Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не бойся, Ком, я присмотрю за мистером Боузи. Хочешь, я на него сяду?
Брат Торилис выкатил кресло с аббатом Глисэмом из тени ветвей, чтобы присоединиться к собравшимся. Полностью отремонтированное, плавно катящееся старое кресло стало основным средством передвижения пожилой сони. Глисэм часто плакал, вспоминая маленькую сестру Файкарию, которая мирно уснула две зимы назад, чтобы больше не проснуться. Бывало, отец настоятель Рэдволла нежно похлопывал по своему креслу, приговаривая.
– Моя дорогая Файкария хотела, чтобы у меня было это кресло как награда за все утренние прогулки. Я думаю, это всё мокрая земля добралась до моих старых лап.
Это было замечательное полуденное чаепитие. Вся блюда, доставленные с рэдволльских кухонь, были великолепно приготовлены поваром Дабблом. Землялапа сидел, потягивая из кубка сидр, сделанный из последних красных яблок в этом сезоне. Он указал на поросший лесом скошенный холм неподалёку от берега, объясняя диббунам.
– Помнится, говорил я…это самое…после того, как пещеррры рухнули, что…значит…будет здесь хуррроший лужок. Хуррр, я был пррав.
Заран кивнула.
– Да, Вы были правы, сэр. Только поглядите на это, кто бы мог подумать, что мы и наши малыши получим столько удовольствия от места, которое когда-то было логовом зла?
Аббат увлёкся кексом с тмином; он выбрал себе кусочек, но помедлил перед тем, как попробовать.
– Вы правы, сударыня. Я вот думал, что хорошо, когда вещи меняются к лучшему и что некоторые вещи должны меняться постоянно.
Пробконос знал Глисэма больше сезонов, чем мог упомнить. Поправив свой накладной нос, старый ёж-хранитель погребов строго взглянул на друга.
– Ты хочешь что-то сказать, да, отец настоятель?
Глисэм положил кекс с тмином на свою тарелку, посмотрев на Пробконоса в ответ.
– Да, и я надеюсь, что вы все отнесётесь к этому с пониманием. Послушайте, друзья, я управлял аббатством долгие счастливые сезоны, но я думаю, что теперь настала пора другому занять этот пост. Теперь мои сезоны давят на меня, и мои старые кости устали.
Он поглядел на встревоженные лица вокруг, затем усмехнулся.
– О, не бойтесь, я собираюсь продержаться, по меньшей мере, столько же, сколько сестра Файкария, так что у меня будет ещё много сезонов.
Забыв свою обычную суровость, брат Торилис сжал лапу аббата – он был явно тронут.
– Отец настоятель, я буду заботиться о Вас, как заботился всегда.
Глисэм потрепал угрюмого травника по щеке.
– Я знаю это, мой дорогой друг. Перрит, будь добра, поди сюда, пожалуйста.
Молодая белка заторопилась вперёд. Она присела перед креслом.
– Отец настоятель?
Глисэм ласково улыбнулся.
– Такая милая, такая деловитая. Я видел, как ты взрослеешь, Перрит, всегда рядом, верная и добрая. Взгляни на себя, у тебя есть такой чудесный муж как Двинк и замечательная маленькая дочурка. А теперь скажи мне, как ты думаешь, у тебя достаточно своих забот или ты сможешь помочь мне? Подумай хорошенько, тебе не надо отвечать прямо сейчас.
Перрит выглядела озадаченной, но ответила сразу же.
– Я не буду раздумывать, отец настоятель, когда дело касается Вас или аббатства, я бы с радостью сделала всё, что нужно.
Глисэм ласково взял её лицо в ладони.
– Ты бы хотела стать аббатисой Рэдволла?
Двинк бросился вперёд, чтобы обнять Перрит.
– Конечно, хотела бы, моя Перрит будет чудесной аббатисой!
Сестра Фиалка держала маленькую Митти. Та соскочила с её колен, бросившись к маме.
– Моя мамочка будет аботицей! Ура!
Двинк подбросил дочурку в воздух и засмеялся.
– Да, с этим не поспоришь, не так ли? Ха-ха-ха-ха!
Боузи шептался с Кротоначальником:
– Мне грустно признать это, но я упустил два таких шанса – стать поваром или аббатом!
Крот не замедлил с ответом:
– Бурр, зато уж аппетита своего ты точно не упустишь, да уж!
Лэрд Лучник громко чихнул в носовой платок.
– Благодарю вас, сэр! Уж что-то, а на аппетит я не жаловался никогда, именно поэтому мой дедуля прогнал меня из родового замка Лучников.
Перрит облокотилась на кресло аббата. Её так и подмывало задать вопрос.
– Вы уверены, что именно этого хотели, настоятель?
Аббат ответил без тени сомнения.
– Абсолютно! О да, с этого момента ты можешь забыть мои титулы. Я всего лишь старый Глисэм, для тебя и для жителей твоего аббатства.
Симпатичная белочка не сдержала восклицания:
– Моего аббатства? Это очень большая ответственность. А чем вы теперь займётесь, насто… эээ, Глисэм?
И снова ответ прозвучал незамедлительно.
– Буду учить детвору, я давно мечтал об этом – передавать знания нашим малышам. Да и не только малышам. Амфри Колючка!
Большой ёж отсалютовал:
– Звали меня, сэр?
Старая соня крепко взяла Амфри за лапу.
– Твоё образование продолжится, как только мы вернёмся в аббатство. Я научу тебя читать и писать. Это понятно?
Амфри послушно кивнул.
– Да, сэр. А когда это будет?
Глисэм пожал плечами.
– Теперь не мне это решать, спроси новую аббатису, она скажет.
Амфри повернулся к Перрит.
– Матушка аббатиса!
Белочке очень хотелось хихикнуть, когда он повторил свой вопрос. Амфри был всего на три сезона старше Перрит, а называл её матушкой. Перрит старалась заставить себя говорить спокойно.
– Ммм… мы здесь уже три дня, а ты как думаешь?
Двинк, чувствуя себя советником, задумчиво почесал пушистый хвост.
– Думаю, что ещё на пару дней мы задержаться можем.
Малышка Митти потянула маму за передник.
– Тли дня, останемся есё на тли дня, мамуля!
Не в силах отказать, Перрит обняла дочку.
– Хорошо, три дня и ни минутой больше, мисс! Всех устраивает такое решение?
Даббл перестал дуть на мятный чай.
– Матушка аббатиса, Лог-а-Лог Гарул и Гуосим ушли три сезона назад. Но Гарул обещал вернуться в Рэдволл через 5 сезонов. Это значит, что их следует ожидать нынешней зимой. Настоятель Глисэм сказал, что им будут рады. Что думаете вы?
Перрит очень нравился юный повар, она сердечно пожала ему лапы.
– Ну разумеется, даже речи быть не может, повар Даббл. Любой, не важно, птица или зверь, если он добр и чист сердцем, всегда найдёт приют в нашем аббатстве и сможет оставаться в нём столько, сколько пожелает. Наши ворота всегда открыты для тех, кто приходит с миром. Это всегда было рэдволльским обычаем, и я буду соблюдать его всегда.
Глисэм откинулся в кресле и закрыл глаза. Дремая под тёплыми полуденными солнечными лучами, старая соня ощущала мир и покой. Он сделал правильный выбор. Его любимое аббатство в хороших и мудрых лапах.
Эпилог
Ниже приведён отрывок
