АМ: Честное слово. Клянусь. Это я закопала кольцо. Это был мой почерк. Я своими руками сделала этот знак. Но второй не имел ко мне никакого отношения. Клянусь вам.

ДМ: Еще одна вещь, которая беспокоит меня, Лекси. Вы утверждаете, что видели табличку на клумбе с балкона вашей матери. Но вы никак не могли ее видеть, как вы заявили в первый раз, с балкона ее квартиры в жилом корпусе. Этот балкон расположен слишком низко. Не могли бы вы рассказать нам, как на самом деле вы увидели этот знак в тот вечер, если вы, как утверждаете, не имели никакого отношения к факту его появления на клумбе?

AM: [вздыхает] Я была в саду.

ДМ: Возле клумбы?

АМ: Да. Возле клумбы.

ДМ: И вы поставили там этот знак?

АМ: Нет. Я его не ставила. Я все время вам это говорю. Я не ставила там этот знак.

ДМ: Так что вы делали в саду?

А.М: Я искала одного человека.

ДМ: Кого именно?

АМ: Просто одну учительницу. Я увидела ее с балкона и спустилась, чтобы найти ее. И тогда я увидела знак.

ДМ: Тогда почему вы сказали, что видели знак с балкона? Почему вы сразу не сказали, что были в саду?

АМ: Не знаю. Я не хотела… Просто я оберегала одного человека.

ДМ: Кого?

АМ: Учительницу, мы с ней… ну, вы понимаете. Мы встречаемся. И она замужем. Так что это довольно… деликатная тема. Я не хотела втягивать ее в эту историю. Мне казалось, что будет легче притвориться, что меня не было в саду.

ДМ: Лекси, вы должны знать, что сегодня утром мы нашли в туннеле под домом Жаков тело Зака Аллистера. И этот рычаг был сконструирован, чтобы открывать секретный туннель, в котором было найдено его тело.

AM: [громкий вздох]

ДМ: В туннеле также был найден мобильный телефон Таллулы Мюррей.

AM: О господи!

ДМ: Поэтому, Лекси, если вам что-то известно про этот рычаг, если у вас есть соображения на тот счет, как он оказался там, закопанный в клумбе, рядом с тем местом, где у вас было свидание с вашей подругой, или если вы видели поблизости от клумбы кого-нибудь еще, сейчас самое время рассказать нам об этом.

АМ: [начинает плакать] Не знаю. Клянусь вам. Я не ставила там этот знак. Я не знаю, что это за металлический предмет, и я не знаю, как он там оказался. Я вообще ничего не знаю.

Однажды Таллула пробуждается от очередного глубокого сна, сна настолько глубокого, что он скорее похож на смерть. Этот сон, она теперь хорошо это знает, вызван содержимым одного из многочисленных флаконов и пузырьков в шкафчике в ванной комнате матери Скарлетт. Она вновь оказывается в какой-то комнате, темном, безмолвном пространстве, совсем одна, и лишь ритм и покачивание глубокой холодной воды отдаются таким же ритмом в ее костях.

В круглое окошко она видит вязкую цементную стену морской воды. Она чувствует, что ее запястья связаны. Ее ноги связаны. И теперь она знает. Она точно знает: никто не заботится о ее безопасности. Никто не оберегает. Она знает: все, что Скарлетт рассказывала ей о том, что ее отец якобы пытался подкупить полицейских, — ложь, и этот кошмар скоро закончится, и это будет худший из всех возможных концов. Она знает: единственная причина, почему она все еще жива, это то, что Скарлетт позаботилась об этом. Но она знает и то, что Скарлетт теряет контроль над своей матерью, теряет контроль над всей ситуацией и теперь Таллулу везут в самую дальнюю точку мира от ее собственной матери, от ее сына и ее дома, чтобы бросить, избавиться от нее, дать ей исчезнуть.

