У него были очень густые черные брови, придававшие лицу что-то восточное. Однако заговорил он на чистейшем русском языке, без всяких признаков акцента:

– Привет, так это ты меня искала?

– Вас? – Таня оглянулась на Семена, тот кивнул и заулыбался:

– Да, вам надо познакомиться. Это Толик, это Таня. Она интересуется Валерой. Расскажи ей про него, а я пошел.

Он спрыгнул с табурета и принялся пробиваться сквозь толпу. Посетителей становилось все больше, и место Семена сразу заняли. На табурет взгромоздился какой-то неопрятный, толстый, взмокший от пота мужик, и Таня машинально от него отодвинулась. Теперь она касалась плечом своего соседа слева. Толик улыбался, показывая ровные, очень белые зубы.

– Странные у тебя друзья, – сказал он, окидывая ее тем взглядом, который Таня знала очень хорошо. Здесь было все – особое мужское кокетство, легкий интерес, намек на то, что можно весело провести время, и ни одного вопроса. Ему все заранее было ясно.

Таня пожала плечами:

– Мы только что познакомились. Собственно, я расспрашиваю всех знакомых Валеры. Ты ведь знаешь, о ком идет речь? Знаешь, что с ним случилось?

Толик погасил улыбку:

– Знаю. Он бросился с семнадцатого этажа. Что ты будешь пить? Давай я тебя угощу.

Она помолчала, ожидая, пока он сделает заказ.

Сам Толик пил что-то неразбавленное, медового цвета. То ли виски, то ли коньяк.

– Ты даже этаж знаешь? – спросила она, когда ей принесли коктейль. – А почему он покончил с собой – тоже знаешь?

– Где уж мне, – хмуро сказал Толик. – Пусть милиция разберется.

– А она не хочет разбираться. Дело закрыли.

– Слушай, а тебе-то какой интерес копаться в этом? – вполне резонно спросил он. Теперь в его взгляде наконец появилось нечто более серьезное. Ты что, его подружка?

– Да. Но не в том смысле, как ты думаешь.

– А я никак не думаю, – усмехнулся он. – Почему ты сразу оправдываешься?

Таня молча пила свой коктейль. Она прикидывала, как половчее его расспросить. Как бы сейчас пригодилась Ксения! Из-за своей брезгливости, которая проявилась так некстати, она лишилась возможности поговорить с важным свидетелем. Толик продолжал сиять улыбкой. Как видно, надолго расстраиваться он не умел.

– Допей этот, и я закажу тебе что-нибудь покрепче, – сказал он. – Ты в самом деле хочешь понять, почему Валера прыгнул из окошка?

– Хотелось бы, – сдержанно ответила Таня. – А тебе на это наплевать? Ты же играл с ним в бильярд.

– Ну и что? – Толик улыбался не переставая, будто ему за это платили деньги. – Мало ли с кем я играл в бильярд. Ты лучше скажи, что ты хочешь про него узнать? Потому что я знаю совсем немного.

– Я хочу знать все, – сказала она и залпом допила коктейль.

Она все еще не чувствовала опьянения, только ноги отяжелели. Таня подвигала ими, стараясь поудобнее устроиться на табурете. Каблуки все время соскальзывали с подставки. Внезапно Толик протянул руку и обхватил ее плечи. Жест был довольно двусмысленный. Он как будто поддерживал женщину – она неловко сползала вбок со своего насеста и скоро могла упасть. И в то же время он ее ощупывал через свитер. Таня села ровнее, но Толик так и не отпустил руку.

– Почему ты все время улыбаешься? – раздраженно спросила она. – Если тебе нечего сказать, я пойду. Меня ждут.

– Кто? Эти гомики? – Толик презрительно вытянул губы трубочкой и присвистнул:

– Вряд ли они тебя ждут. Им не терпится домой, баиньки.

– У меня есть и другие друзья, – отрезала Таня. – Если ты ничего не скажешь о Валере, я зря потеряю время.

– Какая же ты деловая, – сразу поскучнев, вздохнул он. – И почему все девчонки стали такие неинтересные? Только о делах и думают. Ты в бильярд играешь? Нет? Пойдем, я тебя научу. Пригодится в жизни.

И, видя ее колебания, Толик прибавил, что постарается вспомнить что-нибудь интересное о Валере. Она не слишком ему поверила, но все же слезла с табурета. Провожая ее в бильярдную, Толик как бы между прочим спросил, не на машине ли она.

– Нет.

Таня даже не взглянула на него. Она знала, что последует за этим вопросом. "Я подвезу тебя домой.

Поедем к тебе или ко мне?" И она угадала. Толик снова взял ее под локоть, как бы помогая протиснуться между посетителями. Бар теперь был забит до отказа.

– Значит, ты можешь выпить, сколько хочешь, а я отвезу тебя домой, – сказал он. – Это лучший способ расслабиться. Почему ты так напряжена?

Она ничего не ответила. В бильярдной было накурено еще хуже, чем в баре. «У них что, кондиционеры не работают?» – подумала она, щурясь от дыма. Толик сразу забыл о ней и направился к зеленым столам. Их было всего три, и вокруг теснились мужчины без пиджаков. Все говорили тихо, и голоса сливались в ровный гул. Таня обошла комнаты и нашла себе свободное кресло в углу. Здесь никто к ней не приставал, никто не обращал на нее внимания. Она сидела, разглядывая посетителей, и особенно – Толика. Тот засучил рукава свитера, сосредоточенно натер мелом кий, запястье и склонился над столом. Со своего места Таня не увидела его удара, но зато услышала гулкий костяной звук – шар ударился в борт.

– Ничего ты этого шара сделал, чисто, – раздался чей-то голос.

Таня увидела Семена. Он тоже был тут. Посмотрел на нее и, как ей показалось, слегка подмигнул.

Андрея нигде не было видно.

"Зачем я здесь? – Она смотрела, как передвигаются тени людей под бледным плафоном, занимавшим половину потолка. Свет был мягкий, ровный, и от него Таню почему-то клонило в сон. – Неужели я столько выпила? Или понервничала? Или просто устала… Как там Агна, интересно? Я сказала, что приду не поздно, а теперь уже около десяти. Может быть, заходил Виталий. Хотя, даже если заходил, – что толку? Он сказал, чтобы я ни во что не совалась.

Ну конечно… Начала все раскручивать я, а премию хочет получить он один. Премию или пулю – убили же Юру, застрелили Женю… Господи, как я во все это ввязалась? У меня теперь и мыслей-то нормальных не бывает!"

К ней подошел Семен:

– Пойдемте, мы вас поучим играть.

– Это бесполезно, зря потратите время, – улыбнулась Таня.

– Не зря. – Семен склонился над ней и негромко прибавил:

– Расспросите Толика, не видел ли он вашего друга после Финляндии. Я навел справки.

Шестнадцатого вечером бармен видел обоих в баре, за стойкой. Он точно помнит число, потому что работал последний день перед своим отпуском. Потом они играли тут в бильярд. А потом уехали. Вместе.

Он что-то знает.

Семен выпрямился, откинул назад голову и манерно пригладил волосы. Серебряные и золотые прядки блестели в его каштановой челке, как нити новогоднего «дождика». И, глядя на него, Таня подумала, суждено ли ему будет встретить этот Новый год. Она встала: