Снова повисло молчание, как часто бывало после моих «да», «ясно», «понятно», «ага» – я, конечно, не собеседник-мечта. Напарник не выдержал тишины и минуту:

– Ты куда вчера делся-то?

Я пожал плечами.

– Нашел себе занятие поинтереснее, чем смотреть картины.

– Какое?

Я бросил на Верло красноречивый взгляд, он в ответ фыркнул:

– Да ладно тебе, перестань строить из себя одиночку!

«Строить»?.. Может, «быть ею»?

К счастью, до конца пути парень молчал. В кассе он сказал, что мы не смотреть картины, а к художнику, и кассирша, подозрительно оглядев нас, пропустила. Видимо, сработали значки элиторов. В зале Верло сразу направился к девушке, стоящей неподалеку – рыжие волосы уложены в прическу, платье в таких же синих цветах, как интерьер, – дружелюбно улыбнулся:

– Здравствуйте, Олеша!

Та повернулась, вежливо, но виновато улыбнулась:

– Здравствуйте, Верлопарлок. Я поговорила с художником… К сожалению, он отказал вам во встрече.

– Что?.. Почему?!

– Он просил передать, что он хорошо знает эту личность и стопроцентно уверен, что она не хотела бы встретиться с вами.

Напарник замер. По каменному лицу не понять, но несложно догадаться, что он испытывает. Олеша опустила взгляд:

– Мне жаль.

– Сочувствую, – даже вполне искренне добавил я.

– Нет. – Верло очнулся, покачал головой: – Я так просто не сдамся. Понимаете, я не хотел это говорить, но эта девочка связана с кначетами! Я как элитор должен разобраться в этом деле.

Олеша выпрямилась, лицо приняло отстраненно-холодное выражение, а пальцы сцепились в замок.

– Вы сказали, она спасла вам жизнь в детстве. Вы солгали?

– Нет! Но прошу вас, отведите меня к художнику.

– Мне это не нравится. – Рыжие брови сдвинулись. – Вы не были честны со мной. Я не стану этого делать.

– Вы должны! Я как элитор имею право в процессе расследования ходить где угодно и говорить с кем угодно.

– Но ведь это не официальное расследование, верно? – Ее не так-то просто взять! – Просто так, без повода, вы не имеете права.

Вот же блин! Он сейчас таким макаром официальное расследование начнет. Пора вмешаться…

– Слушай… Художник сказал, что девочка говорить не хочет. Тебе не кажется, что хотя бы из благодарности за спасение было бы правильно оставить ее в покое? Это самая малость, которую ты можешь сделать.

– Ты не понимаешь! – Верло горячо взглянул на меня, дернул плечами, решительно сощурился. – Я тогда сам к нему пойду!

Он не успел сделать и пару шагов – я преградил ему дорогу.

– Ты превышаешь должностные полномочия ради собственных целей! Ты позоришь честь мундира!

Что за хрень я несу! Какая честь мундира?.. Плевать, лишь бы сработало.

– Строишь из себя одиночку, так и свали! – оскалился напарник. – Не чувствуешь себя в нашей команде – не имеешь права ставить мне условия!

Ух ты! Непривычно слышать от него такие резкие слова. Как далеко он может зайти?..

– Я останавливаю тебя не как друг, а как элитор.

Я старался говорить спокойно, но Верло уже сжимал кулаки – если я продолжу его останавливать, так и до драки может дойти!

– У вас проблемы?

Вкрадчивый, мягкий голос возник неожиданно, я вздрогнул и обернулся. Азкэт. Бесшумно подкрался, стоит, спокойно разглядывая гостя. А Олеша тут же расслабилась, засветилась, с восхищением глядя на начальника:

– Это тот элитор, который хотел с вами поговорить!

Во взгляде Верло – такое же благоговение. Умеет же друг производить впечатление!

– Разве твоя цель стоит конфликта с другом?

Напарник смутился, взглянул на меня:

– Извини, я просто… Это так важно для меня…

А кначет продолжил:

– После того, как я закончил этот рисунок, я не виделся с моделью восемь лет. Я не могу тебе ничем помочь. Могу только сказать, что в том городе, где вы встретились, ее точно больше нет.

Надежда и пламя угасли в глазах Верло. Он опустил голову, опустошенный и уставший. Голос звучал очень тихо:

– Простите.

Бедолага… И сдался я ему?..

– Все в порядке. – Азкэт коснулся подбородка парня пальцами, приподнял, заставляя смотреть в глаза, ласковые и добрые. – Ты ведь не успел сделать ничего, чего нельзя исправить, правда? Все делают ошибки. Важно не то, что ты ошибся, а то, какие выводы из этого сделал.

Развернувшись, он пошел прочь, оставив Верло в ступоре смотреть себе в спину… Олеша, подобрав юбки, поспешила за начальником. Неудобно… Пора уже отсюда уйти, и все. Я тихо бросил:

– Пойдем отсюда. Нечего нам тут больше делать.

Напарник подчинился, но у двери в холл остановился и глянул на меня с какой-то глубокой тоской:

– Ты бы мог мне помочь. Да, остановить от незаконных действий, но при этом попробовать убедить Олешу пропустить нас.

– Зачем? – удивился я.

Верло совсем невесело рассмеялся.

– Ты ведь… Ты ведь правда совсем не считаешь меня другом, да?

– Ну да.

Он моргнул, отшагнул, как будто я его ударил.

– Я знал, знал… – в голосе невыразимая горечь. – Но не верил. Думал, может, ты просто такой… Не умеешь с людьми общаться. Характер такой… Я просто хотел верить… – Он покачал головой, горько усмехнулся. – Я пойду один. Возвращайся без меня.

Я провожал его удивленным взглядом. А я о чем? Я вам все время всеми правдами и неправдами намекал что вы мне не нужны. А ты сам решил жертвовать ради меня чем-то, закрывать грудью от стрел, а теперь обижаешься, что я не хочу отвечать тем же? Сам придумал, сам обиделся.

Пожав плечами, я развернулся и пошел назад. Мимо картин, к двери в жилые помещения… Когда я уже коснулся ручки, справа раздался гневный голос Олеши:

– Он уже все сказал, что еще вам надо!

Я растерянно убрал руку:

– Это не то, что вы подумали…

– Да ну? – Девушка издевательски изогнула бровь, зло сощурилась. – Убирайтесь!

Фурия! Чувствую, она может даже с кулаками на меня кинуться, защищая начальника.

– Вы поговорите с Аз… Э… – Так, а каким именем он людям представился-то?.. – С художником, он…

Распахнулась дверь. Возникшей на пороге друг по-доброму улыбнулся Олеше:

– Ему здесь можно быть в любое время суток. Также донеси эту информацию до остального персонала.

Рыжая кивнула, виновато взглянула на меня, ее щеки заалели:

– Простите пожалуйста, я подумала… – Она смущенно улыбнулась. – Можно вопрос?

– Да?

– Та девочка на картине – вы? – Увидев мою отвисшую челюсть, девушка пояснила: – Я просто наблюдала за вами, когда вы в первый раз пришли. Не каждый день нас посещают элиторы… Вы шли мимо картин, как будто они вас не интересовали, а около этой остановились. И то, как вы убежали, когда подошел Верло… который потом рассказал мне историю из детства… Так что я подумала…

Ух, блин. Надеюсь, другие люди не такие же внимательные, как ты. Не зная, как реагировать, я нервно