— Люди — это расходный материал? Отходы?

— В общем, да. И не смотри на меня так. Это же происходит и в вашем обществе. Тот, кто оказывается наверху, не считается с теми, кто остался внизу. Чтобы выбраться наверх и удержаться там, прикрываются красивыми фразами. Самые ходовые, бьющие в цель слова: свобода, равенство, братство! И производные от них: борьба с бедностью, голодом, предотвращение войн, забота обо всех и обо всем, улучшение условий жизни… Как могут все жить хорошо? Ведь все познается в сравнении. — Энерджи рассмеялся булькающим смехом. — Мне известно, что люди, когда им плохо, радуются тому, что соседу еще хуже! На эту тему есть поговорки — обхохочешься!

— Есть у нас и получше поговорки и пословицы…

— Например, «легок спуск через Аверн»[58]? Развеселила ты меня! Я передумал: ты умрешь менее мучительной смертью, чем твои предшественники. Тебе о чем-нибудь говорит выражение «милостивая смерть»?

— Как ни называй, а смерть есть смерть.

— Э нет! Милостивая смерть — щедрая награда тому, кого ожидала мучительная смерть. Ты ее заслуживаешь. Во времена инквизиции раскаявшихся грешников поощряли: удавливали гарротой или давали яд. — Энерджи крикнул своим помощникам: — Братья, идите сюда! Грешница исповедалась и раскаялась. Пора ее сопроводить в последний путь!

Не верилось, что мне осталось жить лишь несколько минут. Внезапно все вокруг показалось мне значимым и невероятно красивым. Ласковое солнце, бездонная голубизна неба… Неужели все это я вижу в последний раз? Я не могла насмотреться, словно надеялась взять с собой эти последние впечатления. У меня затряслись коленки, душа ушла в пятки и не желала оттуда возвращаться, словно этим могла помочь мне остаться живой.

— Какая милость ожидает меня?

— Наиболее гуманная. Смерть не исказит черты твоего лица, ты словно заснешь.

Меня подвели к свежевырытой могиле, у края которой стоял деревянный ящик.

— Ах да! — словно спохватился энерджи. — Гримуар! Ты не хочешь увидеть книгу, ради которой тебя послали на смерть?

— Она у вас с собой?

— Да, так получилось. Полюбуйся.

Энерджи достал из сумки увесистую книгу в темно-коричневом переплете и дал мне ее поддержать. Когда я раскрыла ее, то сразу поняла, что это старинная вещь: пергаментные страницы, рукописные буквы латынью, одна в одну, словно напечатанные. Жаль, что это не лампа Аладдина, чтобы можно было мгновенно вызвать джинна и загадать желание — спастись! Ко мне подступил помощник энерджи в капюшоне с прорезями для глаз и, забрав гримуар, вновь положил его в сумку.

— Открой рот! — потребовал помощник.

У меня внутри все похолодело. Через несколько мгновений ничего не изменится в мире, кроме того, что меня уже не будет. Но раз спасения нет, то уж лучше сразу уснуть вечным сном, чем долго мучиться, задыхаясь в тесном ящике.

— Как скоро яд подействует? — Как ни старалась, я не смогла скрыть дрожь в голосе.

— Не волнуйся, очень быстро.

Я с усилием открыла рот, и он бросил туда три горошины. Их надо проглотить или разжевать? Слюна начала горчить, и я заставила себя искрошить горошины зубами.

«Прошлое нельзя вернуть, но можно начать жить по-новому. Мне, к сожалению, это не дано».

Спазмы сдавили горло, лишили возможности дышать, я широко открыла рот, напрасно пытаясь впустить в легкие хоть немного воздуха. В голове зашумело, глаза закатились, тело стало ватным, и я грохнулась на землю. Ускользающее сознание отметило, что мое тело бросили в ящик, который закрыли крышкой.

Остроконечные горные вершины купаются в сизых кисельных облаках, я иду по бесконечному желтому горному серпантину навстречу своей мечте — затерянному в горах городу инков Мачу-Пикчу. Конкистадоры не смогли его обнаружить, и он сохранился до наших дней в первозданном виде, не тронутый безжалостной рукой цивилизации. Но почему я послушалась Егора и пошла по древней тропе инков, а не поехала на комфортабельном поезде, как советовали умные люди? Здесь не тропа, а оживленная автострада. Приходится опасаться бешено несущихся мимо автомобилей, прижиматься к отвесной скале. Кажется, вышла недавно, а солнце уже начинает садиться. Рев мотора, автомобиль несется прямо на меня, едва успеваю отпрыгнуть в сторону, на самый край пропасти. Сердце замирает от страха, чудом удерживаю равновесие, боюсь смотреть вниз. С меня пешей экскурсии достаточно, решаю остановить попутку, но не тут-то было: движение замирает, и я остаюсь одна.

Серые строения Мачу-Пикчу, словно нарисованные, вздымаются на горизонте, между двумя лиловыми вершинами, и я понимаю, что мне до них идти и идти — расстояние в горах обманчиво, этому меня научили путешествия по горному Алтаю. Воздух становится густым, молочного цвета, и я ощущаю тревогу: еще немного, и тьма накроет все вокруг. Одной провести ночь в горах? Словно предупреждая об опасности, издалека доносится ужасный вой, и меня пробирает мороз. Что делать?

— Иванна! — Неожиданно рядом оказывается знакомый «лексус», боковое стекло ползет вниз, и я вижу в окошке виновато улыбающегося Егора. — Садись, подвезу — нельзя одной здесь быть, это очень опасно.

Я на него обижена, но страх заставляет сесть в машину. Устраиваюсь на заднем сиденье.

— Ты слышал? Это выли волки?

Егор молча отрицательно мотает головой и срывается с места, как будто за нами гонятся.

— Ты сама знаешь, кто это, — роняет он, не глядя на меня.

Да, я знаю. Боязливо ежусь, вспомнив жуткую физиономию крылатого чудовища с приплюснутым носом и козьими рогами. Егор ведет автомобиль на ужасающей скорости, у меня от страха перехватывает дыхание, но я не в силах попросить его быть более осторожным, хотя дорога слишком узкая, а справа бездонная пропасть. Боюсь даже посмотреть в боковое окно.

— Слева тоже, — смеется Егор, угадав мои мысли.

Я замираю, увидев, что дорога сузилась и перешла в шаткий подвесной мост, и если навстречу будет ехать автомобиль, нам не разминуться. Мост сильно раскачивается, но Егор не снижает скорости. Я по-прежнему не в силах ничего сказать, протягиваю руку, пытаюсь тронуть его за плечо. Автомобиль резко тормозит.

— Приехали. — Егор отчужденно смотрит на меня. — Как ты хотела, мы в Мачу-Пикчу.

Я выхожу и вижу, что Егор обманул меня: местность совсем не похожа на знакомую мне по фотографиям. Мы находимся на небольшом плато, рядом с нами правильный каменный круг, в центре — столб в человеческий рост.

— Куда ты меня привез? Где каменный город? Где террасы? Это не Мачу-Пикчу! — кричу ему.

— Зачем тебе все это? Главное здесь! Это солнечные часы, инти-хуатана. С их помощью жрецы могли не только остановить время, но и заставить его идти вспять. Для этого мы здесь.