рядом с ним. Когда Дэйн проснулся, отдохнувший телом и душой, “Королева” тоже была иной. Это был корабль, в котором поселилась надежда.

— Хован установил причину болезни! — восторженно сообщил ему Рип. — Это несомненно яд с клешней маленьких дьяволов, что‑то вроде наркотика, вызывающего глубокий сон. Врач как раз работает над этим.

— Отлично! — Дэйн отбросил всю остальную информацию, которая в других условиях заинтересовала бы его, и задал вопрос, казавшийся ему самым важным: — Он может поставить на ноги наших людей?

— Пока неизвестно. — Лицо Рипа слегка омрачилось. — Он пробует разные средства.

— И неизвестно, как долго это будет продолжаться, — добавил Али. “Время, — впервые за последние дни Дэйн вспомнил об этом, — время!”

В его мозгу всплыло воспоминание о деле, забытом за последние тревожные недели — о контракте со жрецами. Даже если им удастся избавиться от обвинений, если все члены экипажа поправятся, он был уверен, что им не удастся в срок вернуться на Саргол с обещанным грузом, плата за который уже была на борту “Королевы”. Они нарушат свое обещание и не смогут восстановить торговые права на эту планету, если их вообще не занесут в “черные списки” Торговой Палаты. “Интерсолар” немедленно воспользуется их затруднениями, даже если компания и не виновата в их несчастьях, хотя на борту “Королевы” все были уверены в обратном.

— Мы нарушим контракт, — громко сказал он и это сразу убавило уверенности у Рипа и Али.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Рип у Али. Помощник инженера отрицательно покачал головой.

— У нас хватит горючего, чтобы подняться и опуститься где‑нибудь, например, в Террапорте. Однако на более далекое расстояние полет без дозаправки невозможен. Нет, придется оставить всякую мысль о полете на Саргол. Заправиться нам не даст Патруль. Торсон прав, мы нарушим контракт.

Рип опустился в кресло.

— Что ж, выходит “Интерсолар” возьмет над нами верх?

— Остается лишь одна возможность, — проговорил Дэйн. — Мы можем представить нарушенный контракт на рассмотрение Службы. Но прежде надо избавиться от преследования и обвинений Патруля. А как это сделать?

— Хован на нашей стороне. Он согласился лечить наших больных и поддержать нас. Он мог бы поручиться перед медицинской комиссией, что у нас на борту нет инфекции.

— Как это сделать, если мы лишены всех прав? — спросил Али. — Если мы здесь окружены, то клятва Хована не поможет. Он врач из отдаленного поселка. Я не хочу сказать, что он плохой специалист, но у него не достаточного авторитета. И для защиты от “Интерсолара” и Патруля нам понадобится что‑то большее, чем слово одного врача…

Рип перевел взгляд с пессимистически настроенного Камила на Дэйна и его вопрос прозвучал как утверждение:

— Ты знаешь, что нам делать?

— Я кое‑что вспомнил, — поправил его Дэйн. — Вспомнил прием, который использовал Ван Райк на Лимбо, когда Патруль пытался лишить нас прав на эту планету после ареста банды.

— Он грозил, — нетерпеливо сказал Али, — поговорить с ребятами из телевидения и радио, рассказать им о корабле, пойманном установкой Предтеч, и о лежащих на планете сокровищах. Но какое это имеет значение для нас сейчас? Мы отдали свои права на Лимбо за монополию Кама на Саргол и это не принесло нам ничего хорошего.

— Ван угрожал распространить сведения при помощи радио и телевидения о Лимбо и тем самым затруднить положение властей. Но при этом действовал Ван совершенно законно. Мы же вне закона, но обращение к публике может нам помочь. Многие ли из землян знают об этом неписаном законе войны против зачумленных кораблей? Кто, кроме космонавтов, знает о положении тех, кого бросают на Солнце или сжигают, не давая возможности доказать, что на борту нет опасной болезни? Если мы громко обратимся ко всему населению Земли, может быть, нас и услышат…

— Выступим, конечно, прямо с радиостанции Террапорта? — насмешливо спросил Али.

— А почему бы и нет?

В каюте наступило молчание, все задумались. Молчание вновь прервал Дэйн.

— Мы ведь приземлились здесь, а ведь этого никто никогда не делал.

Рип чертил коричневыми пальцами на поверхности стола только одному ему известную кривую. Али уставился на противоположную стену, будто бы это был механизм, который ему предстояло наладить.

— Это, разумеется, будет трудная работа, — спокойно сказал Али. — Ребята, а может, мы слишком долго болтались в космосе и “шепчущие” заговорили нас?