Он был прав в этом предположении – и, возможно, оказался первым, кто его высказал. Такова была стратегия, которой марсиане придерживались при всех своих атаках в течение этой ночи и следующего дня.

– Я мало что смыслю в Марсе, – сказал Вудворд, – но я бывал под артиллерийским огнем. И мне сдается, что эти снаряды летят прямо сюда, на Лонг-Айленд. И упадут недалеко от того места, где мы стоим. А вовсе не на Манхэттене.

– Вот вам и безопасное место, – сказала Мэриголд. – Пойду позвоню мистеру Эдисону.

Гарри увидел новые вспышки, и с востока снова донесся грохот.

Внутри дом был залит светом. Гарри и Билл Вудворд ждали, коротая время за сигаретами, пока Мэриголд искала телефон, чтобы позвонить в резиденцию Эдисона. Оркестр продолжал играть – прямо сейчас звучал какой-то печальный вальс. Гарри узнал его: он назывался «Три часа утра». Композиция была выбрана неудачно – было лишь начало второго. На вечеринке все еще оставалось множество людей, рекой лилось шампанское и красное вино и звучал веселый хор голосов – и во всем этом Гарри виделось что-то донельзя хрупкое и уязвимое. Он принял из рук у проходившего мимо официанта бокал мятного джулепа, но затем поймал взгляд Вудворда. Тот кивнул, и Гарри увидел в этом немое предложение: «Лучше оставаться трезвыми». Гарри сделал небольшой глоток и отставил бокал.

Вудворд тихо осведомился:

– У вас есть машина?

– Здесь нет. Я живу неподалеку, пришел пешком.

– Моя здесь. Довольно побитый жизнью «додж», но вполне на ходу. Знаете ли, я не сторонник нынешней манеры менять автомобиль каждый год, просто чтобы иметь салон самой модной расцветки. Возможно, стоит сходить и проверить, как она там. Некоторое время назад отсюда многие рванули на машинах.

– Я слышал. После полуночи. Думаю, куча нетрезвых водителей решила поглазеть на марсиан, – Гарри непроизвольно оглянулся в поисках Мэриголд в легкой тревоге, словно бы они трое были связаны некими узами. – Давайте всё обдумаем, Билл. Мы полагали, что марсиане не высадятся на острове, потому что это бессмысленно, – и тем не менее они здесь. Почему?

– На мой взгляд, возможны две причины, – сказал Вудворд. – Одна из них, возможно, такова: они намеренно делают то, чего мы не ожидали, чтобы застать нас врасплох. Человеческий генерал тоже мог бы поступить подобным образом – никому не хочется попасться в ловушку. Но судя по тому, что я о них читал – впрочем, это чтиво недалеко отстояло от ваших «эдисонад», – им вообще все равно, что мы делаем или думаем. Мы просто не можем толком ничего с ними сделать. Или нам пока не удавалось. Следовательно, вторая возможная причина: им так удобнее. Насколько можно сказать по опыту Англии, они все еще достаточно уязвимы в первые минуты после приземления, хотя теперь уже не настолько, как раньше. Но даже несколько минут, потраченные на то, чтобы выгрузить из цилиндров оружие, дают преимущество противнику. Я полагаю, они изучили карту и сочли Лонг-Айленд местом, где в первые минуты или даже часы мы их не побеспокоим. А потом они уже с новыми силами направятся в город. В любом случае, какими бы ни были причины, это сработало. Здесь, на Лонг-Айленде, нам особо нечего им противопоставить. Национальная гвардия, полиция – ну, возможно, пара орудий с военных судов, и то если их успеют достаточно быстро подогнать.

– В военном деле я полный профан. Но мы ведь их остановим, верно?

Вудворд пристально посмотрел на него.

– Поймите, Гарри, армия США – это не та сила, которой, как вы думаете, она является. Большая часть сражений, которые мы вели со времен Революции, – небольшие стычки с индейцами на западе, или в Мексике, или с испанцами в 1898 году. У нас нет огромной призывной армии, как в Европе, у немцев, у русских – даже в Британии после первого нашествия марсиан она появилась. Единственный эпизод в истории, когда нам удалось поставить миллионы людей под ружье, – Гражданская война, где сражались призывники Севера и Юга. Возможно, если бы мы вступили в большую европейскую войну в 1914-м, все было бы иначе. Но сейчас, как я полагаю, в сумме у нас несколько сотен тысяч регулярной армии плюс гвардия и ополчения штатов. И большая часть этих сил сейчас отнюдь не на восточном побережье. Да и не на западном, если уж на то пошло.

Гарри совершенно не понравилось то, что он услышал.

– Так где же они?

– В наших гарнизонах в Пуэрто-Рико, на Кубе, на Филиппинах. Одним словом, на тех территориях, что были захвачены нами во время Испанской войны. Некоторые – на мексиканской границе. А оставшиеся – на Западе, в бывших индейских землях. Конечно, та угроза давно уже миновала, но исторически сложилось так, что армейские гарнизоны расположены именно там.

– Исторически сложилось! Боже ты мой. Ну что ж, очень жаль, что марсиане не высадились на Диком Западе, – возможно, Хопалонг Кэссиди [11] спас бы ситуацию.

– Успокойтесь, – мягко проговорил Вудворд.

– Извините. Но я уверен, что правительство подготовилось к нашествию. Наверняка они получали какие-то предупреждения от астрономов, даже если их и не обнародовали.

– Безусловно. Но как, скажите на милость, защититься от атаки, которая может ударить абсолютно куда угодно, в континентальную часть страны и не только, и вдобавок обрушивается с неба? Впрочем, я ничего не знаю. Я ранен и на больничном.

– Тсс! Слышите шум машин? Похоже, они возвращаются все разом…

Шум машин на подъезде к особняку стал громче.

Подъездная дорожка, судя по всему, была гордостью особняка Бигелоу: длинная, ярко освещенная электрическими фонарями, усыпанная хрустящим розовым гравием, который привезли из Англии за сногсшибательные деньги. Говорили, что это такой же гравий, каким усыпана улица Мэлл – та, что ведет к Букингемскому дворцу.

Когда Вудворд и Гарри вышли, здесь все еще было множество машин – «доджи», «форды», даже несколько фургонов. И один великолепный «роллс-ройс» с салоном, отделанным зеленой кожей.

– У вас прямо-таки слюнки текут, – заметил Вудворд.

– Когда-нибудь, – сказал Гарри. – Когда-нибудь.

– Продолжайте писать «эдисонады». Кстати говоря, для журналиста вы не так уж наблюдательны, сдается мне. Не заметили главного.

– А? – Гарри огляделся. – А, вы о том пустом гараже.

– Это гараж, где обычно стоит машина Дэна Бигелоу, хозяина дома. У него сейчас «даймлер», я полагаю.

– Значит, он уехал, – сказал Гарри. – Я не заметил.

– А вы вообще его встречали?.. Вот и я нет. Предполагаю, что на вечеринках вроде этой наличие хозяина не главное. Кроме того, я предполагаю, что в силу своего статуса он мог получить какие-то новости раньше нас.