– Мисс – Госпожа, которая приходит пожелать мне доброй ночи.

Когда спецагент услышал женский вариант одного из имен Кайруса, вся кровь застыла у него в жилах. А когда он пришел в себя, ему показалось, будто некая темная, неведомая сила обратила кровоток в противоположную сторону.

– Алиса, это важно, – настаивал Бериш. – Ведь ты говоришь правду, да или нет?

Девочка кивнула с торжественным видом.

Когда ты еще маленький, твоя комната тебе кажется самым небезопасным местом в мире, подумал Бериш. Там ты должен ночевать, один, в темноте. Шкаф – логово монстров, и под кроватью всегда таится угроза.

Но Алиса не способна сознавать опасность, вспомнил он…

Может быть, поэтому ее мать присматривала за ней на расстоянии.

Несмотря на охвативший его ужас, Бериш знал, что ему делать.

68

Свет в квартире Милы был погашен.

Только монитор компьютера бросал зеленоватый отблеск на лицо Бериша. Прокручиваются кадры, снятые в комнатке Алисы, в режиме ночного видения. Вокруг спецагента – сотни книг, выстроенных в бастионы.

Бериш поискал в памяти ноутбука записи за предыдущие вечера и нашел ту, что была сделана два дня назад – в вечер исчезновения Милы.

Просматривая видео, он заметил отражение агента Васкес в зеркальном шкафу, – видимо, она затаилась в коридоре и неподвижно стояла там. Слушала. Наверное, фразы, которые скоро прозвучат, и потрясли ее.

Алиса сидела на постели и разговаривала вполголоса.

– Я тоже тебя люблю, – говорила она. – Вот увидишь, мы всегда будем вместе.

Но обращалась она не к рыжеволосой кукле, которую держала в руках.

Кто-то стоял, притаившись в углу. Тень, темнее других теней. Бериш чуть не ткнулся носом в монитор, чтобы различить ее.

– Я тебя не оставлю одну, я не как моя мама, я всегда буду с тобой.

Спецагент не верил своим ушам, от страха по спине побежали мурашки.

– Доброй ночи, Мисс.

Сказав это, девочка залезла под одеяло. В тот же самый миг Мила убежала.

И тогда тень оторвалась от стены и сделала шаг вперед, чтобы приласкать малышку.

Мисс – Госпожа, которая приходит пожелать мне доброй ночи.

Она не знала, что ее снимает камера видеонаблюдения. Поэтому самым естественным образом подняла голову и глянула прямо в объектив.

69

Дом, совершенно темный, погружен в тишину.

Саймон Бериш – смутный силуэт в проеме задней двери. Войдя, он осторожно закрыл ее за собой.

Какая жалость, что он оставил пистолет Милы в кабинете Стефанопулоса и теперь пришел сюда безоружным.

Но наверное, Сильвия в три часа ночи не ждет гостей. Уверена, что одержала полную победу. А может, она все время начеку. Как знать.

Он уже во всем сомневался.

Свет уличных фонарей стлался по комнатам реденьким белым туманом. Ориентируясь на это мерцание, Бериш прошел через винный погреб, стараясь ступать как можно тише. Жадно вслушиваясь в каждый звук. Не спеша.

Из коридора свернул в гостиную: вот диван, где Бериш сидел, пока она с бесконечной любовью и заботой смывала с него кровь Стефа. Спецагент еще чувствовал ее ласковое прикосновение к своей шее – невидимый святотатственный стигмат.

Он направился к лестнице, ведущей на верхний этаж. Нужно найти Сильвию, а она в такой час, скорее всего, спит. Бериш перешагивал через две ступеньки; деревянные, они скрипели под ногами. Лестница никак не кончалась.

Дойдя до площадки, чуть помедлил.

Прежде чем двигаться дальше, поднял взгляд на фотографии в рамочках, развешенные по стенам и озаренные сероватым лунным сиянием. Утром Сильвия говорила о своем сыне.

Красивый у меня сыночек, правда?

И вот он опять. В луна-парке, на пляже, перед именинным тортом со свечами. Если приглядеться внимательнее, улыбки на лицах неискренние. Эти люди не веселятся. Прикидываются веселыми.

И лицо мальчика, который рядом с матерью от фотографии к фотографии вырастал словно по волшебству, снова показалось Беришу смутно знакомым. Но на этот раз Бериш узнал черты Майкла Ивановича.

Она мне не мать.

Допрашивая пиромана, он не понял, в чем смысл этой фразы, но теперь все стало ясно. Он и раньше задавался вопросом, кому Стефанопулос доверил шестилетнего ребенка, которого вынес из номера 317 отеля «Амбрус». Теперь понял: именно это он обещал своей бесценной свидетельнице. И Сильвия заключила договор, приняв дар.

Воспитала в духе служения культу. Потом отправила обратно в мир, исполнить смертоносную миссию. Знала, что, даже будучи схваченным, юноша никогда ее не выдаст.

Очередное подтверждение Теории зла. Добро оборачивается злом, которое оборачивается добром, чтобы снова обернуться злом, – неостановимый цикл жизни и смерти.

Все детали вставали на свои места. Но, как и утром, спецагента волновал вопрос: кто держал в руках фотоаппарат, запечатлевший эти семейные сценки?

Потом разглядел на заднем плане одной из фотографий бампер ему известной машины.

«Фольксваген» Стефанопулоса.

Вот и доказательство, которое он искал.

Два проповедника.

Мужчина и женщина. Он и вообразить себе не мог, что у Господина доброй ночи двойная душа: исполненная добра и погруженная в зло.

Найди ее…

Последние слова Стефа. Приглашение навестить Сильвию. То есть Кайруса, поправил себя Бериш.

Мы все виноваты. Мы охотились за ним столько лет и наконец призвали его. Он явился. Так утверждал капитан. А Бериш подумал, что коллега сошел с ума.

Но сейчас не время останавливаться на деталях – не важно, кто, когда и о чем догадался. Комнаты, выходившие в коридор, были не заперты, и спецагент их оглядывал одну за другой. В самой дальней, по-видимому, располагалась спальня хозяйки.

Он вытянул шею, надеясь увидеть Сильвию, погруженную в сон. Уже прикидывал, как вывести ее из игры.

Но постель была не тронута.

Он остановился, размышляя. Бесполезно ломать голову, где Сильвия: она может быть где угодно. Но Бериш был уверен, что дом еще не раскрыл перед ним всех своих тайн.

Он вернулся назад, в коридор, намереваясь продолжить поиски внизу. Но инстинкт полицейского подсказывал, что не стоит ничем пренебрегать.

Уже собираясь спуститься по лестнице, повернувшись спиной к окну, он заметил, что на стене медленно раскачивается какая-то тонкая тень. Словно маятник.

Подняв взгляд, увидел у себя над головой веревку, прикрепленную к потолку.

Потянулся, схватил, дернул вниз. Люк повернулся на петлях, и показалась приставная лестница. Будто язык из пасти великана. Мостик в параллельный мир.