Бет подперла щеки кулаками, по-прежнему не открывая глаз. Ее ферзь с безобидным видом стоял в последнем ряду, на поле ферзевого слона, так и не сдвинувшись оттуда после девятого хода. Он мог выйти только по диагонали, где для него было три свободных поля, но каждое выглядело слабым. Бет изучила все три по отдельности, решила проигноривать их слабость и выбрала пятое поле королевского коня. Увидев там ее ферзя, Боргов переместит ладью и займет вертикаль за один ход. Для нее положение станет катастрофическим, если она не найдет контрход – шах или угрозу черному ферзю. Но шах можно поставить только слоном, а это будет чистая жертва – Боргов просто собьет его своим ферзем. Зато после этого она сможет атаковать его ферзя конем. И куда Боргов отведет ферзя? На одно из двух черных полей. В сознании Бет забрезжил план. Можно нанести двойной удар конем по его королю и ферзю, подставив собственного ферзя. Тогда Боргов возьмет ее ферзя, а она и так уже лишилась слона. Зато ее конь займет выгодную позицию для второй «вилки». Она возьмет слона Боргова, и никакой жертвы с ее стороны тут не будет – равенство восстановится, белый конь получит возможность атаковать черную ладью.

Она открыла глаза, сощурилась от яркого света и сделала ход ферзем. Боргов пошел ладьей. Бет без колебаний поставила шах слоном и замерла в ожидании, что Боргов собьет ее слона ферзем. Он смотрел на доску дольше обычного, и Бет на секунду затаила дыхание – неужели она что-то упустила? – затем снова зажмурилась, холодея от страха, и мысленно еще раз оценила позицию. Боргов может сделать ход королем, вместо того чтобы брать ее слона. Он может вывести…

И вдруг с другой стороны стола до нее донесся голос соперника, который произнес невероятное слово: «Ничья». Оно прозвучало как утверждение, а не как вопрос. Боргов предложил ей ничью. Бет открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Он никогда и никому не предлагал ничью, а сейчас готов завершить таким образом партию с ней. Она может принять предложение, и турнир закончится – они оба встанут из-за стола под гром аплодисментов, и она, Бет, покинет сцену бок о бок с чемпионом мира. Ее вдруг охватила слабость, а внутренний голос отчетливо шепнул: «Соглашайся!»

Бет снова посмотрела на доску – на настоящую, лежавшую перед ней, – и увидела назревающий эндшпиль, который начнется, едва осядет пыль сражения в миттельшпиле. Боргов в эндшпилях действует смертоносно, он этим и знаменит. А Бет всегда их ненавидела – у нее вызывала отвращение даже книга Ройбена Файна, посвященная шахматным окончаниям. Надо соглашаться на ничью. Все назовут это солидным достижением с ее стороны.

Однако ничья – это ведь не победа. А победы были единственной страстью в ее жизни. Она опять взглянула Боргову в лицо, увидела, к своему удивлению, что он устал, и покачала головой: нет.

Он пожал плечами и сделал ход – взял ее слона. На секунду Бет почувствовала себя идиоткой, но немедленно отогнала лишние мысли и атаковала его ферзя конем, оставив собственного ферзя en prise[84]. Боргов перенес своего ферзя ровно туда, куда и предполагалось, и Бет поставила вторую «вилку» конем. Боргов отвел короля, и она смела его ферзя с доски. Он взял взамен ее ферзя. Бет атаковала его ладью, и он отвел фигуру на одно поле назад. В этом и был весь смысл последовательности ходов, начавшейся со слона – ограничить оперативный простор ладьи, заставив ее отступить на менее сильное поле. Однако Бет не совсем себе представляла, что делать дальше. Нужно быть осторожной – они вступают в ладейно-пешечное окончание, любая неточность в действиях может дорого обойтись. На миг Бет показалась, что она в тупике: воображение перестало работать, цель следующего хода не видна, а в душе только страх совершить ошибку. Она в очередной раз зажмурилась. У нее осталось полтора часа игрового времени, а это значит, что можно все тщательно обдумать и найти верное решение.

Она не открывала глаза для того, чтобы взглянуть на циферблат, на Боргова или на огромную толпу зрителей, пришедших сюда наблюдать за ее игрой. Она выбросила из головы все лишнее и теперь перед ней была только воображаемая шахматная доска с запутанной тупиковой позицией. Теперь ей было уже не важно, кто играет черными и где находится реальная доска – в Москве, в Нью-Йорке или в подвале приюта. Пространство воображения, в котором развивался эндшпиль, принадлежало только ей.

Она даже не слышала, как тикали часы – в пространство воображения не долетали звуки. В молчании ее мысль скользила над поверхностью шахматной доски, складывая и разрушая комбинации фигур так, чтобы черные не смогли остановить продвижение белой пешки, которую еще предстояло выбрать. Потом она увидела, что это должна быть пешка королевского коня, стоящая на четвертой горизонтали, мысленно передвинула ее на пятую и обдумала действия черного короля, который попытается преградить ей дорогу. Короля остановит белый конь, создав угрозу ключевой черной пешке. Если белая пешка нацелится на шестую горизонталь, ее ход нужно подготовить заранее. Поиски пути заняли много времени, но Бет упорно обдумывала этот план. Ее ладья будет ключевой фигурой «шпаги» – за четыре хода она создаст угрозу двойного сквозного нападения, – но пешка может продвигаться вперед, пусть медленно и постепенно. И теперь предстояло сделать ход пешкой – другого выхода не было.

На секунду разум дал сбой от усталости, и воображаемая доска перед глазами потеряла резкость. Бет услышала свой собственный вздох, когда пыталась вернуть ясность внутреннему зрению. Прежде всего пешку королевского коня надо поддержать ладейной пешкой, а передвинуть сейчас ладейную пешку означает принести в жертву еще одну пешку на другой стороне доски. Это даст черным возможность вывести свою пешку в ферзи за три хода, и будет стоить белым ладьи, которой придется эту пешку ликвидировать. Тогда белая пешка королевского коня, оказавшись на время в безопасности, проскользнет на седьмую горизонталь, а когда на нее начнет надвигаться черный король, белая ладейная пешка будет тут как тут, чтобы удержать его на месте. Финальным ходом станет скачок на восьмую вертикаль и превращение в ферзя.

Бет выстроила этот план на двенадцать ходов вперед от той позиции, которая была сейчас перед глазами у Боргова, с помощью догадок и предположений об ответных действиях соперника, обретавших зримую форму на воображаемой доске. В реальности этот план невыполним. Она не видела возможности занять пешкой это последнее, триумфальное, поле – черный король сметет ее с доски до превращения в ферзя, как не успевший распуститься цветок. В отличие от него для самой Бет белая пешка теперь казалась неподъемной – она провела эту пешку так далеко, но дальше пути нет. Безнадежно. Она устроила мощнейший мозговой штурм – и все напрасно. Пешка не станет ферзем.

Бет утомленно откинулась на спинку стула, по-прежнему не открывая глаз, и позволила яркой картинке в воображении на время померкнуть. Затем она снова ясно представила доску – настроила резкость, чтобы взглянуть на позицию в последний раз. И вдруг с одного взгляда увидела решение. Боргов использовал слона для расправы над ее ладьей и сейчас его слон не может остановить белого коня. Конь удержит черного короля в стороне. Белая пешка превратится в ферзя, а затем последует мат в четыре хода. Мат на девятнадцатом ходу от позиции на реальной доске.