После чего закричала, зажмурившись.

— Что-то произошло, Байрон. Это не может быть правильным. Что-то пошло не так.

Байрон постарался было прочесть ее сознание, но паника подавляла все.

— Позволь мне посмотреть. Я не понимаю, что пошло не так, Антониетта. Ты только что проснулась, боли не должно быть. Тебе больно?

Ее живот сжался.

— Я проснулась в один миг и смогла услышать, что происходит за стенами виллы. Я смогла почувствовать тебя, твою кожу, твое тело и я тут же захотела тебя. Я думала о занятии любовью, о том, насколько красиво это было бы, и как чудесно просыпаться в твоих объятиях. Но едва я открыла глаза, как все словно обезумело.

Байрон дышал за них обоих, медленно и ровно, пока ее дикое сердце не успокоилось, а хаос в ее сознании не оказался под контролем. Он изучил ее воспоминания. Комната кружилась. Его лицо, нависшее над ней, было искажено. Размыто. Свет сочился со всех сторон. Это был настоящий головокружительный калейдоскоп картин и цветов. Боль пронзила его голову, его желудок покачнулся.

— Мы сможем это исправить? — Антониетта обвила руками шею Байрона и повисла на ней, ее глаза были плотно закрыты. — Это было пугающе.

Он поцеловал ее в уголок рта, прикусил подбородок, его мысли неслись вперед, когда он продумывал ответ.

— Спутница жизни моего друга Жака, Шиа, до своего перевоплощения была доктором, сейчас она ценится как целитель. Позволь мне посмотреть, смогу ли я показать ему, что происходит. Она, возможно, будет в состоянии сказать нам, что делать.

Все это сопровождалось проявлением его привязанности, небольшими любовными укусами, тем, как его губы легонько скользили по ее коже, столь же поглощенные ею, как его мозг проблемой, даря успокоение. Антониетта полностью расслабилась под ним, напряжение покидало ее. Едва она сделала это, как осознала, насколько напряженным, толстым и сексуально возбужденным он был. Скользнув руками по его спине, она позволила своему сознанию всецело сосредоточиться на его мускулах. С закрытыми глазами, отсекающими все неизвестное, она могла сосредоточиться на том, что знала лучше всего: на текстуре и ощущениях невероятно мужественного тела Байрона.

Байрон потянулся к Жаку:

— Мне вновь требуется помощь. Ты когда-либо видел подобное ранее? Может Шиа? Антониетта не может открыть глаза, — он поделился вызывающими головокружение картинами с Жаком. — Ее перевоплощение было невероятно трудным, были явные признаки присутствия ягуара. Вся ее семья имеет странные барьеры в сознании, щиты, предотвращающие сканирование. Возможно ли, что ее гены тем или иным образом способствовали созданию проблемы со зрением?

Наступило небольшое молчание, Жак, очевидно, советовался с Шиа.

— Как здорово узнать, что ты, наконец-то, нашел свою Спутницу жизни, Байрон, — раздался мягкий голос Шиа в его сознании. — Она, кажется, замечательная женщина, и мы с нетерпением ждем встречи с ней. Ты планируешь традиционную человеческую свадьбу? В ее сознании я уловила образы, как она стоит в окружении семьи.

— Антониетта хочет свадьбу, и, конечно, она у нас будет. Если у Жака получится, мне бы хотелось, чтобы он стоял рядом со мной.

— Это само собой разумеется. Я думаю, проблема с ее глазами двояка. Она не видит много лет. Связь ее глаз с мозгом отсутствует, но работоспособна. Время все поправит. Сейчас же она будет вынуждена полагаться на остальные свои чувства и дать глазам передышку. Небольшая практика, без каких-либо движений, чтобы не увеличивать и так испытываемый ею хаос. Тепловые изображения вероятнее всего обусловлены ее генами ягуара. Она гораздо ближе к этой расе, чем мы когда-либо сталкивались. Глаза кошек, как и у нас, обладают слоем специальной ткани, которая отражает обратно весь внешний свет. У них также бинокулярное зрение[23]. Не двигая головой, кошка может распознать движение в поле зрения в двести восемь градусов. То, что происходило с ней, и чем ты поделился с Жаком, во время перевоплощения, не было нормальным.

Сердце Байрона подскочило.

— Ты должна была сказать мне.

— Было слишком поздно останавливать процесс. По правде, мы и понятия не имеем, что произойдет после перевоплощения. Опять-таки, предположу, что ее природные способности усилятся. Мы знаем, что она совместима. Проблема с глазами, конечно, помеха, Байрон, но с течением времени и практики, она будет в состоянии восстановить связь. Это неизведанная территория.

— Мы благодарим вас обоих, — Байрон разорвал связь и, наклонившись, поцеловал Антониетту в горло. — Твоя кожа поразительно мягкая. Я люблю ее ощущение. Ты все поняла? Мы вступаем на новую территорию.

— Я просто должна держать свои глаза закрытыми?

Байрон перевернулся, в результате чего она оказалась сверху.

— Вот именно, хотя она упомянула практику. Без движения. Может, тебе стоит сесть прямо здесь, только оседлав меня, и оглядеться, не шевелясь.

Она тихонько рассмеялась.

— Ты всегда заставляешь меня ощущать себя красивой, Байрон. Несмотря ни на что, рядом с тобой я чувствую себя счастливой, — его руки обхватили ее груди, от прикосновения его больших пальцев дрожь восторга пробежала вниз по ее спине.

— Сделай меня счастливым: попробуй это.

Она нашла его тяжелую эрекцию, неторопливо усаживаясь на него, задохнувшись, когда он наполнил ее, ее напряженные мышцы позволили ему проникнуть глубже.

— Ты полагаешь, я могу просто сидеть без движения?

Он рассмеялся, приподняв голову, чтобы прикоснуться к ее соску.

— Просто думай о наградах, — он откинулся на спину и крепко стиснул ее ладони в своих руках. — Просто смотри на стену. Здесь темно, практически, ни один лучик света не может проникнуть сквозь тяжелые шторы.

Антониетта преднамеренно извивалась, сжимая вокруг него свои внутренние мускулы и приподнимая свои бедра, чтобы затем облегчить его страдания, медленно и поддразнивающе скользнув по нему назад.

— Ты хочешь, чтобы я неподвижно замерла? — она снова приподнялась, используя свои мышцы, чтобы сжаться вокруг него, скользнула назад и поерзала.

— Очень неподвижно.

У нее создалось впечатление о блеснувших белоснежных зубах.

— Что ж, если ты настаиваешь, — она стиснула свои пальцы поверх его, стараясь не испытывать страха. Очень осторожно Антониетта приоткрыла свои глаза. Комната накренилась и завращалась. Образы набросились на нее со всех сторон. Она сконцентрировалась на ощущении Байрона, наполняющего ее своей полнотой, растягивающего ее мускулы. На тепле и огненном трении, которые могут стать пламенем всего лишь от одного движения ее бедер. Она позволила картинам в своем сознании омыть ее и отступить. Лишь чувство имело значение. Байрон имел значение. Его тело, такое мужское, такое твердое. Его сознание с такими грешными и эротичными мечтами. Всего лишь мысль об его фантазиях наполняла ее тело потребностью немедленного удовлетворения. Она сознательно выбрала одну из его головы, особенно подробное изображение картины того, как она исследует его тело, как ее рот плотно обхватывает его.