вызывало чувство гадливости и отвращения. «Каков поп, таков и приход», — говорили мы, имея в виду, что коррупция среди советской партийной элиты распространялась и на зарубежные коммунистические партии. Это значило, что все мировое коммунистическое движение подвержено коррупции и вся его деятельность оплачивается из Москвы. Можно было себе представить, в какие суммы выливается для СССР поддержка коммунистического и национально-освободительного движения и своих союзников. Теоретически все это было известно нам, конечно, давно. Но одно дело читать о подобных фактах в западной прессе, а другое — лично принимать участие в операциях подобного рода, когда тебе известны мельчайшие подробности. Уже в другом свете представлялся и случай в Новой Зеландии, когда советский посол был пойман за руку местной службой безопасности при передаче портфеля с деньгами члену новозеландской коммунистической партии. Ведь наверняка и это были «личные деньги для товарища…» А учитывая спокойную обстановку в Новой Зеландии, контакты с местной коммунистической партией осуществлялись на уровне посла без всякого участия КГБ.

Воспитанный в суровой советской действительности, я никогда не испытывал любви к коммунизму. Он мне всегда представлялся лживым. Но теперь мне приходилось лично принимать участие в махинациях этой международной мафии. Иранские коммунисты, проведя в Советском Союзе больше 30 лет, прекрасно понимали советское общество и прекрасно знали, кем оно управляется. И вот теперь они стремились прийти к власти в Иране (а именно это и было их конечной целью) и создать в стране общество, подобное советскому, и отдать страну в подчинение СССР. Это было их дело, но я в этом принимать участие не хотел. Если раньше мое отношение к коммунизму было пассивным, то теперь я начал серьезно задумываться над своей вовлеченностью в эту грязь.

Партия «Туде» продолжала действовать в описанном духе. Уже в мае 1979 года иранские власти начали антиамериканскую кампанию. По всем крупным городам страны прошли массовые демонстрации под лозунгом «Смерть Америке». Особенно сильными были они в Тегеране в районе американского посольства. Духовенство требовало от США выдачи шаха «для проведения над ним справедливого суда». Вне всякого сомнения, антиамериканская кампания была начата по инициативе духовенства, а может быть, и самого Хомейни. Ведь хорошо известно отношение Хомейни к США. Целями этой кампании были отвлечение местного населения от все ухудшающегося экономического положения, снижение популярности США в Иране, демонстрация всему миру и своему населению того, что исламские власти не боятся самой сильной державы. Как в известной басне: «Ай, Моська, знать она сильна, что лает на слона».

Однако партия «Туде» в своих донесениях в Москву представила дело так, что это по ее инициативе и при ее непосредственном участии была начата и развернута антиамериканская кампания в Иране. Москва ликовала. Им там в международном отделе ЦК было наплевать на то, кто начал эту кампанию в Иране. Главное, что можно было доложить в Политбюро о том, что антиамериканская кампания начата и успешно развивается по инициативе их международного отдела через партию «Туде». Таким образом ложь партии «Туде» была выгодна не только им самим, но и Москве в данном случае. Принимал международный отдел липовые заверения «Туде» в том, что они стоят во главе объединенного левого движения, не обращая внимания на замечания резидентуры о том, что «информация от товарища Киянури о положении в левом движении не всегда отражает реальность». Однако международный отдел ЦК эти предостережения КГБ игнорировал. И продолжала Москва вливать все новые и новые средства в «Туде» — этот живой труп.

Тем временем политические противоречия в Иране продолжали обостряться.

После проведения массовой кампании в прессе, осуждающей организации муджахидов и федаев, иранские власти начали предпринимать прямые действия против этих организаций. Так, в июле и августе 1979 года участились перестрелки между членами этих организаций и стражами исламской революции. Учитывая довольно сильные вооруженные формирования муджахидов и федаев и их популярность среди молодежи, власти действовали осторожно и хитро. Первые нападения на штабы этих организаций были предприняты в глубоких провинциях. Затем наступила передышка. Власти ждали реакции центрального руководства этих организаций на проведенные ими акции. Но ожидаемого властями вооруженного выступления не последовало. Слишком много разногласий было в руководстве организаций в отношении к правящему режиму. Тогда власти сделали следующий шаг, захватив представительства муждахидов в городах уже прилегающих к Тегерану. Опять не последовало никакой реакции. В конце концов стражи революции захватили штабы муджахидов и федаев в Тегеране. При этом арестов произведено не было. Руководство левых организаций было просто выброшено на улицу под предлогом того, что их пребывание в данных помещениях было незаконно. Муджахидам и федаям опять, как и при шахе, пришлось уходить в подполье.

Действия властей против левых организаций усилили противоречия и среди духовенства. Как уже упоминалось, дети аятоллы Талегани были членами организации федаев. Во время кампании властей против левых они были арестованы пасдарами. Их машина была ночью остановлена стражами и оказалась доверху набита оружием, которое они перевозили на одну из конспиративных квартир. Талегани был возмущен и потребовал освобождения своих детей. Ему в этом было отказано. Тогда старик покинул все свои должности, уехал в свой родной Талеган и сел в бест (самая сильная молчаливая форма протеста в исламе). Такая форма протеста одного из самых популярных личностей страны могла принести властям только вред. Поэтому они предпочли разрешить эту проблему миром. В Талеган был направлен специальный представитель от Хомейни, который упросил Талегани вернуться в Тегеран. Талегани вернулся. Несколько дней о нем ничего не было слышно. И вот он появился в телевизионной программе с покаянной речью. Он говорил, не поднимая глаз, о том, что его действия были ошибочны, что они наносили ущерб делу исламской революции, что он всей душой привержен делу Хомейни и так далее. Все это было совершенно не похоже на Талегани и настолько унизительно, что было больно смотреть. Нашли они какие-то рычаги, чтобы задушить этот свободный голос. Мне весь этот фарс был знаком из истории. Точно так же звучали покаяния соратников Ленина на показательных сталинских судах в 30-е годы. Как все-таки была похожа иранская революция на советскую.

И так Талегани был усмирен. Но Москва усмотрела в нем возможного лидера оппозиции среди духовенства и на всякий случай решила наладить с ним контакты. Советскому послу Виноградову было дано указание встретиться с Талегани и прощупать почву. Встреча Виноградова с Талегани состоялась 10 сентября 1979 года и продолжалась почти два часа. Вернувшийся в посольство Виноградов был очень доволен результатами встречи. Но вот на следующее утро все тегеранские газеты сообщили о неожиданной смерти аятоллы