А может я все придумала, и нет никаких чувств между Якобом и Леа? Они даже не смотрелись как пара — он блондин с пухлыми губами, таинственными темно-зелеными глазами, высокий и харизматичный. Ему бы больше подошла жгучая высокая брюнетка… А Леа отлично бы смотрелась со взрослым, опытным мужчиной. Брутальным брюнетом лет так сорока. Богатым папиком — так это называют…

Боже, какой бред я несу. Видимо, результат обезболивающего укола. Мы находимся в больнице. Артур по-прежнему не отвечает на звонки, и я начинаю злиться. Кровью тут истекаю, и вынуждена принимать помощь Якоба. То, чего бы Бурмистров хотел меньше всего! Но где он сам? Когда мне так нужна его поддержка и помощь!

— Я отвезу тебя домой, малышка, — Якоб подходит и снова берет меня на руки.

— Нет… пожалуйста, не надо. Поставь меня.

— Но твоя нога…

— Я могу ходить. То есть — попробую. Это же не перелом, рана небольшая. Мне кажется Леа после тебя больше в медицинской помощи нуждалась.

— Не хочу говорить об этой суке, — морщится Якоб. Но послушно ставит меня на ноги, только продолжает обнимать за талию, поддерживая. Помогает осторожно ковылять к выходу.

— Если ее отец хоть немного на дочу похож, тебе лучше уехать на время из города.

— Разберусь. Идем, Скорос. Не заговаривай мне зубы.

— Я вызвала такси.

— Зачем?

— Нам не стоит так часто видеться, Якоб. Извини. Сегодняшняя сцена заставила меня задуматься…

— О чем? Что за бред ты несешь?

— О нас… Мы провоцируем людей на поступки…

— Что?

— Леа сделала это из-за тебя, я почти уверена.

Мы останавливаемся в холле, где я с облегчением присаживаюсь на банкетку — от ходьбы нога начала нестерпимо саднить. Якоб садится рядом.

— Это самая большая глупость, которую я мог от тебя услышать!

— А я думаю, что права, в той или иной степени. Леа влюблена в тебя… и ревнует. Так же как Артур ревнует меня. Ему неприятно что мы общаемся.

— И ты собираешься послать меня, как какой-то кусок дерьма, только потому что ему неприятно? Кто он такой, чтобы решать, с кем тебе видеться? С кем дружить? Разве я делаю что-то неправильное, Скорос? Пытаюсь вас поссорить? Пристаю к тебе? Клеюсь? Ты сделала выбор и я… не принял его, все еще работаю над этим, но надеюсь, что смогу смириться… Но выбрасывать меня как шваль — жестоко.

— Я не выбрасываю! Не надо так… Я лишь хочу, чтобы всем хорошо было… Леа…

— Да забудь ты об этой глупой избалованной дуре. Да, она была влюблена в меня. Давно, совсем девчонкой. Мне же она никогда не нравилась, ни капли. Всегда была невыносимо капризной, заносчивой. Вечно подлянки делала. Меня от нее тошнит. Выросла и не поумнела, превратилась в суку…

— Мне все равно ее жаль.

— Ты излишне великодушна. Не стоит она, даже пары слов.

— Но ее отец может навредить тебе. Если она расскажет, что ты ее ударил!

— Лучший мой поступок за неделю. Прямо полегчало.

У меня звонит мобильный — приехало такси.

— Поможешь дойти до машины?

— Ты ужасно упрямая, Скорос.

Он помогает мне доковылять до машины, хотя сначала пытается снова взять меня на руки, но не позволяю. Маленькая победа. Якоб злится.

— Прости меня, — говорю, усаживаясь на заднее сиденье такси.

— Но кто тебе поможет выйти из машины?

— Я не в квартиру поеду. К бабушке.

— Хочешь сказать, мы больше не увидимся?

— Так будет лучше всего…

Дома при моем появлении начинает настоящий переполох. Я позвонила Ромке и попросила выйти к такси, чтобы он помог мне дойти до дома. Нога не болела — видимо действовали обезболивающие, но я боялась на нее наступать.

— Рассказывай, — налетает на меня Лиса, когда остаемся с ней наедине. — Чую, история интересная.

— Ошибаешься, — вздыхаю. — История ужасно противная. Очередная Барби на мою голову.

— Ого! У тебя милая, похоже на роду написаны столкновения с такими… Соболева-подобными, — хихикает Лиса. — Ну расскажи, не видела тебя неделю уже, ты совсем в своем Принце растворилась. И даже не делишься, между прочим, это обидно, я тебе про Ромку все рассказываю!

— Еще и с Артуром поругалась, — вздыхаю.

— Да уж, жизнь кипит, что сказать, — сочувствующе произносит сестренка. — Серьезная ссора?

— Для меня — нет. Но он похоже другого мнения… Теперь вот трубку не берет.

— Что произошло? Не похоже на Артура. Он же надышаться на тебя не мог…

Мы действительно на днях, незадолго до ссоры, заезжали к родителям с Принцем, и я сообщила своей семье, что теперь мы снова вместе. Артур вел себя безупречно, так что и папа, и бабушка прониклись к нему и, можно сказать, одобрили наше примирение. Или смирились, я не особенно спрашивала их мнение — просто поставила перед фактом.

— Ему Якоб помешал… Не нравится наше общение.

— Ну так кому понравится?

— Но это же просто дружба.

— Все равно.

— Якоб признался мне в любви, — произношу тихо.

— Вот это да! Ты настоящая роковая красотка! Всех с ума свела! Горжусь тобой, детка! — восклицает Лиса. Вот только мне совсем не весело.

— Я не против даже избегать Якоба… Хоть это ужасно несправедливо. Но сама постановка вопроса — ее довольно трудно принять. Этакий диктатор. Что же будет дальше?

— Дальше ты будешь невероятна счастливой и очень красивой невестой! Бурмистров с тебя пылинки сдувать будет! Знаешь поговорку — ревнует, значит любит. Это как раз из вашей оперы. Да тебе самой бы понравилось, будь у него «подруга»?

— Нет… Но я не знаю, как сделать, чтобы до Якоба дошло, что нужно не общаться. Да еще постоянно выручает меня! Вот и сегодня… Не представляю что бы я без него делала….

Рассказываю Лизе ситуацию на работе. Она конечно негодует.

— Вот сука! Ну попадись мне! Ведьма номер два! Обязательно заеду к вам в агентство и обдеру дуре перья, да в них же и вываляю.

Мне становится смешно — представляю Брейкер вываленную в перьях.

— Нет сестренка, эту бабу лучше не трогать. Она как мгновенный яд… Ужасная особа, уж поверь. Еще и папа крутой имеется. Но Якоб ей так врезал… Мне аж нехорошо стало. Было очень жестоко.

— Мне он начинает нравиться, — хмыкает Лиза.

— Мне тоже, — шепотом признаюсь и сама пугаюсь этого признания.

Набираю номер Артура. И о чудо, слышу длинные гудки, а потом его голос:

— Привет, Мотылек.