что сам при этом пострадал, это ничего?» Подозревал, что автор описал нечто, не имеющее с реальной жизнью ничего общего. «Развёл драму на пустом месте, ну не может здравомыслящий человек так себя вести…»

«И вот на тебе. Сам попал в похожую ситуацию. А если представить, что у меня нет Мику, и Анна — единственная девушка, обратившая на меня внимание… Что тогда? Наверное, наша история тоже закончилась бы свадьбой. Нет, Аня, конечно, не крокодил какой-нибудь, очень даже наоборот — весьма привлекательна, но я её не люблю. Интересно, был бы я счастлив, живя с ней рядом? Наверное, любовь всё же необходимый компонент при создании семьи?»

«С другой стороны, слышал я, что любовь быстро проходит, половина браков распадается, причём всего через несколько лет совместной жизни, а другая половина супругов изменяют друг другу… И вообще, что такое эта любовь? Ещё вчера, спроси меня: „Любишь Мику? “, что бы я ответил? В лучшем случае: „Не знаю “. А сегодня, смотри-ка, „любимая “ называю. Некоторое время целовались, выпили чаю со сладостями, и всё — уже „любовь “? Странно, непонятно…»

«Может, это и не любовь вовсе, так… инстинкт размножения… гм… разбушевался… В кровь попали всякие сильнодействующие вещества, свои, родные, мной же и синтезированные, организм обрадовался: „вероятность размножиться не нулевая, пациента нужно подготовить! “. И вот… Теперь я под воздействием этого коктейля творю всякие странные вещи, с подносом даже таскаюсь по лагерю второй день, словно официант… До чего доводят эти ваши чувства!»

«Да… дела…» Мику в домике не оказалось.

«Отоспалась, значит, и уже опять куда-то усвистала. Похоже, у неё есть более важные дела, чем завтрак или встреча со мной. Интересно, что это за дела и связаны ли они как-то с её ночным отсутствием?»

Я поставил поднос на стол и вышел.

Все участники музкружка в полном составе собрались там, где им и положено быть.

— Вот вы где! — воскликнул я.

— Странно, что тебя тут не было! — недовольно заметила Алиса.

— Да! Договорились же пораньше встретиться! — поддержала её Ульянка.

— Сначала я ходил будить Мику, не добудился и пошёл на завтрак, а после него понёс еду к ней домой. И уже не застал её там.

Алиса ехидно улыбнулась:

— А мы думали, ты всё это время провёл с Леночкой. Вы решали какой-то личный вопрос после линейки. Поэтому мы не стали вас отвлекать.

— Ничего такого… личного. Мы о Мику говорили…

Я почесал нос:

— Кстати, Мику, я тебе завтрак принёс. Оставил в домике. Ты же не ела ничего ещё?

Мику радостно улыбнулась:

— Ой, Сенечка, спасибо! Завтрак — это не самое важное сейчас! У нас мало времени, а нужно сделать так много! Я и ночью почти не спала. Я, конечно, легла, чтоб распорядок не нарушать, ну… почти не нарушать, всё-таки мы немного задержались на поляне…

Она смущённо потупилась:

— В общем, легла, и тут меня посетила муза! Я поняла, как сделать правильно, красиво и гармонично. Я про ту песню Алисы, то есть про твою песню, которую Алиса хотела переделать. Не смогла терпеть до утра и сбежала сюда. Так вот, я всё сделала! А ещё меня озарило, как можно мою песню улучшить! Надеюсь, тебе понравится!

«Ага, та самая песня, на сочинение которой её вдохновило моё появление в лагере. Будет интересно услышать, что же там такое получилось. И какие у неё слова! Получается, Мику всю ночь занималась творчеством, а не чем-то предосудительным. Мда, в отличие от меня, она не бегала голышом по лагерю и не смущала своим видом добропорядочных прохожих. Не падала на пионерок, совершенно случайно оказываясь головой у них между ног, и наверняка под юбку тоже не заглядывала… Заревновал на пустом месте, а у самого рыльце в пушку. Надеюсь, Алиса ничего не расскажет, а Ульяна не покажет компромат в виде фотографии. Надо этот снимок у неё как-то изъять… Столько проблем, а ещё репетировать когда-то надо.»

Я закончил играть, отложил гитару и шутливо раскланялся:

— Ну… как-то так.

Алиса вскочила, её глаза метали молнии:

— Чертовы гении, чтоб вам пусто было! Какого лешего я вообще тут оказалась? Как получилось, что я согласилась в этом участвовать⁈ Знала же, что ничего хорошего из этого не получится!

— Потому что мечтала вволю поиздеваться над несчастным неумехой басистом, потешить своё чувство превосходства, полагаю…

Я осторожно улыбнулся, но Алиса только больше разозлилась:

— Ты специально, да? Знал, чем это закончится, и поэтому позвал меня. Хотел доказать, что лучше меня, так? Ну что ж, доказал, доволен?

Она наступала, не давая мне вставить ни слова:

— Специально притворялся валенком, простачком, да? Ух, как я зла… Двуличный негодяй, подонок, гад! И ведь как филигранно втёрся в доверие: Алиса, давай участвовать, один я не смогу, надо исполнить мечту Мику, Алиса, помоги, Алиса, сделай то, сделай сё. Анна ещё эта, ты и её подговорил? Небось ухахатывались вдвоём надо мной.

Я медленно пятился, стараясь держать безопасную дистанцию. В руках Алиса угрожающе держала гитару:

— На свидание водил в эту чёртову запретную зону, будь она неладна. Смотрел там на меня, слюни пускал, потом ещё и упал! Якобы упал! Прям удачно, слов нет!

Её голос взлетел куда-то в область ультразвука:

— Я спрашиваю, доволен, да? Хорошо розыгрыш удался? Ты чё лыбишься, тварь, отвечай, когда я тебя спрашиваю! Ну, доволен, да, ух, я с тобой сейчас за всё поквитаюсь, ты мне за всё ответишь… Я сотру эту довольную улыбочку с твой рожи… скотина…

Она перехватила инструмент за гриф и замахнулась гитарой, как Джимми Хендрикс на колонку.

Последнее, что я разобрал — это надпись «Электрогитара полуакустическая, 4-х струнная, цена 129 рублей, Ленинград, ул. Ча…», несущуюся к моей голове. Дальше был негромкий хруст и тишина. Почему-то надпись показалась знакомой, я начал вспоминать, где мог видеть подобную. Но кто-то слишком быстро погасил свет.

Первое, что я увидел, открыв глаза — расплывчатый образ: трусики знакомой расцветки, бело-зеленые полоски.

«Похоже, это трусики Мику. Значит, это она стоит надо мной», — медленно и неторопливо сформировалась первая мысль.

Её ноги уходили куда-то ввысь. Тень от юбки дарила интимный