в свое время был Советский Союз. Любой авангард исключителен по определению. Внутренняя подоплека этой исключительности заключалась в том, что Америка создавалась — опять же в отличие от современных ей европейских монархий — не сверху вниз, а снизу вверх. Переселенцы приезжали в пустынные, никем не заселенные места, где не существовало никаких законов и порядка, государственных учреждений и властей, границ и традиций. На огромной территории жили разрозненные индейские племена, непрерывно воевавшие между собой и не стремившиеся к оседлой жизни. Они легко перемещались с места на место, имея очень условное понимание «своей земли», которую не надо обустраивать и засевать, на которой не надо что-то выращивать, строить дома и дороги. Всем этим они практически не занимались.

Поэтому индейские племена легко соглашались на обмен своей земли на побрякушки, предлагаемые пришельцами, быстро раскусившими менталитет местного населения. Каждая сторона думала, что она перехитрила другую. Переселенцы на полученных землях строили поселения, а индейцы налетали на них, грабили, разрушали все, что могли, и исчезали в прериях. Конечно, будущее было за переселенцами — благодаря стрелковому оружию. Индейцев беспощадно уничтожали, брали в рабство, загоняли в резервации. Сегодня все это принято назвать геноцидом коренного населения, но тогда не было ни такого слова, ни самого понятия. Было лишь освоение новых земель первопроходцами, на сторону которых регулярно становились то те, то другие индейские племена. Отчасти это напоминало освоение Латинской Америки конкистадорами или, скажем, Сибири Ермаком Тимофеевичем. Откровенно говоря, долгая череда временных союзов, попыток сотрудничества, войн и противостояний между индейскими племенами, ненавидевшими друг друга, на территории Северной Америки создала благоприятную почву для того, чтобы пришельцы из Европы постепенно разбили и вытеснили их всех. Это очень сложный, запутанный период истории, который не стоит вульгаризировать и упрощать, как частенько делалось в популярной российской литературе.

Как бы там ни было, но американцы постепенно одержали военную победу над британцами, разгромили и прогнали французов, одолели мощные силы мексиканцев на юге, сломили все (или почти все) индейские племена и сумели создать единое государство, которое только однажды за весь период своей истории оказалось в ситуации гражданской войны, когда это единство, казалось, восстановить было невозможно. Но и тут американцы смогли восстановить целостность нации и территории, быстро начав создавать экономические основы своей страны. Всего через 35 лет после окончания Гражданской войны, когда Юг страны еще практически лежал в руинах, Америка добилась того, что на ее долю приходилась половина мирового промышленного производства.

Помимо внешнеполитических успехов, граждане нового государства кропотливо добивались поставленных целей в локальных масштабах. Американцы первого поколения старательно заселяли новые земли, и каждый из них на своей территории делался полноценным хозяином и единственной легитимной властью. Он был сам себе шериф и демократ, законодатель и избиратель, верховный суд и профсоюз. Винчестер был его конституцией, «Смит и Вессон» — исполнительной властью. Американская страсть к оружию, сохраняющаяся и по сей день, — прямое наследие тех времен. В Америку много десятилетий отовсюду прибывали самые разные люди, в том числе и настоящие преступники. Попадая в новые условия, они первое время долго разбирались между собой, определяя правила своего общежития. В неизбежных конфликтах сформировался важнейший закон выживания: если у тебя есть оружие, ты можешь устанавливать собственные правила. Сколько земли ты смог защитить от соседей или вражеских набегов, столько у тебя и будет в собственности на более позднем этапе.

Мало-помалу, пройдя через множество кровопролитных конфликтов, в том числе и с индейцами, соседи начинали понимать пользу взаимных договоренностей по поводу границ, совместной охраны имущества от набегов чужаков и т. д. На эту тему сняты десятки фильмов. Первые поселенцы сами занимали земли, огораживали свои участки, строили себе дома. В основном они занимались земледелием: надо было кормить себя и свои семьи. Ни правительства, ни единой церкви как общественного института не существовало. Огромное количество всевозможных контрактов и сделок было основано в тот период исключительно на взаимном доверии: поскольку ни полиции, ни суда в современном понимании тоже не было, договаривающиеся опирались только на собственное честное слово или на авторитет тех членов общества, которые являлись неформальными судьями в разрешении споров и тяжб. Кстати, традиция неформальных судей — медиаторов — существует в Америке до сих пор, о чем я уже упоминал.

В локальных сообществах постепенно складывалось что-то похожее на законы. С нарушителями этих законов боролись собственными силами сообществ. Правда, долгое время чуть ли не в каждом населенном пункте действовали свои законы и правила, не признававшиеся жителями соседних поселений. Внутри поселка организовывалось дежурство по охране границ, наблюдению за детьми и скотом. Со временем появились «постоянные» ковбои-пастухи и профессионально следящие за порядком шерифы. Культурно-административный центр каждого поселения формировали три обязательные точки: салун, который нередко дополнялся лавкой по продаже самых необходимых товаров, церковь и примитивная тюрьма, частенько служившая постоялым двором.

Со временем из первоначального хаоса начали вырисовываться очертания государства. По мере освоения нового континента разнообразным поселениям и мелким фермерским городкам приходилось все больше согласовывать между собой свои правила и нормы поведения. Стали создаваться законы, которые распространялись на большие территории. Следовательно, возникали более крупные сообщества, связанные едиными правилами, действовавшими на единой территории. Но общая тенденция оставалась неизменной: договоренность о правилах, становившихся законами, осуществлялась не сверху, а снизу. Верха долгое время просто-напросто не было. Получается, с самого начала для простого американца государство было делом рук его самого и его ближайших товарищей, а не каких-то далеких вождей, царей или законодателей. И до сих пор американцы воспринимают свое государство как нечто рукотворное, свою собственность, нечто принадлежавшее их предкам, а теперь принадлежащее им самим. Государство передано им по наследству в прямом смысле этого слова. Данный факт укрепляет американцев в осознании своей исключительности и уникальности.

Кстати, с тех самых времен в США существует традиция сохранять в местных законодательствах старые юридические нормы, как бы странно они ни выглядели в наши дни. Американцы очень не любят отменять уже существующие законы. Они готовы их дорабатывать, обвешивать поправками, исправлять, обновлять и модернизировать, но чаще всего просто сохранять в своем своде законов. Пусть даже тот или иной закон не используется уже несколькими поколениями — для американцев он является памятью о том, «откуда есть пошла американская земля», об их предках, живших именно здесь, в этой конкретной местности. Таково еще одно проявление местного колоритного патриотизма. К тому же структура правовой системы страны позволяет местной власти принимать