Вскоре на левой стене пещеры показалась первая фреска. Это был какой-то примитивный символ, нарисованный красной краской.

За фреской оказалось довольно просторное помещение.

– Это – главный зал, – произнес Пакито, высоко подняв лампу.

Где черная, где буроватая, грубая поверхность скалы была испещрена бесчисленными складками, составлявшими сложные и запутанные узоры. Некоторые складки, казалось, были когда-то костями динозавров. С потолка свисали сталактиты самых различных форм, на полу же, будто причудливые растения с закругленными верхушками, росли сталагмиты.

– Аж дух захватывает, – тихо проговорила Тикако, – но не могу сказать, что это приятное ощущение. Будто стоишь на съемочной площадке фильма «Пришельцы».

– Наоборот, это в том фильме пытались изобразить что-то похожее на эту пещеру.

Рюмон вытянул руку и щелкнул пальцем по складке, напоминавшей застывший занавес. Раздался холодный, металлический звук.

«Главный зал» заканчивался узкими каменными ступенями, ведущими вверх. По ним можно было подниматься только гуськом. Взяв Тикако за руку, Рюмон взобрался наверх, с трудом нащупывая ступени в полумраке.

Наверху оказался еще один зал.

Сразу справа было небольшое озеро, за ним – стена, в углублении которой виднелся еще один рисунок.

– Это место называется «Эль Сантуарио»,[94]– объяснил Пакито.

Рисунок изображал лошадь с большим брюхом и корову, пронзенную копьем.

– Какие, однако, замечательные художники были в древние времена! – восхищенно воскликнула Тикако.

В этот момент откуда-то снизу послышался какой-то звук – то ли вой, то ли стон.

Тикако испуганно вцепилась в руку Рюмона:

– Что это было?

Пакито задвигал лампой вверх-вниз.

– Это ветер иногда приносит голоса людей, которые сошли с главной дороги и не могут выбраться.

Пальцы девушки впились в руку Рюмона. Слышно было, как Тикако судорожно дышит.

Пакито, рассмеявшись, добавил:

– Я не шучу. Они кричат: «Выпустите нас, выпустите!» Казалось бы, несколько шагов в верном направлении – и они спасены, но выхода им никогда не найти.

Рюмон сжал руку Тикако и сказал по-японски:

– Он просто подшучивает над нами. Это наверняка звук грунтовых вод или чего-то еще в этом роде.

Пакито перехватил керосиновую лампу другой рукой.

– Ну что, пошли дальше? Сейчас будет озеро. Там-то Хасинто и работает. Еще метров сто осталось. – Он снова зашагал вперед.

Озеро, о котором говорил Пакито, в диаметре было метров пятьдесят. На мутной поверхности воды время от времени появлялась зыбь – быть может, из-под земли бил ключ. У Рюмона на душе стало как-то тревожно.

Проход вдруг резко сузился.

Пакито опустил лампу ниже и стал осторожно продвигаться вперед, освещая пол под ногами. Рюмон с Тикако наклонились и последовали за ним по проходу, идя по которому им приходилось то резко подниматься вверх, то спускаться вниз.

Через некоторое время они оказались в небольшой пещере. Пол здесь был неровный, и вдоль прохода шел поручень.

Осторожно ступая, они направились еще дальше.

Вдруг Тикако дернула Рюмона за руку:

– Постой. Кадзама пропал.

Рюмон обернулся. Действительно, Кадзама нигде не было видно.

– Постой! – позвал Рюмон Пакито. – Наш приятель отстал.

Тикако позвала Кадзама, потом еще раз. И еще, и еще.

Эхо ее голоса вскоре стихло, будто поглощенное стенами пещеры. Ответа не было.

– Ничего, скоро придет. Тут дорога одна, не заблудишься, – отрезал Пакито и быстро пошел вперед.

Свет лампы удалялся все дальше и дальше. Рюмон и Тикако, опомнившись, поспешили за Пакито. Оставаться здесь было бы настоящим безумием.

За перилами, как гигантский рот, зияла черная дыра.

И снова из недр земли донесся тот же странный вой.

Тикако сжала руку Рюмона:

– Там кто-то есть.

Пакито обернулся к ним:

– Слышали, да? На дне этой дыры – Хасинто и Пакито. Я их туда сбросил. Получается, что они все еще живы.

Рюмон замер на месте. Он почувствовал холодок, бегущий по спине.

– Что ты сейчас сказал? Ты, значит…

Керосиновая лампа снизу осветила лицо мужчины. На нем заиграла довольная улыбка.

– Кто я, по-твоему, такой? Ты что, забыл меня? Ты меня задел рукой в дверях «Лос Гатос», помнишь?

Рюмон ошеломленно смотрел на мужчину.

Пальцы Тикако крепко впились в его руку. Доносившийся откуда-то из-под земли вой скоро затих.

Два дня назад в дверях мадридского кабачка «Лос Гатос» Рюмон задел рукой мужчину, одетого в пуховик.

Насколько он помнил, мужчина был в охотничьей кепке и в очках, но уверенности в этом сейчас у него не было.

Что же могло значить его появление здесь?

Рюмон наконец сумел выдавить из себя несколько слов:

– Но если ты не Пакито, то кто же?

Тот пристально взглянул Рюмону в глаза поверх керосиновой лампы.

– Меня зовут Маталон. Честно говоря, никому из тех, кто его узнал, долголетие уже не грозило.

Маталон. Высокий и худой мужчина. Рюмон переступил с ноги на ногу.

Разрозненные события, накопившиеся в памяти, постепенно начали складываться в связную картину.

Мужчина небрежно сунул руку в карман, будто за пачкой сигарет, и достал оттуда пистолет.

– Быстро зови сюда Кадзама.

Руки Рюмона сжались в кулаки.

Этот человек знал Кадзама по имени. Вывод мог быть лишь один.

– Если я не ошибаюсь, ты обычно используешь не пистолет, а нож, разве нет?

Человек, назвавшийся Маталоном, слегка усмехнулся:

– Зависит от времени и обстоятельств.

Рюмон глубоко вздохнул.

У него уже не было сомнений, что перед ним был тот самый убийца из ГАЛ, о котором ему рассказывала Ханагата Риэ. Не понимал он только, зачем этому убийце понадобилось опережать их и выдавать себя за Пакито.

– Ну, как вам понравилось описание пещеры? – спросил Маталон, двигая пистолетом вверх-вниз. – Я рассказывал, как запомнил со слов Пакито.

Рюмон оставил его вопрос без ответа.

В чем бы ни состояли намерения этого человека, главное – не допустить, чтобы что-то случилось с Тикако. Только бы удалось каким-то образом передать ее под опеку оставшемуся позади Кадзама. Сам он как-нибудь справится.