Ким сидит в саду на заднем дворе. Она не может находиться в помещении. Райан внутри с Ноем, отвлекает его. Уже почти два часа дня. С тех пор как полиция нашла тело в туннеле в доме Жаков, прошло четыре часа. Она смотрит на свой телефон, включает и выключает экран, проверяет и перепроверяет, убеждается, что у нее хорошее соединение, хороший сигнал, что для звонка Дома нет никаких препятствий. И наконец вот она, начальная нота мелодии звонка. Прежде чем прозвучит вторая нота, она уже отвечает:

— Да.

— Ким, послушайте. Похоже, мы отследили текущее местонахождение семьи Жак. Мы работаем с Интерполом над морским поиском. Я вам раньше не говорил, Ким, но мы нашли в туннеле и другие вещи. Мы нашли остатки булочки, нашпигованной большим количеством зопиклона. Нашли длинные темные волосы. Нашли пустые бутылки из-под воды, свечи, одеяло и телефон Таллулы. Согласно записям аэропорта Мэнтона, тридцатого июня прошлого года Жаки вылетели на своем частном самолете на Гернси и на его борту находились Джослин, Скарлетт и Рекс Жак. А также подруга Рекса, Серафина Голдберг. Но Серафина утверждает, что тем летом вообще не летала на Гернси. Поэтому, Ким, мы рассматриваем вероятность того, что Жаки могли забрать Таллулу с собой. И что сейчас они на борту яхты, зафрахтованной Джослин Жак в яхт-клубе Гернси в конце августа. И что Таллула все еще может быть с ними. Тем временем детективы на Гернси получают ордер на обыск дома Жаков.

— Хорошо, — говорит Ким, сдерживая дыхание. — Что мне теперь делать?

— Просто сидеть на месте и не дергаться, Ким. Просто сидите на месте. Мы работаем так быстро, как только можем. Колеса наконец-то крутятся. Хотя, черт побери, спустя столько времени. Просто сидите на месте и не дергайтесь.

Проходят дни. Свет, проникающий сквозь океан за ее окном, меняется с серого на золотой и белый. Становится все теплее и теплее. Ночью над головой гудит кондиционер. Скарлетт приходит и уходит. Иногда она приводит с собой пса, и Таллула обнимает его за шею и вдыхает его соленый запах.

— Я предпринимаю шаги, — говорит Скарлетт. — Я делаю все для того, чтобы вернуть нас домой. Чтобы вернуть тебя домой. Это скоро закончится. Это скоро закончится, обещаю.

Таллула знает: каждое блюдо, которое она ест, каждый напиток, который она пьет, приправлен чем-то таким, что клонит ее в сон. Но ей все равно, она жаждет сна, который они приносят. Это сладкое убаюкивание, отсутствие боли, сновидения. Когда Скарлетт слишком долго не несет ей того, чего она жаждет, Таллула буквально сходит с ума. Она чувствует себя разорванной на части, ее живот как будто перерезан от бока до бока, ее голова пробита осколками стекла. И она выхватывает стакан из рук Скарлетт и залпом осушает его, так быстро, что едва не захлебывается.

И вот однажды, когда она выходит из другого сна, сделанного из свинца, и заставляет себя открыть веки, она смотрит вверх на медово-золотистый слой дерева над своей головой и слышит то, чего раньше не слышала. Ровный, непрерывный стрекот, похожий на звук электропилы, или на рев человека, кричащего басом, или на включенный двигатель грузовика. Он как будто обволакивает ее. Она чувствует, как кружатся в орбитах ее глаза, они как будто пересохли. Она тянется к бутылке с водой, которую Скарлетт всегда ставит ей перед сном, и делает глоток. Шум становится громче, настойчивее, агрессивнее. Яхта начинает раскачиваться, вода выплескивается из горлышка бутылки, когда она пытается завинтить на ней крышку. Она слышит что-то похожее на человеческий голос, но странно бестелесный, как будто он кричит под водой.