этим заводишь еще больше. Иди ко мне, оседлай меня. Я тоже сделаю тебе приятно, – проворковал он, опускаясь на мой стул и похлопывая себя по коленям.

Дженсен опустил руку на завязки брюк и начал медленно развязывать их, будто действительно думал, что я, как послушная собачка, сейчас обслужу его.

– Я даже не против того, что твоя киска, вероятно, все еще полна его семени. Я слышал, как он заставил тебя кричать сегодня утром. Так будет даже лучше.

Подавляя желание начать швырять в него все, что есть под рукой, я обдумывала варианты действий. Я не знала Дженсена достаточно хорошо. Не знала, как далеко он может зайти, чтобы навязать себя мне, если я откажусь или попытаюсь проскользнуть мимо него и выбраться отсюда.

Но я знала точно, что основные туннели и общие зоны были слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог прийти мне на помощь, если он вдруг на меня накинется.

– Я скорее выйду голой в метель и обморожусь, чем позволю, чтобы твой мерзкий член коснулся меня, – прорычала я, наблюдая, как с лица Дженсена слетает маска притворной вежливости.

Он медленно встал со стула и, выпрямившись во весь рост, приблизился ко мне. Я ударилась спиной о стеллаж, а его руки уперлись в книги рядом с моей головой, когда он наклонился ко мне.

– Не стоит изображать из себя скромницу, Эстрелла. Получишь удовольствие, обещаю.

– Я сказала – нет, – повторила я, обхватив рукой корешок книги.

Если он продолжит меня домогаться, мне будет все равно, что я, вероятно, уничтожу древний текст. Сейчас я хотела только одного – сломать ему нос.

– Твой рот сказал «нет», но давай узнаем, что скажет твое тело? – спросил он, касаясь рукой моей талии.

– Я считаю, что слово, произнесенное ее ртом, означает конец для тебя, – сказал Кэлум.

Его низкий голос эхом отразился от дверного проема, в котором он стоял. Кэлум переступил порог, и воздух в комнате, казалось, потеплел, как только он оказался внутри с нами.

Дженсен не двинулся с места. Он повернул голову к Кэлуму, но его тело осталось в опасной близости к моему.

– Ты, конечно же, понимаешь, что женщинам здесь приходится выполнять определенную функцию. Едва ли можно назвать справедливым, что она развлекает только тебя, когда у многих из нас тоже есть потребности.

– Почему бы тебе не побежать и не рассказать Мелиан, что она тоже не выполняет свою функцию, потому что не трахает тебя? Уверен, все пройдет хорошо, – сказал Кэлум, вызвав у меня резкий смешок.

Эта уже немолодая дама скорее пнет Дженсена под зад, если он когда-нибудь скажет ей, что она должна с ним трахаться.

– Она и так удовлетворяет нескольких мужчин. Зараз, как говорят. Я буду рад, если Кэлум присоединится к нам двоим, если тебе так больше нравится.

Дженсен сам не понял, какую глупость сказал. Как он мог не заметить гнев, пульсирующий в теле Кэлума, едва сдерживаемую ярость, которая делала его больше похожим на оружие, чем на человека.

– Отпусти мою женщину. Немедленно, – приказал Кэлум, не оставляя возможности для возражений.

Он подошел ближе к Дженсену и ждал, пока тот подчинится. Дженсен убрал руки от меня и отступил.

– Да ладно, не парься. Мелиан заставила меня неделю мыть полы из-за того, что ты прибежал к ней в первый раз, – сказал Дженсен, сплюнув на пол у моих ног.

Грубый жест стал последней каплей для Кэлума, и он, изрыгая проклятия, бросился на Дженсена. Мужчины рухнули на землю, затем Кэлум уселся на Дженсена и с размаху ударил его по лицу. Хлынувшая у того из носа кровь испачкала ткань его туники. Тогда я шагнула вперед и попыталась стащить с него Кэлума.

– Тебе не понять, что она для меня значит, ты, грязный ублюдок.

– Кэлум! – предупреждающе крикнула я, пытаясь привлечь его внимание, когда он снова ударил Дженсена. – Остановись.

Я не знала, какие правила действуют в Сопротивлении в отношении ссор между его участниками, но не могла допустить, чтобы из-за такой твари, как Дженсен, мы с Кэлумом снова оказались в лесу одни. Нам нужно было безопасное место, чтобы пережить зиму. Нам нужна была защита.

Наконец Кэлум прекратил избиение, встал и подошел, чтобы проверить, в порядке ли я. Он взял меня за руку и вывел из библиотеки в туннели. Но пошли мы не в общую зону, а в другую сторону, чтобы подняться по задней стороне пещер внутри горы.

– Ты не можешь просто так бить здесь людей, – заявила я.

Кэлум подгонял меня, пока я шла по туннелю. Куда он меня вел, я не знала, но подозревала, что туда, где он сможет остыть, прежде чем нам придется столкнуться с последствиями его действий.

– Он коснулся того, что принадлежит мне, – произнес Кэлум, как будто это стало ответом на все вопросы.

Та моя часть, которая подозревала, что я могла бы сделать то же самое, находила в его словах радость, но что-то мешало полностью насладиться этим чувством.

– Хочешь сказать, что ни одна из здешних женщин ни разу не коснулась тебя? – Я вырвала руку из его хватки.

– Они уважают слово «нет». В отличие от него, – ответил Кэлум.

– Но я же не била их за это. Вот что я хотела сказать. Если бы я вела себя как ты, то переломала бы носы всем, кто на тебя посмотрел. Но я же тебе верю. Верю, что ты с ними не путаешься. Ты тоже должен мне верить. Я не собираюсь ни с кем тут амурничать. И я не твоя собственность, Кэлум. Я – твой партнер. Я просто хочу чувствовать, что ты видишь меня именно так, – сказала я, раздраженно качая головой.

Мне нравилось, что Кэлум меня ревнует. Это разгоняло кровь в венах, радовало меня. Это значило, что он хочет, чтобы я была рядом с ним. Но при этом я знала, что у клинка всегда две грани. И чувствовала, что могу задохнуться под тяжестью его чувства собственности.

В мире, который всегда был готов сделать меня частью чьей-то собственности, я просто хотела чувствовать себя свободной рядом с мужчиной, которого любила.

– Ты сказала ему «нет». Он не понял. И сейчас ты утверждаешь, что я ничем не лучше его? – Кэлум яростно замотал головой. – Разве я когда-нибудь заставлял тебя чувствовать, будто у тебя нет выбора со мной? На самом деле я бы сказал, что был очень даже любезен, позволив тебе сделать выбор, решить самой, хочешь ты меня или нет, – нетерпеливо сказал он, напоминая, как не прикасался ко мне, пока