– Значит, я действительно остался один, и ты действительно ушел от нас, мой старый друг, – произнес он. – И я больше не смогу, как раньше, попросить твоего совета или твоего прощения.

Лишь мягкий вздох ветра был ему ответом.

– Мы расстались в гневе, ты и я. Мы никогда не должны были сердиться друг на друга. Мы оба должны были оказаться достаточно взрослыми, чтобы понимать: на такой ноте уходить нельзя. Я был раздражен, потому что у меня не получалось справиться со своими проблемами, и отвернулся от тебя, когда ты говорил мне мудрые вещи. Я никогда раньше так не поступал, и смотри, к чему это теперь привело. Ты лежишь здесь, убитый в результате предательства, и я не могу посмотреть тебе в глаза, чтобы сказать, как сильно при виде этого разрывается мое сердце.

Голос Тралла сорвался, и он на минуту замолчал, чтобы взять себя в руки, хотя рядом, кроме птиц и местных зверей, не было никого, кто бы мог его увидеть. Броня казалась орку тяжелой и душной.

– Твой сын… Кэрн, я бы хотел сказать тебе, что ты можешь гордиться Бейном. Вот только я уже знаю, как сильно ты им гордился. Он – настоящий сын своего отца, и он передаст твое наследие и все, за что ты сражался, следующему поколению. Бейн не позволил боли затмить свой разум. Он сохранил твой народ, пожертвовав при этом собственным жгучим желанием отомстить. Таурены снова живут в мире. А я знаю, что ты всегда только этого и хотел. Даже в самое ужасное время – например, в ту страшную, кошмарную ночь – даже тогда твой народ и дух Орды смогли выжить. Племя Зловещий Тотем теперь стали реальными врагами, а не обманщиками, которых ты держал близко к сердцу и которые воспользовались твоим доверием, хладнокровно планируя нападение. Теперь они не смогут снова застать тауренов врасплох. Никогда. Что же касается Гарроша… Я искренне верю в то, что он не знал о коварном замысле Магаты. О нем многое можно сказать, но он точно не лживый, коварный убийца. Ему хотелось бы знать, что он выиграл честно. Тогда он смог бы наслаждаться этой честью. Он… – голос Тралла затих.

Орк был ужасно опечален убийством своего друга и тем побоищем, которое последовало за его смертью. Он радовался, что таурены снова жили в мире под руководством такого прекрасного вождя, как Бейн. Но помимо этого…

– Кэрн, – медленно произнес Тралл, – я создал эту Орду. Я вдохновил их, дал им цель и направление. И все же… мне кажется, что эта обязанность, эта цель… она уже давно не привлекает меня. Как я могу продолжать хорошо править Ордой, если мое внимание сосредоточено на другом?

Природное чутье, никогда не подводившее Тралла раньше, теперь оказалось уже не таким острым. Он закрыл лицо руками, и черная броня заскрипела. Орк чувствовал себя потерянным, словно его разрывало на части. Он снова увидел себя стоящим в тумане во время своего поиска видений. Его броня треснула и свалилась с него, а он продолжал стоять, напуганный и беспомощный. Внезапно Тралл понял, что если продолжит править Ордой, а внимание его разума и сердца останется сосредоточено на чем-то другом, то рано или поздно он приведет свой народ к гражданской войне. Как бы сильно Тралл ни осуждал Гарроша за то, что произошло в его отсутствие, именно он назначил молодого Адского Крика исполняющим обязанности вождя. Он нес ответственность вместе с Гаррошем. Да и потом, в конце концов, все доказательства указывали на то, что молодой орк всего лишь принял вызов, а затем – его последствия. Тралл не собирался заставлять Орду смотреть, как он и Гаррош воюют из-за этого.

– Я никогда раньше тебе этого не говорил, и очень об этом жалею. Знаешь ли ты, – продолжал орк негромко, – что мне всегда казалось, будто именно ты был сердцем Орды, Кэрн. Ты и таурены. Когда многие другие в Орде жаждали войны и хотели пойти по темному пути, ты прислушался к мудрости своей Матери-Земли и посоветовал нам попытаться пойти другой дорогой, предложить новые идеи. Ты напомнил нам о прощении и сострадании. Ты был нашим сердцем, нашим духовным центром.

Тралл понимал, что, как бы неловко ни прозвучали эти слова, для него пришло время довериться своему сердцу. А оно вело его прочь от Оргриммара, прочь от Орды, к энергичной и горячей молодой шаманке по имени Аггра и к традиционной жизни гордых орков, которых она представляла.

И оно вело его к самому сердцу этого мира.

Тралл закрыл глаза от боли. Ему не хотелось, чтобы это решение оказалось правильным. Было слишком трудно принять его, ведь оно могло вызвать массу потрясений, от которых пострадает слишком много народу. Тралл мог назвать множество хороших, логичных, важных и необходимых причин, по которым ему следовало остаться. И он знал лишь одну причину, по которой стоило уйти, и эта причина была мистической, загадочной и непонятной даже для него самого.

Но это был правильный выбор. Единственный выбор. Подувший ветер мягко потянул его за волосы, и сильнее – за душу. Тралл почувствовал легкое покалывание, а затем вдруг понял, что уже принял решение.

Ему очень ясно дали понять, что нужно делать. Если он продолжит идти по пути вождя, то потерпит неудачу. Существовал лишь один способ, которым он мог спасти Орду… и свой мир.

Он знал, что нужно делать.

Тралл медленно поднялся. Заходящее солнце – Ан’ше, по повериям тауренов, – яркими красками осветило его черную броню. Тралл начал медленно снимать с себя доспех. Сначала орк отстегнул и скинул наплечники. Они упали на мягкую зеленую траву с мелодичным звоном. Потом он стал расстегивать нагрудник. На нем была вмятина от удара, который стоил Оргриму Молоту Рока жизни. Тот удар был трусливым, его нанесли сзади: копье раскололо латы на спине и оставило изнутри вмятину на нагруднике. Тралл приказал починить броню, чтобы ее снова можно было носить.

Одну за другой орк снимал с себя части доспеха Оргрима Молота Рока, доспеха вождя Орды, и почтительно складывал их во все растущую гору. Тралл полез в свой мешок и достал оттуда простые коричневые одеяния, надел их через голову, а затем повесил себе на шею четки. Он вспомнил слова Аггры: «Мы не надеваем на обряд посвящения броню. Посвящение – это перерождение, а не битва. Подобно змее, мы сбрасываем кожу и оставляем того, кем были, в прошлом. К обряду нужно подходить без этого бремени, без ограниченных мыслей и понятий, за которые мы держались. Нам нужно оставаться простыми, чистыми, готовыми общаться со стихиями и понимать их. Мы должны позволить им начертать их мудрость на наших душах».

Тралл снял сапоги и поднялся, вставая босыми зелеными ногами на добрую, твердую землю. Он развел руки в стороны, запрокинул голову и закрыл голубые глаза. Тралл приветствовал сумерки не как вождь в парадном облачении. Ведь он больше не был вождем. Стихии все ему показали. Но, возможно, еще не поздно было действовать. Поэтому орк и решил сложить с себя и броню, и титул вождя, а не дожидаться, когда их у него отнимут. Выбор оставался за ним, и Тралл сделал его свободно и с миром в сердце.

Тралл был шаманом. Теперь на нем лежала ответственность не только за Орду, но и за сам Азерот, а также за стихии, которые взывали к нему о помощи. Он должен был спасти их от ужасной надвигающейся катастрофы, или исцелить, если окажется, что он опоздал. Все еще теплый и ласковый ветерок подул сильнее, словно одобрительно поглаживая его.