– Ясно. А как мы будем искать Кати? Здание большое. Станем ломиться во все двери или у тебя есть особые средства?

Ива сжала в кулаке наконечник стрелы. Камень и в самом деле стал горячее, но она не понимала, что это значит. Если бы у нее при себе был черный камешек, в который Матушка спрятала воспоминания Кати о смерти отца, тогда бы найти подругу не составило большого труда. Ива уже так делала. Тот камешек сам тянулся к Кати, всеми силами пытаясь вернуться к своей истинной хозяйке. Но черный камешек пришлось отдать Хенриху Зеленые Зубы, и глупо даже думать, что Принц тысячи ракушек вернет его просто так.

– Может, и есть. – Ива взлохматила волосы. – Но, думаю, найти ее не составит труда.

– Это почему же?

– Сыр в мышеловке никто не прячет. Он всегда на виду.

Джулия закашлялась.

– Ну, знаешь, – сказала она, стуча себя кулаком по грудине. – Это… Какая-то безрадостная перспектива.

Ива пожала плечами, мол, что есть, то есть.

Они выбрались из машины. В воздухе уже слышалось дыхание надвигающейся бури. Морозный ветер обжигал щеки, гнал по небу рваные клочья облаков, а следом за ними, от горизонта, катились клубами черные тучи. Еще немного, и они проглотят заходящее солнце. И наступит тьма.

Большой черный силуэт скользнул над головой Ивы, и мгновение спустя по капоту грузовика застучали птичьи когти.

– Кра! Кра! – Ворон взмахнул крыльями и раскрыл хвост, хвастаясь, какой же он все-таки храбрый, раз осмелился пойти за ней в это место. Ива приветствовала его кивком, и ворон довольно заворчал.

На Джулию появление ворона произвело впечатление. Она вскрикнула и зажала рот ладонью, глядя на пританцовывающую птицу так, будто в жизни не видела ничего подобного. Ворон отплатил ей той же монетой: склонил голову в одну, затем в другую сторону, разглядывая девушку с насмешливым любопытством, и наконец вынес вердикт:

– Кра!

– Ты ему понравилась, – с улыбкой сказала Ива. – Особенно волосы.

– Это твоя птица? – испуганно спросила Джулия. Ворон трижды громко клюнул капот.

– Кр… Кр…

Ива усмехнулась.

– Нет. Он сам по себе. Но он мой друг и иногда помогает мне. Если, конечно, захочет.

Казалось бы, это была самая обыкновенная, ничем не примечательная птица. Уж точно не Король Воронов. Но Джулия смотрела на нее так, будто пред ней явилось чудище из волшебной сказки. Ива протянула руку, и ворон, чуть замешкавшись, перелетел ей на предплечье.

– Можешь его погладить, – предложила она. – Он любит, когда его гладят под клювом.

– Можно? – Джулия потянулась к ворону, но тут же отдернула руку: крепкий клюв щелкнул в сантиметре от ее запястья.

– Черт! Что-то не выглядит он дружелюбным!

Ива хмыкнула.

– Ему просто приглянулся твой браслет. Он любит блестящие вещицы.

– Кра… Кр…

– В самом деле? – Джулия спрятала браслет под рукав и отступила на полшага. Птицу она явно побаивалась. Ворон это понял и нахохлился, всем своим видом давая понять, что оскорблен до глубины души.

Ива подняла руку так, чтобы голова птицы оказалась прямо напротив ее лица.

– Нашел время дуться! Возвращайся к границе, – сказала она. – Найди Вереск, ее сестер и братьев. Приведи их сюда, и пусть поторопятся. Они знают, что делать.

– Кра! Кра!

Она подбросила птицу вверх, и та, сорвавшись с руки, заскользила над землей. Ива проводила его взглядом, приставив ладони ко лбу, чтобы защитить глаза от усиливающегося ветра.

– Надеюсь, он успеет, – сказала она тихо. – Иначе плохи наши дела.

Заложив крутой вираж, ворон взмыл высоко вверх и скрылся за гребнем мусорного холма.

