– Я бы не стал утруждаться, – гоготнул Рой.

– А с мамой утруждался.

Ухмылки на лице Роя как не бывало.

– Ты убил ее, правда? Выстрелил ей в лицо из моего дробовика.

– Рак разъедал ей мозг. Денег на лечение у нас не было. Доктора сказали нам…

– Куда вы ездили для диагноза?

– В Мексику. Мы с твоей мамой пробыли там какое-то время. У них были экспериментальные средства, но ей ничего не помогало. А мы не хотели, чтобы кто-нибудь в городе знал. Просто на всякий случай.

– Декер сказал, что она могла быть рабыней в Кали. И что украла серебряный чайник, когда улизнула.

– Значит, у толстяка большой мозг. Не то чтобы она была рабыней, но и не была свободной. У них была уйма денег. У нее – стол и кров. Но… уйти она не могла. И обращались с ней не очень-то.

– И как же она вырвалась?

– Так мы встретились. Я там выполнял работку. Люди, державшие твою маму, были знакомы с теми, на кого я работал. У них были проблемы с машиной. Я отправился к ним починить. Они жили в чертовом замке, водили «Роллс-Ройсы» и «Бентли» и за всю жизнь пальцем о палец не ударили. Но, побывав там, я узнал про твою маму. Мы с ней говорили. Потом строили планы. Потом я вытащил ее оттуда.

– Ты их убил?

– А если и да, это играет роль? – Рой поглядел на сына.

Марс устремил взгляд за окно.

– Мы взяли чайник, но не для продажи, – сказал отец. – Ты знаешь, что мы его хранили. Твоя мама просто хотела забрать у них что-нибудь после того, что с ней делали.

– Батя, как ты мог ее убить?

Рой явно поморщился. Вывел машину на обочину, погасил фары и припарковался.

– По-твоему, я проснулся однажды утром и решил пульнуть картечью ей в голову? Так?!

– Я лишь знаю, что ты спланировал все очень тщательно. Убил какого-то парня и подсунул его вместо себя, чтобы сойти за мертвого. А потом устроил все так, чтобы удар пришелся по мне. И вместо того чтобы играть в НФЛ, я полжизни проторчал за решеткой. Меня едва не казнили.

– Я бы не дал им убить тебя, Мелкий.

Марс так двинул кулаком по торпедо, что осталась вмятина.

– Мое чертово имя Мелвин!

Добрую минуту тишину нарушало лишь тяжелое дыхание обоих мужчин.

– Ладно, Мелвин, все сказанное тобой – правда. Я убил чувака. Твоя мама подменила зубоврачебные записи. Я убил ее. Поджег трупы. Подговорил цыпочку и чувака из мотеля на то, что они сделали. Испортил твою машину. Подставил тебя. Ты залетел в тюрьму из-за меня.

– Почему? Почему ты так со мной поступил?

– Это было самое безопасное место для тебя. Твоя мама тоже так думала.

– Чушь собачья! – взревел Мелвин.

В ответ Рой выхватил пистолет. Но вместо того чтобы нацелить его на Марса, положил на сиденье между собой и Мелвином.

– Тогда возьми этот ствол, направь на мою башку и нажми на сраный спусковой крючок, Мелкий. Если у тебя есть яйца.

Марс с недоверием посмотрел на пистолет. Потом медленно протянул руку, взял его и нацелил на отца.

– Блин, да ты даже взять пистолет правильно не умеешь! Это не дробовик. Используй свою доминирующую руку для упора, а второй поддержи, даже на этом расстоянии… Дьявол, да без разницы, со своего места ты вряд ли промахнешься. Но твои руки в буквальном смысле будут в моей крови и мозгах.

Рой спокойно отвел глаза, устремив взгляд сквозь ветровое стекло, чуть слышно насвистывая бессмысленный мотивчик.

– По-моему, ты хочешь, чтобы я тебя убил, – заметил Марс.

– Отчасти. Просто чтобы покончить с этим. Я устал, Мелвин. Времени прошло порядком. И ни дня хорошего.

– А «три мушкетера»?

На это Рой расхохотался.

– Видал, как вы ходили говорить к Макклеллану. Как там старина Роджер? Любит рядиться в мундир, увешанный медальками… Окончив Старушку Мисс, получил массу отсрочек от призыва во Вьетнам. Турман и Дэнни – то же самое. Их папаши позаботились. Уж больно они были тут заняты, убивая цветных, чтобы воевать с вьетконговцами. А вьетконговцы отстреливались. Громадная окаянная разница.

– Ты был во Вьетнаме?

– Так ты будешь стрелять в меня или нет?

Марс медленно опустил пистолет, положив на разделяющее их сиденье.

Одарив его презрительным взглядом, Рой убрал оружие обратно в наплечную кобуру.

– Ты был в доме, – сказал Марс. – Ты спас нас от пожара.

Рой пожал плечами.

– Почему?

– Почему бы и нет?

– Потому что ты не похож на человека, которого особо волнуют чужие смерти.

– Это был наш дом. Твоей матери и мой. Они не смели туда являться. И я сказал толстяку, что прикрою тебе спину.

– Так вот почему ты сделал все это, верно? Из-за И-эс-пи-эн?

– Ты был такой знаменитостью, Мелкий, – пожал Рой плечами, – что рано или поздно это должно было случиться. Твоя мать каждый вечер молилась, чтобы это не произошло, но в глубине души мы знали, что однажды эти молитвы останутся без ответа. А потом этот день настал.

– И они связались с тобой? Угрожали?

– Скажем так: они ничего не откладывают на завтра.

– Но разве ты не делал пластическую операцию? Этот шрам?

– Да у меня в карманах были только вши да тараканы, – рассмеялся Рой. – Этот шрам из-за драки за девушку.

– Какую девушку?

– Твою мать. Ты прав. Я убил людей, державших ее. Всех до единого. Они это заслужили.

– И мама все равно ушла с тобой? С убийцей?

– Ты бы не спрашивал, если б видел, что с ней делали.

– Мне казалось, ты сказал, что все было не так скверно.

– Я лгал. Это был ад. Она была семейной подстилкой и служанкой. Они даже гостям позволяли ею попользоваться.

– Ты убил Реджину Монтгомери?

– Она была идиотка. Ей всего-то нужно было уйти в закат. Но она, даже не дожидаясь, пока ее муженька поджарят, накупила всякого говна и все изгадила.

– А почему ты вообще к ним обратился?

– Разве не очевидно? Чтобы избавить тебя от казни.

– Ты позволил мне просидеть на нарах двадцать лет.

– Но я бы не допустил, чтобы тебя казнили.

– Почему?

– Потому что обещал твоей матери, что не допущу.

– Я просто никак в толк тебя не возьму. Даже ни черта не знаю, кто ты.

– Тебе нужно знать лишь то, что я любил твою мать больше всего на свете. – Рой повернулся к сыну: – Ради нее я пожертвовал всем, что имел. Я бы сделал для нее все на свете.