- Откуда вы это взяли? – Глория смотрела недоверчиво.

- Меня так воспитали, - пожала плечами Катрин. – Поэтому я устанавливаю людям в домах магические водопроводы, а моя сестра организует сказочные представления на детских праздниках и фейерверки для взрослых.

Катрин не стала добавлять, что один из братьев отстаивает права магов в парламенте, а второй ворует у всех подряд информацию.

Глория притихла и более вопросов не задавала. Слушала всё, что ей рассказывала Катрин, несмело предлагала варианты подачи воды и магических контуров. И в конце, когда они уже вернулись в офис, попросила разрешения съездить с ней ещё раз. Катрин обещала подумать.

А пока ей нужно было досматривать клятые отчёты.

Правда, поездка на объект разгрузила голову, и можно было уже не механически отмечать, что сделано, кем и как, но – обращать внимание на детали. И довольно быстро Катрин заметила, что проблемные заказы нет-нет, да и случались. Они стали встречаться в течение последних пяти месяцев, и обычно отвечал за эти заказы уволившийся Самуэль. Иногда с ним в паре работал Кристоф, иногда Роже, иногда Валентина. Но – не на главных ролях, как понимала Катрин.

Симона в этих делах замешана не оказалась ни разу, она работала сама, и работала хорошо – вроде бы. До самого последнего времени.

Ещё Катрин стало интересно – а как поживают те заказы, которые были выполнены этой ненадёжной командой? Тоже надо бы узнать. И результаты работы Симоны тоже неплохо бы проверить.

Когда на горизонте возник Вьевилль и спросил, хочет она ночевать здесь, или, всё же, дома, ей оставалось просмотреть ещё примерно семь папок. Что ж, значит – завтра. Вот прямо с утра. А пока отложить всё, что кажется сомнительным, и накрыть заклятием неприкосновенности.

Они с Вьевиллем очень славно заглянули к Анриетте – та выглядела поживее и вообще уже пыталась ходить по палате, опираясь на костыль. И утверждала, что Луис ей не просто разрешил, а прямо сам этот костыль принёс и сказал – надо понемногу вставать. Но магическая штука не позволяет ей ходить более, чем следует – потому что как только время выходит, её навершие загорается красным светом, а сама она начинает истерически вопить. И вопит до тех пор, пока Анриетта не уляжется в постель. А потом питается от датчика на её руке и из красного постепенно становится зелёным. И когда позеленеет – то можно снова встать ненадолго.

Катрин пришла в восторг от такой системы, а Вьевилль посмеивался – то ли ещё можно увидеть, в жизни-то.

Вчера он почти ничего не сказал о своём разговоре с Франсуа – только лишь то, что братец желает как-то использовать его в свое политической деятельности. Это было совсем неудивительно, но Вьевилль смеялся, и говорил, что никто ещё не выражал желания выпустить его в политические дебаты. Наверное, просто не понял, с кем связался.

В четверг утром Катрин быстро и продуктивно досмотрела оставшиеся отчёты, и те, что внушали подозрение, отложила и вместе с остальными заперла в своём столе – ключом и магией. И уже было собралась поехать на площадь Ржавой Алебарды, когда ей вдруг позвонил по телефону Вьевилль и очень нехорошим голосом попросил прийти прямо сейчас в его кабинет.

* * *

Поиски злодеев показались Рыжему необыкновенно увлекательными. С одной стороны, всё совсем не так, как на боевом задании. Как-то… проще и мягче, что ли. Потому что, скорее всего, не убьют. С другой – а кто его знает, пока враг не определён, то и не понятно, что он хочет с тобой сделать, может быть – как раз убить. Но вдруг нет?

Андре рассказал, что да, у дядюшки Готье накануне инсульта развелись какие-то тайны. Причём – в последнюю неделю перед происшествием. Андре привык, что всё хорошо, и думал, что успеет расспросить его – а вот как оно вышло. Потом же в течение некоторого времени господин Треньяк  не мог говорить вообще, после – говорил с трудом, и вот, кажется, настало время для предметного разговора.

Рыжий тоже считал, что настало. Тем более, в среду его известили о том, что кто-то начал скупать акции «Волшебного дома» - мелкие пакеты, находившиеся в руках у бывших сотрудников или просто людей, желавших вложиться в магический бизнес и получить некоторую прибыль. Таких акций, как понимал Рыжий, было в целом процентов пятнадцать, но в случае, если все они соберутся в чьих-то руках, они с дядюшкой получат непонятную фигуру на собрании акционеров – с непонятными, ясен пень, намерениями.

А в четверг утром он начал с того, что побеседовал с Антуаном и прочими, кто за безопасность. Выслушал, как идёт слежка за Симоной, и отработка разных контактов дядюшки, могущих считаться подозрительными. Потом ещё перекинулся парой слов с Андре, получил сводку всякого за день, и потом только явился к себе, включил компьютер и запустил почту. И увидел письмо с неизвестного адреса, в теме которого значилось: «кое-что о Катрин де Роган».

Вообще такие письма следовало отправлять в корзину, не читая, и ту корзину тут же чистить без возможности восстановления содержимого. Но он зачем-то открыл – рука все равно что сама на мышке дернулась, и палец нажал на «открыть».

В письме не содержалось ничего, зато имелся прикреплённый видеофайл. В котором Катрин, именно она, да, сомнений не было, рассуждала о работоспособности компании в сложных нынешних условиях – и не просто компании, а «Волшебного дома». Говорила, что представляет себе слабые места, и что с ними делать. Говорила кому-то, он не сразу понял, кому, а потом камера чуть шевельнулась – и он увидел Луи де Рогана.

Значит, это всё же был обычный промышленный шпионаж? Или… или нет? И это просто хитрый монтаж с целью рассорить их с Катрин?

Рыжий позвонил ей и попросил прийти, прямо сейчас. Она пришла сразу же, радостная и довольная.

- Я нашла, что смогла. Наверное, не всё, но можно ведь привлечь каких-нибудь специалистов, правда?

Интересно, подумал он, каких бы специалистов ты предложила в таком случае? Своих, то есть, папочкиных, или каких-то ещё?

- Это хорошо, но чуть позже. А пока взгляни вот сюда, - и он запустил присланный файл.

Катрин смотрела… и прямо спадала с лица. Определенно, она что-то обо всей этой истории знала. Досмотрела, подняла на него взгляд. Полный ужаса.

- Откуда это у тебя?

- От доброжелателей, ясное дело. Скажи, это монтаж? Или