– Ты какой чай предпочитаешь? – спросил Рольф, открывая дверцы стенного шкафчика. – Черный, зеленый? Дарджилинг, ассам, лапсанг, пуэр? У меня богатый выбор.

– Я не знаю, – растерянно ответила Кати. – Я не очень в них разбираюсь… Просто чай, и все.

Рольф рассмеялся.

– Открою тебе тайну: я тоже. Обычно чай мне готовит секретарша, – признался он. – Удивительная женщина – всегда угадывает, какой чай мне нужен, ну там, чтобы взбодриться или, наоборот, расслабиться… Но сегодня у нее выходной. Хм… Смотри-ка, чай с лесной земляникой. Тебе нравится земляника?

Кати сказала, что нравится, и Рольф стал отсыпать заварку в блестящий металлический чайничек, который выглядел дороже, чем машина Герберта.

Кабинет Рольфа на втором этаже не шел ни в какое сравнение с офисом, в котором работал ее недоотчим. Как минимум он был в три раза больше и походил на иллюстрацию из дорогого журнала по дизайну интерьеров: панели на стенах, шикарная мебель, включая кожаный диван и огромный письменный стол из темно-красного дерева. У стены в высоких горшках стояли растения с разлапистыми листьями; Кати не поняла, искусственные или настоящие, но тот факт, что обычный цветок в горшке может выглядеть настолько стильно и элегантно, ее озадачил.

Но главное, здесь приятно пахло – весенней свежестью, полевыми цветами и чем-то еще в том же духе. Три увлажнителя воздуха настолько футуристичного вида, будто Рольф позаимствовал их с космического корабля из будущего, старались изо всех сил, выдыхая облачка ароматного пара. Кати глубоко вдохнула этот свежий запах и ненадолго прикрыла глаза: на мгновение ей и впрямь почудилось, будто она очутилась на весеннем лугу и нет никакой зимы и никакой уродливой мусорной свалки.

Разумеется, невозможно было даже представить, чтобы Рольф повесил на стену календарь с полуголой девицей. Его кабинет украшала огромная и очень странная картина – какая-то мешанина из ярко-желтых, красных и оранжевых пятен.

– Это Раковский, – объяснил Рольф, заметив ее взгляд. – Опус номер двадцать четыре. Разбираешься в абстрактной живописи?

– Э… Нет, – призналась Кати, а сама подумала про жуткое перекошенное лицо, которое увидела в пятнах осыпающейся штукатурки. Тоже ведь по-своему абстрактное искусство.

– Ну, ничего. Этот талант приходит с годами, – хмыкнул Рольф и, чуть подумав, добавил: – Или с деньгами.

Он разлил чай по чашкам, поставил их на стеклянный столик у кожаного дивана, затем поставил туда же хрустальную вазочку с печеньем и взмахнул рукой.

– Присоединяйся.

Кати, сцепив руки в замок, села на краешке дивана, Рольф же устроился в массивном кожаном кресле напротив, закинув ногу на ногу. Кати поразилась тому, насколько свободно он чувствовал себя среди шикарных и дорогих вещей – как король в тронном зале. Если подумать, он был первым по-настоящему богатым человеком, которого ей довелось встретить, и она понятия не имела, как себя вести в его обществе. Притвориться, будто между ними нет никакой разницы? Но ведь она есть, и глупо это отрицать. Разница была не в том, что кто-то из них хуже, а кто-то лучше, просто они принадлежали разным мирам, которые очень редко пересекались между собой. Глядя на его пиджак, галстук и золотые запонки, глядя на его ухоженную бороду, Кати невольно почувствовала неловкость за свои растянутые свитера с обтрепанными рукавами и за сбитые ботинки. И за то, что уже три дня не мыла голову – не потому, что была грязнулей, а потому, что устала терпеть нытье Герберта из-за счетчиков на воду. Рольф делал вид, что ничего этого не замечает, но наверняка ведь он все видит. И после ее ухода он призовет уборщицу, чтобы она вымыла диван с чистящим средством.