– Это… Извини, что я спрашиваю… Это твой развод?

– Да, – грустно улыбнулся Кис, – болят старые раны! Тебе, молодому, не понять.

– И все-то вы, русские, усложняете! Нет бы посмотреть на вещи позитивно!

– И чего ж тут позитивного?

– А вот что: люби ты действительно Александру, может, и не сумел бы перенести все это… Ну, я имею в виду эти видеофильмы… А так – тебе же самому легче, и помочь ей – проще.

– Нет, пожалуй, тебе стоит в психиатры податься. Деньги будешь грести лопатой!

– Иди-ка ты лучше костюм надевай. Скоро выходить! – Реми посмотрел на часы.

Кис до сих пор валялся на диване, задрав ноги на спинку. Услышав последнюю фразу, он спустил ноги и даже привстал.

– Что, и галстук надевать? – с ужасом спросил он.

– Разумеется.

– И когда ты уедешь наконец, мучитель?

– Скоро, а может быть, и раньше. Как только разыщем папочки. А разыщем мы их, чует мое сердце, не позднее завтрашнего… ну, в крайнем случае, послезавтрашнего дня.

– Твоими бы устами… Какой костюм надеть, серый или синий?

– Покажи.

Детективы не хуже девиц потратили еще полчаса на обсуждение костюма. Реми придирчиво рассматривал рубашки и галстуки Киса, и наконец был выбран серый костюм, бледно-голубая рубашка, и Реми подобрал один из своих галстуков, ворча, что у Киса вовсе нет никакого понятия о приличной одежде, и как это он может рассчитывать на интерес к себе красивых девушек в таком раскладе, остается совершенно непонятным…

Впрочем, девушки с щедростью уделили обсуждению туалетов в три раза больше времени. Ксюша сияла от счастья, Александра была возбужденно-весела…

Ну, хоть весела, рассудила Ксюша, а уж как именно – десятое дело!

Одним словом, на этот вечер намечался хеппи-энд, хоть и несколько преждевременный, но ощущение чего-то важного и праздничного лихорадило всех четверых.

Ресторан выбрала Александра. Все оценили уровень роскоши, претенциозной изысканности и цен. Кис даже украдкой посмотрел на Реми: как пережил француз веселенькие циферки в «условных единицах», проставленные напротив блюд? Француз был, однако, невозмутим.

Всем отчего-то было неимоверно весело, все шутили, пили водку, перебрасывались остротами и репликами, вспоминали фрагменты расследования – все казалось смешным.

– А помнишь, как я тебе обещала по физиономии дать? – хохотала Александра.

– А я тогда еще тебе ответил, что меня бы устроило, если бы ты приходила почаще! – рыдал от смеха Кис. – И колбаску нарезала!

– Ты помнишь, как ты мне сказал, что я тебя обманула? Я-то думала, что ты догадался о моем розыгрыше! – веселилась Ксюша. – А ты был уверен, что я убийца!

– А ты, как ты растерялась, когда я тебя спросил о ликере! – отвечал ей Реми.

– Братцы! По-моему, у нас отходняк! – прохрипел Кис, утирая слезы смеха.

– Друзья мои! – провозгласил Реми. – Пока ваш национальный спорт не добил меня окончательно…

– Что это он имеет в виду? – тихо спросила Ксюша Александру.

– Водку! – прыснула та.

– …Пока голова моя еще соображает и мои слова способны вызывать доверие, я хочу в присутствии вас всех…

– Сделать предложение Ксюше! – хором проговорили Алексей и Александра и снова покатились от хохота.

– Месье, мадам, прошу оценить серьезность момента! – едва сдерживал улыбку Реми. – У меня, можно сказать, один из важнейших моментов жизни!

– Не «один из», Реми! Важнейший! Наиважнейший! – веселилась Саша. – Ты поймешь это потом, когда начнешь жить со своей женой, русской женой !

– Но до того мне хотелось бы узнать мнение Ксюши! – отчаянно воздел руки к небу Реми. – Согласна ли…

– Она согласна, согласна! – смеялась Александра.

– Ты только глянь на нее! – вторил ей Кис. – Сразу поймешь!

Ксюша обводила компанию своими блестящими, счастливыми глазами.

– Мы сейчас этих двоих весельчаков отселим за соседний столик! – проворчал Реми. – Портят мне торжественность момента!

– Тс-с! – приложила палец к губам Александра. – Прекрати, Кис, ты ведешь себя неподобающе! Ты – хулиган с задней парты!

– А сама? Сама-то?! – дурачился Кис. – Ты первая начала!

– Какой наглец!

– Сама нахалка!

– Грубиян!

– Грубиянка!

– Е-мое, с тобой невозможно разговаривать!

– Е не твое, Е общее!

Все, кроме Реми, которому было не дано понять эту русскую часть разговора, уже съезжали под стол от хохота.

Александра умчалась в туалет – тушь попала ей в глаза. Кис последовал в том же направлении по несколько иному делу: он, что называется, едва не уписался от смеха.

Когда оба вернулись, Реми с Ксюшей целовались. Кажется, слова уже не были нужны, и все шумно сдвинули предусмотрительно наполненные шампанским бокалы…

Спустя еще полтора часа, когда был обсужден официальный визит Реми к родителям Ксюши, сроки ее приезда во Францию и масса других важных и неотложных дел, Кис вдруг помрачнел и произнес:

– А убийцу-то мы так и не нашли. И досье тоже.

Реми оторвался от созерцания чудных Ксюшиных глаз:

– Ладно тебе… Найдем.

– Саша, – повернулся Кис к своей соседке по столу, – ты ведь не убивала Тимура? Скажи мне правду!

Тут Александра замолкла, и глаза ее потемнели, погасли.

– Извини, – пробормотал Кис. – Но если не ты, то это – Андрей… Больше некому.

Александра отвернулась от него.

На выручку бросился Реми.

– Мой друг не отличается деликатностью, ты не обращай внимания…

– Ну я же сказал: «ты его не убивала», я же не сказал: «ты его убила !..» – ворчливо оправдывался Кис.

– Просто мы в небольшом тупике, – продолжал Реми. – Мы встречались с Андреем Зубковым, и если верить его рассказу, то выходит, что…

Реми пустился в объяснения, сопровождаемые поддакиваниями смущенного Киса.

– Вот видишь, – сказал последний под конец рассказа, разводя руками, – что еще прикажешь думать? Раз не ты – то дружок твой. Третьего не дано.

– Почему? – удивилась Александра. – Мало ли кто мог еще зайти в тот вечер к Тимуру!.. Андрюша не мог убить, я его знаю! Нет, у него рука бы не поднялась, он, в конце концов, умный и добрый человек! Ну, а если допустить, что он все-таки задумал убийство, то как-нибудь сам бы управился, а не стал бы, как гадкий трус, исподтишка пользоваться ситуацией и топить живого человека! Нет-нет, третьего надо искать, надо!