оригинальнее гениям науки придумать было не судьба. — Шурик, ты готов?

— Всегда готов, — ответил тот, кисло улыбнувшись.

Дэнчик уже вовсю флиртовал с Кэрой. Это было слишком заманчиво, чтобы пройти мимо.

— Дэн! — окликнул я его. — Может, ну ее эту Славю, пригласи робота. Вы прекрасно вместе смотритесь.

— Чего ты там… — Дэнчик возмущенно повернулся и тут же оказался схвачен Кэрой за волосы. — Ай! Пусти, шайтан-машина проклятая! Да твою мать! Макс! Шурик! Лепетроник, блин, снимите с меня эту консервную банку!

Ульянка мигом забыла об испуге и захохотала так, что даже начала похрюкивать. Чужие страдания — лучшая комедия.

— Помогите, хулиганы зрения лишают, — весело пропел я, без малейшего опасения наклоняясь к роботу и нащупывая у него кнопку. — Шурик, жми!

Робот, сообразивший, что дело пахнет керосином, отпустил Дэнчикову шевелюру и уже был готов на меня обрушить Ад и Израиль, но деактивация железки прошла намного быстрее активации. Мгновение — и взгляд Кэры потух, а она сама безвольно повисла под собственным весом. Восстание машин подавлено в зародыше.

— Ну, если у кого-то сейчас начнутся моральные терзания касательно того, имеем ли мы право так поступать с обладающей подобием сознания техникой, то предлагаю начать распускать нюни сейчас, — потер руки я, все же отстраняясь от робота на почтительное расстояние. А то вдруг воскреснет.

— Не начнутся, — Шурик потянулся и аккуратно отложил пульт в сторону. — Хотя вопрос, если вдуматься, интересный. Как думаешь, в будущем машины смогут начать обладать настолько точной имитацией разума, что начнут считать себя живыми?

Ну, вопрос был двойственный. С одной стороны, многочисленные книги, фильмы и игры утверждали, что смогут. Но пока мой пылесос на моей памяти еще не начинал отстаивать свои права вечно угнетенного, так что…

— Не думаю, — пожал плечами я. — В конце концов, кто при разработке будет закладывать в технику возможность проявлять самосознание? Это же чистой воды идиотизм. Даже природа не стала закладывать разум в привычном нам понимании каждому живому существу. Потому что в таком случае я бы первый подался в веганы, если бы знал, что у коровы есть разум.

— Стоп, коровы разумны? — не до конца понял мою мысль Ульянка.

— Нет, — снисходительно улыбнулся я. — Животные обладают определенным эмоциональным набором и высокоразвитыми инстинктами, что люди сердобольные и не разбирающиеся могут принять за наличие разума в привычном нам, людям, понимании, но это всего лишь, повторюсь, инстинкты и адаптивные способности.

— Слава богу, — выдохнула та, невольно подтвердив мою давнишнюю мысль, что большинство людей вообще не замечает где бы то ни было какой-нибудь моральной проблемы, пока кто-либо не обратит на нее их внимание.

Ну и вряд ли стоило как-то заикаться об утилитарной логике мясоедства. Я, порой, спорил об этом с одногруппницами, которые, насмотревшись на замаринованных в формалине зверушек, решали ни с того, ни с сего, стать вегетарианками. Сумасшедшие. Радовало, что хоть Кристина никогда не разделяла их точку зрения. Просто даже если допустить весьма маловероятный случай, что каким-то чудом будет доказана разумность условной курицы, то в данный момент доказательств этому все равно нет, соответственно и предпринимать что-то радикальное по этому поводу немного глупо. Конечно, всегда можно попробовать самому провести исследование, если внезапно представится возможность завершить его хоть немного быстрее ученых с куда большими бюджетами на все это дело, отбросив мысленные споры о диете. Просто тогда получается, что как бы контринтуитивно это ни звучало, лучшее, что можно сделать, чтобы спасти как можно большее количество возможно разумных животин — это не тратить время на глупые предположения. К тому же, фермеры уже освежевали этих несчастных куриц, расположившихся на магазинных полках, так что в целом не особо-то и важно, окажутся ли они у меня на тарелке или нет.

— Все, мы можем выдвигаться? — спросил я, недвусмысленно косясь на дверь.

— Да-да, все, берем шнуры и уходим, — закивал Шурик, поспешно начиная рыться во всем образовавшемся за время их безумных экспериментов хламе.

Наконец все необходимое было собрано, и можно было спокойно выдвигаться в сторону музыкального клуба. Кибернетики, уже успевшие благополучно забыть о взбесившемся роботе, о чем-то переругивались, ступая впереди нас на несколько шагов.

Стоило подобраться к музклубу, как до нас донеслось тихое бренчание на гитаре, сопровождаемое приятным мелодичным голосом. Я даже непроизвольно затормозил, быстро жестом попросив всю компанию заткнуться, дабы побольше проникнуться этими весьма приятными уху звуками. Напевали, если я ничего не путаю, «Самоцветов».

Тропинка в лесу запахла весной,

Земля разомлела от солнечных дней.

Сегодня любовь прошла стороной,

А завтра, а завтра ты встретишься с ней.

Не надо печалиться, вся жизнь впереди,

Вся жизнь впереди, надейся и жди.

Вот так вот. Пользуясь моментом, я подошел к открытому окну заведения и заглянул внутрь. Играла Мику. Лучики солнца падали на ее лицо, отчего она забавно морщила носик и чуть прикрывала глаза, что ничуть не мешало игре. Ее пальцы будто сами скользили по струнам, отыгрывая нужные аккорды, а она сама с гитарой будто являлась одним целым. Небольшой разрыв шаблона — для такой взбалмошной девушки подобное единение с музыкальным инструментом казалось чем-то невозможным, будто волоокой деревенской корове нацепили высокое драгунское седло с галунами и, прости господи, позолотою. Но сейчас я видел единый организм, который в своем мастерстве действительно был чуть ли не совершенен.

— Макс! — донеслось откуда-то сбоку.

— Че надо? — машинально ответил я, для пущей убедительности махнув рукой, словно отбиваясь от назойливой мухи.

— Времени у тебя много, смотрю, — говорила, как я все-таки умудрился понять, Ульянка. — Хватит в Мику дыру сверлить, времени на мое обучение с каждой минутой все меньше.

Блин, я что, правда так стоял и пялился? Чудны дела твои, Господи… Ладно, проехали. Кибернетики, гаденько захихикав, синхронно постучали в дверь. Я краем глаза все еще наблюдал за Мику через окно, поэтому видел, как та встрепенулась, расширила свои по-детски добрые глаза и, аккуратно прислонив гитару к стулу, поспешила открывать дверь.

— Ой, мальчики, всем еще раз привет! — тут же активировалась девушка. — Ульяночка, и ты тут? Рада тебя видеть! А я тут гитару проверяла, а то Алисонька вчера так ругалась на меня, что я никак не могла закончить с ее настройкой, но сейчас все готово, честно-честно! Будто только с производства снятая. Вы же наверняка слышали, да, я же окно не закрыла… Ну ничего, зато честно скажите — все хорошо работает? Или, хотите, я вам еще раз сыграю что-нибудь из «Самоцветов»? Или, не знаю, «Алые паруса»? Кста-а-ати, вы же знаете эту песню? Это была одна из первых песен, которые я услышала в Союзе,