— В нашем случае такое маловероятно.

— Сложность состоит в том, что выбор роли — например, индейского воина-одиночки — совершенно не зависит от мотива убийства. Между ними может не оказаться никакого внешнего соответствия. Предположим, что ты прав и что он воображает себя босоногим воином. Зачем ему это нужно — нам не известно. Но он мог с тем же успехом перевоплотиться в японского самурая или гаитянского тонтон макоуте. Есть только один человек, который знает, почему выбор пал именно на индейца. Это сам преступник.

Валландеру вспомнился один из его первых разговоров с Экхольмом.

— Значит, может статься, что скальпы — это ложный след, — проговорил он. — Что охота за скальпами — всего лишь ритуальная составляющая той роли, которую он сам себе выбрал. И собирание трофеев никак не служит достижению его настоящей цели — той, ради которой он убил всех этих людей.

— Такая возможность существует.

— Значит, что мы снова начинаем с нуля.

— Мы должны проверять разные комбинации, снова и снова, — возразил Экхольм. — Мы никогда не возвращаемся в точку отправления, однажды ее покинув. Мы должны идти вслед за преступником. А он не стоит на месте. И события сегодняшней ночи подтверждают мои слова.

— У тебя уже составилось мнение о последнем убийстве?

— Что ж, духовка — это очень интересно.

Валландера покоробило это слово. Но он ничего не сказал.

— Что ты имеешь в виду?

— Он использовал духовку совсем иначе, чем кислоту в случае с Фредманом. Тогда он мучил еще живого человека. Пытка была частью умерщвления. Теперь, проявляя жестокость, он, скорее, обращался к нам.

Валландер внимательно посмотрел на Экхольма, пытаясь осмыслить услышанное.

— Преступник обращается к полиции?

— В сущности, я не вижу в этом ничего удивительного. Убийца меняется под влиянием собственных деяний. Трансформируются его представления о себе. Часто трансформация доходит до критической точки, и тогда он вынужден искать контактов с внешним миром. Его переполняет гордость, он должен найти подтверждение своему величию вовне. Но убитые не могут восстать из мертвых, чтобы устроить ему овацию. В таких-то случаях убийцы нередко обращаются к полиции. К тем, кто их преследует. К тем, кто хочет им помешать. Выражаться это может по-разному. Анонимные телефонные звонки, письма. Или труп в гротескной аранжировке, почему бы нет?

— Он бросает нам вызов?

— Не думаю, чтобы он имел в виду именно это. Сам он считает себя неуязвимым. Если он действительно избрал роль босоногого воина, то неуязвимость — один из его атрибутов. Нередки примеры того, что воины натирались особой мазью, чтобы сделаться неуязвимыми для меча или стрел. Сегодня в этой роли может выступать полиция.

Некоторое время Валландер сидел молча.

— Каков же будет его следующий шаг? — спросил он. — Сейчас убийца засунул голову жертвы в духовку. Ну а потом? Что будет, если это убийство не станет последним?

— Дальше события могут развиваться по-разному. В мировой практике известны случаи, когда убийца-психопат искал контакта с отдельным полицейским.

— Для чего?

Экхольм замешкался с ответом, и это не укрылось от Валландера.

— Случалось, что полицейский погибал, — сказал он наконец.

— Ты хочешь сказать, что этот сумасшедший следит за нами?

— Не исключено. Преступник забавляется тем, что вдруг, неожиданно выныривает под самым нашим носом. А потом снова исчезает. Но однажды такой игры ему, возможно, станет мало.

Валландеру вспомнилось смутное чувство, которое он испытал, стоя перед заграждением в саду у Карлмана. Когда в толпе зевак, наблюдавших за работой полиции, одно лицо показалось ему знакомым. Кажется, оно уже мелькало среди заградительных лент на пляже, когда они вытаскивали из-под лодки мертвого экс-министра.

Взгляд Экхольма стал очень серьезным.

— Тебя это касается в первую очередь, — сказал он. — Я и без нашего сегодняшнего разговора собирался тебя предупредить.

— Почему именно меня?

— Ты самый заметный. В преследование человека, совершившего четыре зверских убийства, вовлечено множество людей. Но только твое имя все время мелькает в газетах и на экране телевизора.

Валландер поморщился.

— Мне действительно стоит серьезно отнестись к тому, что ты сейчас сказал?

— Решай сам.

С этими словами Экхольм вышел из комнаты, и Валландер остался один. Он пытался разобраться в самом себе, разобраться, что же он чувствует теперь, когда знает, что убийца следит за ним.

Как будто в комнате потянуло холодом, подумал Валландер.

Больше он ничего не почувствовал.

В начале четвертого Валландер вместе с остальными оперативниками выехал в Истад. Они решили, что штаб-квартира по-прежнему будет оставаться там. Всю дорогу Валландер ничего не говорил и на вопросы Хансона отвечал односложно. По приезде они провели оперативку с участием Сведберга, Мартинсона и Пера Окесона. В шесть часов Валландер позвонил в Лёдеруп. Трубку взяла Гертруд. У них все идет как обычно. Отец уже и не помнит, что произошло несколько дней назад.

Потом Валландер позвонил домой. Никто не ответил. Линда где-то гуляла. Уходя с работы, Валландер заглянул к Эббе, спросил, нет ли новых сведений о его ключах. Нет, ничего нового. Валландер поехал в порт, прогулялся по пирсу. Потом зашел в портовое кафе и взял пива. Вдруг он заметил, что следит за людьми, которые сменяют друг друга за столиками. От этого настроение у Валландера испортилось, он поднялся и направился к той самой скамейке у красного сарая спасателей.

Летний вечер был тих и безветрен. В какой-то из лодок играла гармошка. По другую сторону пирса виднелся польский паром, направляющийся к причалу. И вдруг невольно, сама собой Валландеру открылась взаимосвязь событий этого запутанного дела. Валландер затаился и предоставил мыслям совершать свою работу. Казалось, он начинает различать контуры драмы, которая оказалась гораздо более жестокой, чем он предполагал. Еще оставалось много белых пятен. Но, похоже, теперь он знает, на чем им стоит сосредоточить усилия.

Валландер понял, что в целом тактика поиска, которой они придерживались до сих пор, не была ошибочной.

Ошибка крылась в выводах, которые он сделал.

Валландер поехал домой, сел за кухонный стол и набросал на бумаге краткий итог своих размышлений.

Ближе к полуночи пришла Линда. Она уже знала о случившемся из газет.

— Чьих же это рук дело? — спросила она. — Как должен быть устроен человек, чтобы оказаться способным на такое?

Валландер задумался, прежде чем дать ответ.

— По большому счету, так же, как мы с тобой, — сказал он. — Так же, как мы.