я подключаю вас к связи. И не надо ваши сомнения нести в общий эфир. Соберитесь уже, генерал.

Фалькур сделал глубокий выдох. — На связи генерал Фалькур. Всем подразделениям выходить на боевые позиции. Согласно предписанию, вы выполняете максимальный подлёт к щиту и там сбрасываете груз. Старайтесь располагать выбросы максимально близко друг к другу, для создания как можно большего разрыва в обороне энергощита. После сброса резко берите курс на исходные позиции, чтобы вас не накрыло взрывной волной. Как только вы приблизитесь на расчётное расстояние, я отдам команду на сброс и разворот. Удачи всем нам.

Через пару минут щит озарился ещё большими всполохами ярко-синего цвета, смешавшегося с ярко-жёлтыми цветами от взрывов боезарядов.

Морон снова нажал на кнопку вызова. — Ну что, докладывайте уже. Что там с обстановкой?

— Главнокомандующий, щит здорово потрепан, но этого явно недостаточно для прорыва. Да ещё эти чёртовы зеленокожие операторы здорово быстро его чинят. Нужна следующая атака. А возможно, ещё несколько. И нужно сбрасывать гораздо ближе, почти вплотную.

— Ну и чего вы ждёте? Запускайте следующую волну подрывников. Живо, все оставшиеся бригады запускайте одной волной.

— Слушаюсь, главнокомандующий. Только повторите, точно все подразделения подрывников?

— Я что, говорю не на гефестианском языке? Всех на одну атаку. И беспилотники и пилотируемые корабли. И переключите управление ими полностью на меня.

— Принято. Передаю.

Фалькур почувствовал что-то неладное в словах Морона. Он точно что-то не договаривал.

На экране было видно, как подразделения подрывников приближались к щиту. Через пару десятков секунд подрывники должны были осуществлять механизм торможения и сброса, но по виду Морона не было похоже, что он готов давать команду на это.

Фалькур вскочил. — Морон, давайте уже команду на сброс.

Морон произнёс ледяным тоном. — Пусть ещё подойдут поближе.

Фалькур завопил. — Но они уже сейчас пройдут точку безопасного возврата.

Морон нажал кнопку вызова. — Заблокировать системы управления у пилотируемых подрывников. Автопилоты выставить на движение вперёд, по курсу. И не переспрашивайте меня второй раз, иначе это будут последние слова в вашей жизни.

— Слушаюсь, главнокомандующий, — раздалось в динамике.

Фалькур пошатнулся, побледнел и упал в кресло — Это же прямое убийство. Это не минимум, это все мои отборные отряды. Вы подставили меня, Морон.

Через несколько секунд экран озарился невиданными доселе разрывами.

Громко зазвучал динамик. — Генерал, есть проходы. Есть! Мы сделали это. И это не маленькие лазейки, это громадные дыры. Сейчас туда и большие грузовые транспортники без проблем все сразу влезут.

Морон тяжело выдохнул, — Ну, наконец-то. Вперед, запускайте группы зачистки и поддержки. И, тут же за ними, спецбригады. Сейчас главная задача у них. И они знают, что надо делать.

Главнокомандующий повернулся к Фалькуру. — Победителей не судят, генерал. А вы победитель. С чем я вас и поздравляю. Ну вот, посмотрите, разве это не красиво? Теперь наши парни сделают все, как надо.

Морон протянул руку в сторону экрана, на котором было видно, как целые боевые подразделения заходят в разрывы.

Глава 23. Сомнение и смятение.

Источник.

Изумрудный неподвижно сидел на траве, уставившись куда-то вдаль. Вдруг кто-то сзади протянул руки и закрыл ему глаза. Изумрудный хмыкнул. — Очень смешно, Оливковый. Сам меня упрекал в пошлости, а тут, можно подумать, верх оригинальности и остроумия. Можно подумать, что здесь кто-то может оказаться ещё кроме тебя.

Оливковый убрал руки и расхохотался. — Да я, собственно, и не претендовал на это. Просто решил показать тебе, как, собственно, выглядят твои шуточки. Ну что, вот я здесь и ты наконец перестанешь меня упрекать за то, что не захожу тебе в гости.

Он оглянулся по сторонам, — Слушай, как у тебя здесь всё по оригинальному. Так свежо, необычно. Деревья такие, прям на загляденье.

Изумрудный с недоверием посмотрел на друга — Оливковый, может, хорош уже ёрничать? Как будто на наших уровнях сады не выглядят абсолютно одинаково?

Оливковый притворно развёл руки в стороны. — Ну знаешь, брат, на тебя не угодишь. И в гости пришёл, и хотел комплимент твоему саду сделать, так нет же, прям стена непонимания.

Ангел прервал свою речь и внимательно посмотрел на Изумрудного. — Подожди, ты что, без настроения? Вот ты даёшь! А я чего-то сразу и не понял. Думал, ты сразу на мою волну сядешь, а ты вон какой раскисший. Ну давай рассказывай. Не вечно же только тебе меня мучить с расспросами. Давай побудь теперь в моей шкуре.

— Ох, Оливковый, Оливковый, как будто ты не понимаешь, о чём я? — Изумрудный покачал головой. — Я о нашем вранье. Это меня просто изводит.

— Так, так, так, подожди. — Оливковый схватил друга за плечи. — О каком таком вранье ты говоришь? Мне кажется, ты чересчур сгущаешь краски.

Изумрудный развёл руками. — Оливковый, мне кажется, что ты не видишь, во что мы ввязываемся. Мы слишком увязли во всём этом. Понимаешь, мы не говорим всей правды своему же собрату, Салатовому.

Оливковый ухмыльнулся. — Подожди-подожди, Изумрудный, а не тому ли это собрату, который всячески препятствовал твоим попыткам помочь жирафам? Ты считаешь это честным?

— А хоть бы и так. И пусть они поступают по отношению ко мне и к бедному жирафу несправедливо, но всё равно я чувствую себя паршиво.

Оливковый нахмурился. — Вот как. Значит, ты сейчас выставляешь меня как самого отвратного обитателя Тёмной Бездны. Если судить по твоим словам, это означает, что наша помощь новичку-хранителю Древа Жизни для тебя не в счёт. То, что мы помогаем херувимам, кстати, тоже нашим собратьям, для тебя, оказывается, ничто. Или, может, ты хочешь, чтобы те бедные поселенцы, что случайно попали на мою планету, были изгнаны просто в неизвестность, как того хотят Хроносы, что точно приведёт их к гибели. Ты этого хочешь? Точно?

Оливковый разнервничался и принялся летать из стороны в сторону, попутно размахивая руками. — Или, может, ты думаешь, что я не терзаюсь муками совести? Или, возможно, ты даже думаешь, что это всё ради моей бабочки? Так рано или поздно, когда дадут добро конструкторы, эта чудо-бабочка всё равно появится на свет.

Изумрудный, видя искреннюю реакцию друга, понял, что ненароком всерьёз задел его чувства. — Ну, нет, конечно же, я вовсе не это хотел сказать. Да у меня даже мыслей таких не было. Просто как-то очень некомфортно.

Оливковый подлетел вплотную к другу и обнял его. — Изумрудный, я тебе обещаю. Как только я почувствую, что мы заходим далеко, я первый тебе об этом скажу. А пока давай делать то, что мы обещали херувимам. Поможем им, поможем этим несчастным, случайным образом попавшим на планету. А потом уже