Клизероу поднялся, слегка нахмурившись, но по-прежнему вполне уверенный в себе.

— Именно в этом и заключаются намерения истца, — торжественно проговорил он, — и мы это продемонстрируем. — Он взял лист бумаги. — У меня в руках заверенные письменные показания Абрахама Фэйрбразера, капитана флота Соединенных Штатов, командира брига «Корморан», который осуществил захват означенного барка.

— Письменные показания? — воскликнул Андерсон. — А где же сам этот джентльмен?

— Он в море, как вам это известно. Но я хочу сказать еще кое-что, — Клизероу мрачно взглянул на Андерсона, — о попытке представителя защиты затянуть рассмотрение дела, которую, как я полагаю, он предпринял, отлично зная, что свидетель вынужденно отсутствует, так как исполняет свой долг в море, а посему не смог лично принять участие в слушании дела.

Андерсон взвился, как ужаленный, взывая к небесам о своей невинности, а Клизероу мрачно ухмылялся, глядя на него, пока судья, наконец, не стукнул молотком по столу, коротко призвав обоих к порядку. Когда шум и смех на зрительских местах стихли, Клизероу начал зачитывать показания Фэйрбразера.

Насколько я мог судить, это был прямой и правдивый рассказ обо всем происшедшем. Фэйрбразер дал сигнал лечь в дрейф «Бэллиол Колледжу», который плыл без флага, сигнал остался без ответа, тогда он приказал дать предупредительный выстрел, на который ему ответили ядрами, разгорелась схватка, и барк был взят на абордаж. На борту было найдено около дюжины рабов, только что освобожденных из оков, — насколько Фэйрбразеру стало известно, это было делом рук лейтенанта королевского флота Комбера, который, по-видимому, находился на борту в качестве одного из членов экипажа этого судна, хотя фактически являлся британским военно-морским офицером. Лейтенант Комбер может подтвердить, что капитан «Бэллиол Колледжа» намеревался сбросить этих рабов за борт, чтобы избавиться от улик.

При этих словах в зале поднялся страшный шум, а все головы обратились ко мне, включая улыбчивого Андерсона и мрачного Спринга. Судья снова ударил по столу, призывая к тишине, и Клизероу продолжил, описывая, как команда «Бэллиол Колледжа» была арестована, а само судно приведено в Новый Орлеан для предания суду. Наконец, он уселся, зато снова вскочил Андерсон.

— Интересное заявление, — сказал он, — жаль только, что мы не можем подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу, поскольку он отсутствует. Тем не менее должен указать, что данные показания вынуждают нас заняться установлением вопроса о гражданско-правовом статусе цветных людей на борту «Бэллиол Колледжа». Там были найдены негры…

— И невольничьи кандалы, сэр! — вставил Клизероу.

— Верно, сэр, однако их точное описание не приведено в тексте оглашенного вами документа. Безусловно, мой коллега, представивший его, представит и соответствующих свидетелей, чьи слова прояснят это дело. Могу ли я теперь огласить ответ моего клиента на данные показания?

Клизероу кивнул, судья коротко бросил: «Продолжайте», и по просьбе Андерсона привел Спринга к присяге. Затем Андерсон обратился к своему клиенту:

— Расскажите нам, капитан Спринг, о вашем плавании на «Бэллиол Колледже» в период, предшествующий описываемым событиям.

Спринг взглянул на судью, затем себе под ноги и оперся руками о стол. Жесткий хриплый голос капитана перенес меня в прошлое, я словно снова ощутил запах этой дикой посудины и почувствовал, как жаркое солнце Африки пылает у меня над головой.

— Я вышел из Бреста, во Франции, с грузом для дагомейского побережья, — зарокотал Спринг, — там мы обменяли наш товар на генеральный груз, состоящий из продукции местного производства, основную часть которой составляло пальмовое масло. Все это я и доставил в Роатан, на острова Карибского моря. Оттуда я как раз шел в балласте на Гавану, когда вдруг был перехвачен американскими бригом и шлюпом, которые безо всяких очевидных для меня причин приказали нам лечь в дрейф и открыли огонь по моему судну. Мы оказали сопротивление, и в конце концов к нам на борт высадилась партия этих флотских пиратов, которые захватили меня, мое судно и мою команду! — Его голос становился все громче, а шрам на лбу наливался кровью. — Нас в цепях привезли в Новый Орлеан. Сам я был тяжело ранен при обороне моего судна и с тех пор нахожусь здесь, барк арестован, так что ни я сам, ни его собственники не могут использовать судно по прямому назначению, что повлекло за собой огромные убытки. Я уже выражал свой протест против этих незаконных действий в самых сильных выражениях, и требовал ответа не только у лиц, участвовавших в этом беззаконии, но и у их правительства. — И в полном соответствии со своими прежними привычками Спринг прогрохотал: — Qui facit per alium facit per se[84]Осмелюсь предположить, что эта максима подходит американским законам не хуже, чем другим. Обвинения, что я якобы ввозил в эту страну рабов, вопреки действующим здесь законам, я категорически отрицаю…

— Уважаемый сэр, мой дорогой капитан, — это опять вступил Андерсон, — могу ли я, предваряя вопрос моего коллеги, спросить, почему вы не легли в дрейф, когда вам это было предложено для досмотра судна? Ведь тогда бы все могло обойтись благополучно.

В глотке у Спринга что-то захрипело.

— Должен ли я объяснять американскому суду, что то, как я отреагировал на требование американского военного корабля лечь в дрейф, полностью соответствует манере поведения любого американского капитана, получившего подобный сигнал с британского военного корабля. Говоря коротко, я отказался исполнить этот приказ.

На гостевых скамьях раздался громкий взрыв хохота, топот ног о пол и аплодисменты. Маленький судья вновь застучал молоточком по столу, и когда, наконец, все успокоилось, Андерсон спросил:

— Как британский капитан мексиканского судна, вы не видели необходимости ложиться в дрейф, это очевидно. Знаете ли, капитан Спринг, существуют сомнения в том, что ваше судно не является мексиканской собственностью. Полагаю, что мой коллега хотел бы продолжить тему? — И насмешливо приподняв бровь, он передал слово Клизероу.

Тот насел на Спринга. Он сыпал именами — американскими, британскими и французскими; отмечал, что «Бэллиол Колледж» был построен в Балтиморе и ранее принадлежал янки; он заявил Спрингу, что бумаги, представленные суду и указывающие на принадлежность судна мексиканским гражданам, на самом деле фальшивка и подделка. Почему же, спрашивал Клизероу, если Спринг был честным капитаном обычного торгового судна, его жена вышвырнула судовые документы за борт?

— Когда меня атакуют пираты, сэр, — ответил Спринг, — то я не могу позволить, чтобы мои бумаги попали к ним в руки. Откуда я знаю, что они не будут фальсифицированы таким образом, чтобы обернуть дело против меня же самого? Тут и без того раздули дело, обвиняя меня в работорговле, — и все это без единого доказательства! Так что не морочьте мне голову с этими бумагами! — Он указал на судейскую кафедру. — Все мои документы там, сэр — сертифицированные и заверенные копии! Взгляните на них, сэр, litera scripta manet,[85]и тогда уже задавайте свои вопросы, если у вас к тому времени останется хоть один!