Я поймала взгляд Кемпбелла, ожидая, что он договорит то, что начал.

– Ты будешь моим следующим свидетелем, – спокойно произнес он, и момент был упущен, прежде чем я поняла, что он вообще был.

Быть сволочью становилось все труднее и труднее.

Когда я вошел в зал заседаний, у меня дрожали руки. Отчасти они дрожали все по той же старой причине. Но в этом было повинно и то обстоятельство, что моя клиентка сидела рядом со мной, как камень, а женщине, которую я люблю, сейчас предстояло отвечать на мои вопросы. Когда вошел судья, я взглянул на Джулию, и она демонстративно отвернулась.

Со стола упала моя ручка.

– Анна, ты не могла бы поднять ручку, пожалуйста.

– Не знаю. Я напрасно потрачу время и силы, – ответила она, и чертова ручка осталась на полу.

– Вы готовы вызвать следующего свидетеля, мистер Александер? – спросил меня судья Десальво. Но прежде чем я успел назвать имя Джулии, Сара подняла руку и попросила разрешения поговорить с судьей.

Я приготовился к неприятной неожиданности, и адвокат противной стороны не подвела.

– У врача, которого я хотела вызвать в качестве свидетеля, во второй половине дня назначена встреча. Можно ей дать показания вне очереди?

– Мистер Александер?

Я пожал плечами. Для меня это было всего лишь отсрочкой казни. Поэтому я сел рядом с Анной и наблюдал, как маленькая темнокожая женщина с волосами, стянутыми немного туже, чем следует, подошла к свидетельской стойке.

– Пожалуйста, назовите свое имя и адрес для протокола, – начала Сара.

– Доктор Беата Нет, – сказала врач. – Вунсокет, улица Оррик, 1250.

Доктор Нет. Я обвел взглядом зал заседаний, но, похоже, я был единственным поклонником Джеймса Бонда. Достав блокнот, я написал Анне записку: «Если бы она вышла замуж за доктора Шанса, то стала бы доктором Нет-Шансов».

Уголок рта Анны дернулся в улыбке. Она подняла упавшую ручку и написала ответ: «Если бы она развелась и вышла замуж за доктора Совсема, то стала бы доктором Нет-Шансов-Совсем». Мы начали смеяться, а судья Десальво кашлянул и посмотрел на нас.

– Извините, Ваша честь, – проговорил я.

Анна передала мне записку: «Я все еще на вас злюсь».

Сара подошла к своему свидетелю.

– Доктор, расскажите нам, пожалуйста, чем вы занимаетесь.

– Я детский психолог.

– Как вы впервые познакомились с моими детьми?

Доктор Нет взглянула на Анну.

– Около семи лет назад вы привели своего сына Джесси в связи с проблемами в его поведении. С тех пор я время от времени виделась со всеми вашими детьми, чтобы обсудить различные ситуации.

– Доктор, на прошлой неделе я позвонила вам и попросила приготовить отчет, который выразил бы вашу профессиональную точку зрения о том, какой психологический вред нанесет Анне смерть ее сестры.

– Да. Я изучила проблему. В Мериленде был похожий случай, когда девочку попросили быть донором ее сестры-близнеца. Доктор, работавший с близнецами, обнаружил, что каждая сестра настолько сильно идентифицируют себя с другой, что при успешном результате, который ожидался, донор получил бы неоценимую пользу. – Она опять посмотрела на Анну. – На мой взгляд, ситуация весьма похожая. Анна и Кейт очень близки не только генетически. Они живут вместе. Они гуляют вместе. Они буквально всю жизнь провели вместе. Если Анна отдаст почку, она спасет сестре жизнь. Это огромный подарок, и не только для Кейт. Потому что у Анны останется семья, к которой она привыкла, а не семья, которая потеряла одного из своих членов.

Я не мог разобраться в этом психологическом бреде, но, к моему удивлению, судья Десальво, похоже, воспринимал слова психолога всерьез. Джулия тоже наклонила голову и между бровями у нее появилась еле заметная складка. Неужели только я в этой комнате сохранил здравый рассудок?

– Более того, – продолжала доктор Нет, – некоторые научные исследования доказали, что у детей, ставших донорами, повышается самооценка, и они ощущают свою значимость в структуре семьи. Они считают себя супергероями, потому что могут сделать то, чего никто не может.

Из всех характеристик Анны Фитцджеральд, которые я слышал, эта подходила ей менее всего.

– Как вы думаете, Анна способна самостоятельно принимать решения в медицинских вопросах? – спросила Сара.

– Уверена, что нет.

Удивила.

– Какое бы решение она ни приняла, оно отразится на всей семье, – сказала доктор Нет. – Она будет помнить об этом, принимая решение, и таким образом оно не будет независимым. К тому же ей всего тринадцать лет. Ее мозг еще недостаточно развит, она не способна заглядывать очень далеко, поэтому все ее решения будут основываться на ближайшем будущем, а не на дальней перспективе.

– Доктор Нет, – прервал ее судья, – что бы вы порекомендовали в этой ситуации?

– Анне нужен наставник, у которого больше жизненного опыта… который будет думать в первую очередь о том, что лучше для нее. Я с удовольствием работала с этой семьей, но родители должны быть родителями, потому что в таких ситуациях дети не смогут их заменить.

Когда Сара передала свидетеля мне, я начал атаку.

– Вы пытались убедить нас, что, если Анна отдаст почку, она получит кучу сказочных психологических привилегий.

– Да, это так, – согласилась доктор Нет.

– Разве это не значит, что если Анна отдаст эту самую почку, а ее сестра умрет после операции, то Анна перенесет серьезную психологическую травму?

– Я уверена, что родители помогут ей с этим справиться.

– А как же быть с тем, что Анна сама не хочет быть донором? – спросил я. – Это не так важно?

– Очень важно. Но, как я уже сказала, мотивы Анны ориентированы на результаты в ближайшем будущем. Она не понимает, во что выльется ее решение в конечном итоге.

– А кто понимает? – спросил я. – Миссис Фитцджеральд не тринадцать лет, но она каждый день живет в ожидании очередного ухудшения здоровья Кейт, вам так не кажется?

Врач неохотно кивнула.

– Можно сказать, что она определяет свою способность быть хорошей матерью, поддерживая здоровье Кейт. Фактически если ее действия сохранят Кейт жизнь, то ей это тоже принесет большую психологическую пользу.

– Конечно.

– Миссис Фитцджеральд будет лучше жить в семье, где есть Кейт. Поэтому я даже позволю себе сделать вывод, что все решения, которые она принимает, вовсе не являются независимыми, а основываются на том, что будет лучше для здоровья Кейт.

– Возможно.

– Тогда, согласно вашим собственным доводам, – закончил я, – разве Сара не выглядит, чувствует и действует как донор Кейт?