Через час с четвертью они совершили еще одну короткую посадку на окраине Георгиевска. Здесь на заброшенном колхозном аэродроме их ждал микроавтобус с красным крестом на борту и две легковые машины. Раненого передали на попечение врачей, затем Щербаков тепло попрощался с сестрой и ее напарником.

Вертолеты опять поднялись в воздух, взяв курс на Минводы. Тех минут, что они провели в Георгиевске, вполне хватило на то, чтобы развернуть аппаратуру спутниковой связи и произвести два сеанса. Проблема с транспортом, возникшая в Минводах, была близка к своему разрешению. Впрочем, конфликт с местными властями Щербакова в настоящий момент абсолютно не занимал. Подобные конфликты он научился разрешать быстро, а если нужно, то и предельно жестко, действуя на грани фола. Его голова сейчас была занята совершенно другими мыслями. Он понимал, что настоящие неприятности для него и его группы начнутся несколько позже, когда их самолет сядет в Москве.

— Ну и где они?

— На подлете, Александр Николаевич. Максимум десять минут.

Доложив обстановку, военный летчик, на плечах которого были полковничьи звезды, почтительно извинился и отошел в сторонку, дабы не помешать беседе своих высоких гостей.

Директор ФСБ генерал-полковник Коновалов недовольно поглядывал на часы. По левую руку от него стояли его первый заместитель генерал Переверзев и начальник управления «А» полковник Федосов, по правую генерал Урванцев. На краю взлетно-посадочной полосы военного аэродрома Чкаловск сгрудились полтора десятка легковых автомобилей и микроавтобусов. Возле вышки управления полетами застыл еще пяток автобусов. Разогретый за день воздух знойным маревом стелился над бетонными плитами аэродрома. На флагштоке вяло обвис флаг Российской Федерации — полное безветрие.

— Это надо же такое учудить?! — продолжил прерванный появлением военного разговор директор ФСБ. — Поставить на ноги внутренние органы на всей территории Северного Кавказа! Вы считаете такое положение нормальным, Вячеслав Александрович?

— Абсолютно, — спокойным тоном сказал Переверзев. — В противном случае я бы оценил действия группы как неудовлетворительные.

— Они действовали как террористы, — подал голос Урванцев. — Захватили заложников и удерживали их у себя почти двое суток. У меня имеются сведения, что по отношению к ним применялись недозволенные методы физического воздействия. Последнее не предусмотрено никакими должностными инструкциями. Самоуправство должно караться по закону.

— Насчет пыток, это вранье, — процедил Переверзев, не поворачивая даже головы в сторону Урванцева. — Теперь что касается другой части «обвинения». Именно так они и должны были действовать — как террористы. В известных рамках, естественно. Иначе зачем было ломать копья и создавать подобную группу?

— Но почему обязательно нужно брать в заложники крупных чиновников? — не скрывая раздражения, спросил Коновалов. — Это же государственные люди, вы понимаете, Переверзев? У меня с вчерашнего утра в кабинете раскалены все телефоны. Звонки из правительства, Администрации президента, Махачкалы, Ставрополя, Минвод… Черт-те что! Это какой-то форменный бандитизм.

Переверзев крутнулся на каблуках и оказался лицом к лицу с Коноваловым.

— А то обстоятельство, что Щербакову без особого напряга удалось взять в заложники двух глав местной администрации, начальника управления внутренних дел и, наконец, главного минводского чекиста, вам ни о чем не говорит?! Мы ведь пошли даже на то, что облегчили задачу внутренним органам Дагестана, запустили информацию о том, что такого-то числа в таких-то городах возможны теракты. И что вы думаете?! Кто-нибудь хоть пальцем пошевелил? Ничуть не бывало. Отбили в Центр телеграммы «Бдим!» и на этом успокоились. В том же Кизляре, к примеру, за восемь месяцев, что прошли со времени трагедии, можно было навести порядок? Как был там бордель, так и остался. Пропажу двух боевых «вертушек» обнаружили лишь через четыре часа после того, как Щербаков их угнал…

Переверзев раздраженно махнул рукой.

— Так кого во всем этом б…ве нужно винить, Александр Николаевич? Подполковника Щербакова, благодаря усилиям которого удалось выявить массу огрехов и недостатков в работе местных властей и органов?! Или это самое местное начальство, которое ничто, кроме собственного кармана, не интересует?

Он искоса посмотрел в сторону Урванцева.

— Даже если он кому-нибудь из них яйца прищемил, то и правильно сделал. Впредь послужит хорошим уроком, может, крутиться быстрее начнут.

Еще сравнительно недавно Переверзев с Коноваловым были на «ты». Да и сейчас их отношения были вполне рабочими. Новый директор занял для себя удобную во всех отношениях позицию стороннего наблюдателя, но Переверзев его нисколько в этом не винил. Каждый в этой жизни устраивается как может.

Они выехали с Лубянки к Медвежьим озерам одновременно: Коновалов и Урванцев в одной машине, Переверзев и Федосов в другой. Переверзев протестовал по поводу их совместной поездки в Чкаловск, предчувствуя, что добром эта затея не закончится. Но в конце концов он все же вынужден был подчиниться. По его сведениям, Урванцеву и его кремлевским покровителям удалось оказать на Коновалова сильнейший нажим, и он пообещал им лично разобраться в этой безобразной истории с захватом заложников и вдобавок примерно наказать своенравного командира спецгруппы.

В пути их сопровождала охрана. Еще до их появления на аэродроме в Чкаловск из Балашихи прибыло спецподразделение управления «А», там же находилась группа сотрудников Службы внутренних расследований и дознаватели из Следственного комитета ФСБ. Предпринятые Коноваловым меры носили скорее демонстрационный характер, чем диктовались реальной ситуацией. Существует определенная грань, за которую никогда не смогут перешагнуть ни сотрудники спецподразделений, ни их руководство.

— Щербаков действовал строго по плану, — твердо заявил Переверзев. — В конце концов, он выполнял мои приказы.

— Следовательно, вы несете ответственность за все эти безобразия, — недовольным тоном заметил Коновалов.

— Щербакова следует снять с должности и отдать под суд, — глядя прямо перед собой, подал реплику Урванцев. — В нарушение всех инструкций он работал на территории Чечни.

— У вас нет никаких доказательств, — мрачно прокомментировал его сообщение Переверзев. — Нет и никогда не будет.

— Это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся его оппонент.

Коновалов снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб.

— Если бы вы только знали, как мне надоела ваша грызня… Вячеслав Александрович, давай-ка отойдем в сторонку. На пару слов.

Урванцев бросил в их сторону недовольный взгляд и отвернулся.

— Это правда, Саныч, что Щербаков был в Чечне? — негромко поинтересовался Коновалов. — Какой смысл Урванцеву врать?

— Подробный доклад я сделаю после того, как лично переговорю с Щербаковым, — сухо сказал Переверзев.