идти. Ничего не забыл, просто ты же не сказала точно, во сколько зайти, значит, на моё усмотрение. Я же не виноват, что твои ожидания не совпали с моим решением!

Я помолчал несколько секунд, потом понял, что не могу сдерживать накатившее на меня раздражение и продолжил:

— И вообще, что у тебя за манера общения?

— К чему эти постоянные упрёки и необоснованные подозрения? Почему я всё время вынужден оправдываться и защищаться?

Алиса слегка опешила, её глаза расширились от удивления.

— Я что, выгляжу как жертва и лёгкая добыча? Тебе нравится меня третировать? Это повышает твою самооценку или что? В общем, я устал терпеть такое обращение, предлагаю тебе пересмотреть наши отношения. Особенно если учесть, что мы теперь занимаемся в одном кружке и вроде как делаем общее дело.

— Я не умею хорошо говорить, и выяснять отношения тоже не моё. В этом ты сильнее меня. И вообще, все эти перепалки мне тяжело даются и морально, и физически, поэтому… Короче, ты поняла… надеюсь.

Скомканно закончил я свою отповедь, потеряв запал.

Всё это время Алиса, открыв рот, молча внимала.

— Офигеть! Долго придумывал речь? — с улыбкой спросила она.

— Ну вот с утра проснулся, припомнил всё, что было, и начал думать, что мне с этим делать и как дальше жить.

Я смутился.

«Не стоило так опрометчиво высказывать свои мысли», — пронеслось у меня в голове.

— Ладно, давай, пошли на место твоего ночного пробуждения, пока Ульянка не прочухала, где мы, и не увязалась следом.

Алиса потянула меня за руку, придав ускорение.

— Прокладывай курс, мой капитан.

— А подозрения очень даже обоснованные! Ты сам дал повод! И не один. Забыл уже? Могу напомнить.

— Не надо, — буркнул я.

Алиса ухмыльнулась.

— Вот и нечего тогда из себя невинную жертву строить. Обижают, видите ли, его за добрый нрав и беззащитность, а ты, между прочим, тоже не прочь обидеть кого ни попадя.

Она выразительно посмотрела на меня.

— Ну, вспоминаешь, что вчера наговорил? Или это был не ты? Другая сторона твоей личности? А ты в этот момент спал?

— Не спал, и за тот случай я уже извинился. Погладил тебя даже.

— За словом в карман не лезешь, притворяешься только безропотным мямлей и травоядным. А на самом деле волчара в овечьей шкуре. Хам и бабник в придачу.

Алиса скосила на меня хитрый взгляд.

«Похоже, любопытно, как в этот раз отреагирую. Сдается мне, что ранее я проявил непростительное малодушие и слабость, сорвавшись из-за пустячного упрёка. А Алисе понравилось провоцировать меня. Характер, видимо, такой. А значит, ни она, ни я ничего с этим поделать не можем. Что ж, в дальнейшем постараюсь быть более сдержанным и хладнокровным. Не поддамся на провокации. Отыгрывать роль „хомячок в ярости“, должно быть, не лучший способ коммуникации с этой девушкой».

— Не виноватый я, оно само… как-то так получается. Можно списать на чистое везение.

«Она, похоже, и правда марафет навела, ишь как хлопает ресницами длиннющими, наверняка не обошлось без туши и особой кисточки, обеспечивающей плавный, красивый изгиб. И помада… или это её заменитель в виде земляники? Откуда тут тушь с кисточками и помада? Да ещё у такой пацанки».

Мы покинули улицы лагеря и свернули в лес.

Алиса склонила голову набок, её глаза блеснули насмешливо.

— Чистое везение, что ты хам и бабник?

Я напрягся, пытаясь подобрать достойный ответ.

— Я не хам, а очень сдержанный и культурный молодой человек. Надеюсь, мне ещё представится шанс показать себя именно с этой стороны. А везение… вернее, чистая случайность… э-э-э… я хотел сказать, всё, что случилось там, в столовой, и ночью, и…

Мне становилось всё труднее подбирать слова. «Надо взять себя в руки», — подумал я.

— Это нелепое стечение обстоятельств… как бы… можно подумать, будто я пользуюсь некоторым успехом у девушек, но если разобраться, это окажется заблуждением. В реальности всё, конечно, не так!

Алиса рассмеялась, запрокинув голову. Её смех звучал искренне, но в глазах пряталась лукавая искорка.

— Охотно верю. И в этой реальности ты на самом деле сейчас не гуляешь с очередной девушкой по лагерю, а скромно сидишь в домике в ожидании завтрака под бдительным присмотром вожатой.

Она сделала театральную паузу, прежде чем продолжить:

— И конечно мы идём не туда, где ты ночью пытался соблазнить какую-то глупышку своим мужественным обнажённым торсом.

— Ну… надеюсь, осмотр той территории убедит тебя в обратном.

Алиса хитро прищурилась.

— Хочешь сказать, соблазняли тебя?

— Не придирайся к словам, я ведь уже признался: разговоры — не моя сильная сторона.

Она улыбнулась шире, явно наслаждаясь моим замешательством.

— Конечно, у тебя вся ночь была, чтобы замести следы, но я надеюсь, в темноте ты всё же что-то упустил. Или, может, твою соучастницу вновь потянет на место преступления, тогда-то я и выведу вас на чистую воду!

«С чего она вообще взяла, что я веду её именно туда, где был ночью? Честно говоря, детектив из неё так себе… Причём в моих же интересах показать такое место, где никто и никогда не бывает! Знать бы ещё, где это место.»

Я решил перевести разговор на другую тему:

— А ты почему по ночам разгуливаешь?

Алиса сразу стала серьёзной. Она опустила взгляд, словно собираясь с мыслями.

— Да не спалось, неспокойно как-то на душе и в груди… вроде как давит что-то, — негромко призналась она, смотря себе под ноги.

После короткой паузы продолжила:

— Ульянка, как обычно, только добралась до кровати, так сразу и отрубилась, сопит себе в две дырочки, а я лежала, мыслила, ворочалась — сон никак не шёл. Решила на речку сходить искупаться. Думала, поплаваю, расслаблюсь, да засну после этого.

— И как, помогло? — поинтересовался я.

Алиса снова рассмеялась, её глаза весело блеснули.

— Ну… наверное, как раз такого ночного приключения мне и не хватало. Надо будет повторить! Какие у тебя планы на эту ночь?

Она подмигнула.

— Нет уж, увольте. Такие приключения не для меня. Боюсь, ещё одной марафонской пробежки по лагерю в таком виде я не выдержу. Моя нервная система