Наконец невольники были построены в привычный им порядок и, ощутив локоть товарища, почувствовали себя увереннее. Капитан прошел вдоль боевого порядка и подумал, что ярдов с пятидесяти их вполне можно спутать с колдстринцами, но не ближе. Ближе уже видны висящие, как на вешалках, мундиры, шлемы на ушах, а еще ближе – страх в глазах и даже слезы.

«Нет, это не колдстринцы», – вдохнул капитан и посмотрел на соседний холм. Там строились пехотинцы четвертого и даже пятого ранжира, у этих все было при себе – луки, мечи, широкие щиты, у солдат, одетых в малиновое, имелись копья с крюками – ссаживать с лошадей всадников. Позади первого рубежа обороны был развернут еще один порядок пехоты, а фланги холма прикрывались небольшими дополнительными построениями – «флажками». Дальше всех размещались две сотни кирасир, это был самый защищенный холм, поскольку там во время битвы должен был находиться со штабом барон Литвар.

Третий холм, находившийся позади первых двух, был прикрыт пехотой и четырьмя сотнями кирасир – они являлись резервом для поддержки флангов на случай угрозы взятия какого-то из холмов.

У фон Криспа позади боевых порядков трех новых рот стояла испытанная пехота – сотня охранников. Им предстояло выполнять роль стрелков – лучников и арбалетчиков. Кавалерийскую составляющую представляли рыцари сэра Хендрикса, они стальной стеной поблескивали на солнце, дополненные полусотней оруженосцев. Такое прикрытие тыла внушало фон Криспу уверенность, его не слишком волновало численное превосходство туранского мурпазы Эльдерсая: в бою все решала выучка.

Тяжело клонясь к земле, ломовые лошадки втаскивали на позиции телеги с перевязочным материалом, снопами стрел и неподъемными промасленными мешками с арбалетными болтами. Везли бочки с водой, сыр, вяленое мясо и сухари.

– Мы здесь надолго, что ли? – спросил Густав.

– А ты думал, по-быстрому побьем туранов и домой пойдем? – натянуто улыбнулся Спирос. В последние дни он был молчалив и бледен, куда подевались его всегдашние решительность и живость.

Питер заметил, что и Крафт озадаченно косится на Спироса. За время пути их товарищ то ли не оправился от избиения, то ли заболел.

Солдатам разрешили перекусить в строю и даже положить на траву оружие, однако садиться запретили, чтобы не потеряли боевой дух.

Прошло более часа, как все стояли на позициях, но неприятель все не появлялся. К капитану фон Криспу прибыл лейтенант-сигнальщик, при нем были два флажка – желтый и красный. Ими он умел подавать сигналы специальной военной грамоты, сообщая начальству о состоянии дел на фланге, а также получать приказы.

Лейтенант Горн ненадолго заинтересовался коллегой с флажками, тот стал с охотой объяснять, что и как делает.

– Кто это? – спросил Питер.

– Военный колдун, – пошутил Крафт. – Он барону сигналы будет подавать, чтобы курьера не нужно было посылать.

– Хитро придумано. – Питер вздохнул, он немного успокоился и перестал мерзнуть от страха.

От реки показался еще один отряд разведчиков, теперь они скакали во весь опор.

– Ну, кажется, чего-то увидели, – заметил Крафт.

Всадники с разгону влетели на баронский холм, и в них впились сотни глаз, чтобы по жестикуляции определить, идет ли враг.

На правом фланге, среди бывалых солдат, никто не дрожал и не отпускал соленых шуток, чтобы скрыть страх. Волнение проявлялось лишь в частой проверке амуниции, арбалетов, луков. На прискакавших разведчиков, казалось, никто не обратил внимания.

– Господин барон! – Офицер пытался сдержать разгоряченного коня, но тот, настоявшись в крепости, приплясывал от желания поскакать еще. – Господин барон, они начали переправу! Первые сотни уже на этом берегу, переходят по всей ширине реки. Сколько прибывает войск, за лесом рассмотреть не удалось, но поток непрерывный.

– Значит, это не экспедиционный отряд, а сам Эльдерсай. Весь, до последнего кавалериста. И это хорошо.

– Чем же хорошо, господин барон? – поинтересовался стоявший рядом седой майор.

– Тем, что не случится какой-нибудь неожиданности вроде подхода резерва в разгар битвы. Нам удобнее планировать бой, видя всего врага, а не его часть. И потом, они могли бы провести половину через брод выше по течению.

– Но туда тридцать миль, да и лазутчики наши не дремлют.

– Вот и Эльдарсай, полагаю, так же рассудил. Особой выгоды этот обход ему бы не принес.

Казалось, время остановилось. Вместе с повисшим в зените солнцем оно раскаляло броню, дурманило, ввергая солдат в состояние отупения. Уже неоднократно в плывущем разогретом воздухе кому-то мерещились всадники, но это были лишь галлюцинации.

В очередной раз кто-то неуверенно произнес:

– Кажется, идут…

Но никто не обратил на это внимания.

– Да идут же, идут! – воскликнул другой, и тотчас все остальные начали повторять наперебой:

– Идут! Тураны идут!

Черные фигурки всадников поднимались будто из воды, а на самом деле становились видны, лишь поднявшись по пологому берегу.

Сначала не больше десятка, потом шеренга стала удлиняться, и вот уже они растянулись во всю ширину берега – тысяча, а может, и две тысячи всадников. Тураны двигались непрерывным потоком, заполняя все больше пространства, словно расползающаяся чернильная клякса.

– Становись! – скомандовал сержант Уэйт.

Забряцало оружие, Питер встал позади Крафта и поднял над его правым плечом рогатку.

– Эх, сейчас попрут, – произнес кто-то из защитников.

– Не попрут, они еще не построились, – ответил Крафт.

Питер перевел дух, он уже собрался отражать нападения врага, а тут опять отсрочка. Через одного человека от Крафта стоял копейщиком Спирос, позади него, рогатчиком, – Густав.

Туранов становилось все больше, казалось, они затопят собой всю прибрежную долину.

– Не дрейфь, ребята, главное для победы не количество, а решимость и выучка! – успокаивал сержант Уэйт, расхаживая позади боевых порядков с обнаженным мечом. Остальные сержанты стояли тихо: не все были ветеранами.

Когда Питеру показалось, что туранская конница заняла почти весь берег, эта черная клякса стала оформляться в отдельные сгустки. Поначалу они выглядели бесформенными, потом у них появились углы и стороны – тураны строились в боевые порядки и оттого выглядели еще страшнее.

Теперь можно было рассмотреть и военачальников, они гарцевали перед своими полками, и золото отражалось на их позолоченных латах, посылая зайчики в сторону войск барона Литвара.

– Ишь, распетушились, сволочи, – произнес Густав.

Сзади раздался шелест полотнищ – офицер-сигнальщик с помощью флагов докладывал барону о готовности войск на левом фланге. В ответ ему пришла депеша, и он передал ее фон Криспу: