приехало множество тех, кто только выдавал себя за таковых. Множество, если хотите, современных хлестаковых. Я тогда своими глазами наблюдал, насколько неразборчивыми и доверчивыми могут быть американцы. Победа в холодной войне сильно вскружила им голову, а незнание реалий бывшего СССР и высокая потребность в людях оттуда не позволяли критически оценивать приезжающих. Получить приглашение из американского колледжа или научного центра было легко; более того — часто они высылались даже без указания фамилий. И начальник того или иного учреждения в России сам решал, кого послать в США. С большим удивлением и смущением в те годы я встречал людей, которые производили большое впечатление на американцев красочными рассказами о своих невероятных достижениях в той или иной области на Родине либо о своей героической деятельности по подрыву коммунистического режима и развалу Советского Союза, — притом что я никогда даже не слышал о них ни в СССР, ни в России. Да и не только я. Они привозили и показывали американцам внушительные резюме и списки работ, хвастались своими пышными научными званиями и наградами — и те в большинстве своем верили им на слово. И принимали с распростертыми объятиями и чековыми книжками. Для меня, выросшего в циничные годы советского застоя, когда сомнению подвергалось практически все, их вранье было очевидным. Перефразируя Рейгана, я считал, что не надо доверять, пока не проверишь. Американцы же тогда доверяли всем без проверок. Мотивация такого вранья некоторой части приехавших была очевидна: гранты и стипендии, финансовая поддержка и приглашения на работу, возможность привезти семью, устроить родителей в систему социального страхования США. Я не понимал, почему этого не видят американцы. Некоторые из вновь прибывших доходили до того, что под рюмочку после рабочего дня откровенничали со мной — как они ловко обвели вокруг пальца очередного американца, фирму, колледж или фонд.

Приведу только один пример. Меня как-то пригласили на преподавательскую работу в университет в одном из центральных штатов США, который планировал в 1990-е годы расширить таким образом свое сотрудничество с Россией. У него уже был филиал в одном крупном российском городе, функционировавший несколько лет. Американцы финансировали этот филиал, оплачивали командировки его сотрудников в Штаты, радовались растущему количеству дипломов, выдаваемых в России от имени головного университета. Об этих успехах торжественно рапортовалось на каждом собрании потенциальных студентов и их родителей. Отчеты российского филиала публиковались в годовых отчетах и рекламных материалах, даже в местных газетах. И вот через несколько лет группа руководителей университета решила наконец посетить свой филиал — и полетела в Россию. Каково же было их изумление, когда, прибыв на место, они выяснили, что там нет не только филиала, который они финансировали годами, но и самого адреса, по которому шла вся их корреспонденция: ни улицы, ни дома, ни даже соответствующего почтового индекса.

Я был далек от всей этой истории и тем более — от руководства университета. Однако мне подробно рассказывали, что во время обратного полета университетское начальство, ошеломленное не столько самим обманом, сколько тем, что никто не замечал его несколько лет, решило спустить всю эту историю на тормозах. Филиал был официально закрыт по логистическим причинам, убытки списаны, отчеты максимально спрятаны среди других бумаг и электронных файлов и по возможности забыты. Конечно, университетские руководители попросту спасали собственную шкуру, в первую очередь от своего совета директоров, спонсоров университета и организаций его выпускников, которые могли поднять большой шум и — в перспективе — довести университет до полного разорения.

Читатель уже знает, что в США репутация университета — это главное, что у него есть. Нет репутации — нет студентов. Нет студентов — нет денег. Логика проста. Данному учебному заведению удалось избежать позора, хотя президент университета был вынужден быстро и неожиданно, пусть и добровольно уйти в отставку, удостоившись сильно сокращенного пенсионного бонуса, а российскую программу тихо прикрыли и больше о ней не вспоминали. Каким-то чудом удалось утаить эту историю даже от местной прессы. В университете же тем временем был объявлен конкурс на должность нового президента, продолжавшийся довольно долго, больше года. Я не удивился, когда в итоге победил человек с другого конца страны, не имевший, естественно, никакого представления о том, что тут произошло совсем недавно.

Для меня, замечу в скобках, это был первый опыт наблюдения за тем, как университет ищет себе нового президента. Признаюсь, сей процесс произвел на меня сильнейшее впечатление — своей открытостью, демократичностью, широтой охвата кандидатов, критериями отбора, ролью простых преподавателей в отборе президента и т. д. И мне было совершенно непонятно, как можно, с одной стороны, быть такими открытыми, демократичными, полностью соблюдающими законы и собственный устав, с другой стороны, так безоговорочно, втихаря и поспешно закрыть и «забыть» историю российского филиала, а с третьей — проявить себя такими феноменально наивными и легкомысленными. К слову сказать, это очень хороший университет, которому все изменения в конце концов пошли на пользу: сегодня он пользуется еще большим авторитетом и его диплом ценится еще выше, чем в те годы, когда я наблюдал описанные события. В нем учится немало иностранных студентов, в том числе из стран Западной Европы, у которых есть возможность выбора. Я с удовольствием вспоминаю то недолгое время, когда и сам был связан с этим университетом.

Для меня это был важный опыт понимания того, что в Соединенных Штатах репутация человека, организации, любого бизнеса (в данном случае — университета) является высочайшей ценностью, которую надо беречь, защищать и отстаивать. Репутация — это основной капитал, который долго создается и легко теряется. В свое время президент Гарри Трумэн сказал, что доллар — самая смелая и самая трусливая вещь на свете. Как только где-то появляется возможность прибыли — доллар стремится туда первым; едва запахло убытками — он первый «делает ноги». Примерно так же ведет себя и репутация. Она приносит успех и процветание в благоприятных условиях, но едва она пошатнется — потерь и убытков не счесть. Она приносит удачу и деньги — она же уносит и то и другое. Без репутации в Америке преуспеть трудно. Рисковать репутацией очень опасно. Более того, если репутация организации требует определенных жертв от ее сотрудников, эти жертвы будут принесены. Хотя по возможности с большой финансовой компенсацией. Кто-то будет уволен, кто-то лишится премий, если надо — поменяется руководство компании, а то и ее название, как это в конце 2021 года случилось с глобальной компанией Facebook, вынужденной после многочисленных