Док осторожно запеленал ребенка.

— Лучше не закутывать ее слишком плотно, — посоветовал он, — и если увидите, что малышка хватает ртом воздух, сразу же зовите меня! Понятно? И больше не затягивайте!

Хэйни дал еще несколько указаний, после чего кинул на Дэйва многозначительный взгляд и, посетовав на хромоту, попросил его проводить себя до дома.

— Док, что с ребенком? — спросил он, едва они вышли на улицу.

— Я опасаюсь, что это пневмония! — тревожно ответил Хэйни. — А у меня практически не осталось антибиотиков. Я даже не могу организовать для малышки стационар, у вас в землянке, пожалуй, самое чистое место во всем поселке!

— Что же делать, док? — Дэйв снова почувствовал себя совершенно бесполезным. В сложившейся ситуации он был бессилен.

— Девочке срочно надо в больницу! — хмуро заявил Хэйни. — На руках вам ее до города не донести. Мобильные телефоны тут не работают, но у полицейских на кордоне есть рация. Возможно, вам удастся убедить их вызвать скорую помощь…

— Я понял, док! — Дэйв метнулся к выходу из поселка.

— Осторожнее там, сынок! — донеслось ему в спину.

Но договориться с кордоном Дэйву так и не удалось. Едва он приблизился к запретной зоне, как его осветили прожектором и через мегафон приказали немедленно повернуть назад во избежание открытия огня. Дэйв пытался кричать, просить о помощи, хотя бы только вызвать неотложку, но его никто не слушал. Стоило ему переступить границу, как со стороны кордона раздалась автоматная очередь, и пули ударили в снег перед его ногами, выбивая грязные фонтанчики из замерзшей земли. Довольный голос в мегафоне заявил, что это было последнее предупреждение, и Дэйв понял, что никакой помощи от кордона он не добьется. Пришлось возвращаться ни с чем.

На следующий день малышке стало значительно хуже. Токсикоз усилился, во рту и в носу практически непрерывно накапливалась слизь, глазки гноились. Сюзи уже не пыталась препятствовать доку ставить уколы, но самочувствие ребенка все ухудшалось. Малышка перестала есть, заметно осунулась, ее кожа посерела. Она почти непрерывно плакала, болезненно сморщившись, беззвучно открывая и закрывая ротик, словно выброшенная из аквариума рыбка. Вместо детского плача были слышны лишь клокочущие хрипы, вырывающиеся из легких.

К полудню Хэйни сделал ей последний укол.

— Это все, — беспомощно развел руками док, — больше у меня ничего нет. Нужны антибиотики и иммуноглобулины. — Он горестно вздохнул.

— Лекарства есть в любой аптеке центра, — вдруг подала голос Сюзи. Она была вполне спокойна, — и стоят совсем недорого. У нас ведь есть деньги, надо просто сходить в центр и купить. Да, милый?

— Так-то оно так! — ответил за него Хэйни. — Да только кто ж туда пустит… За забором частная собственность. Полиция стреляет без предупреждения. В прошлом месяце в миле от лагеря грибок сожрал довольно крупное дерево. Оно рухнуло прямо на забор, да так и осталось там лежать, словно мост на ту сторону. Охрана специально не убирает его, чтобы иметь возможность пострелять… Из нашего поселка двое уже пытались пробраться в центр, так и не вернулись назад.

Док обреченно махнул рукой и заявил:

— Пойду на кордон, попытаюсь с ними поговорить. Может, мне повезет.

Он ушел, оставив их одних. Дэйв нагрел воды и помог жене помыть и перепеленать ребенка. Малышка вновь отказалась от еды, долго беззвучно плакала, издавая болезненные хрипы. Наконец ребенок все-таки уснул. Сюзи еще немного побаюкала дочь и передала ее Дэйву.

— Милый, посмотри за малышкой, мне надо в туалет, — попросила она.

Дэйв взял ребенка на руки и осторожно сел на матрас, специально постеленный им посреди землянки. Доктор сказал не перегревать и не переохлаждать малышку, и Дэйв пытался одновременно избегать и жара печки и холода, тянущегося с выхода. Пока он устраивался на матрасе, Сюзи повозилась с кучей их одежды, выбирая свою куртку, оделась и вышла из землянки, улыбнувшись мужу.

Беспокоиться Дэйв начал спустя некоторое время, когда понял, что жены нет слишком долго. Он сидел с ребенком на руках, чувствуя, как нарастает тревога и ощущение приближающейся беды. Дэйв хотел было выйти на улицу и поискать Сюзи, но выносить малышку на мороз он побоялся, как не решился и оставить в землянке одну. Наконец входной полог откинулся, впуская входящего, и Дэйв взволнованно воскликнул:

— Сюзи! Где ты была! Я места себе не нахожу!

— Что случилось, сынок? — Это оказался Хэйни. — А где Сюзи? Мой малец не у вас? Не могу его найти! Эти подлецы на кордоне чуть не пристрелили меня!

— Док! Сюзи вышла ненадолго, но ее нет уже давно! — Дэйв осторожно поднялся на ноги, стараясь не разбудить ребенка. — А я не могу оставить малышку одну. Вы не присмотрите за ней, пока я поищу жену?

— Конечно! — Хэйни скинул полушубок. — Давай-ка ее мне. Давно ушла Сюзи?

— Не знаю, у меня нет часов, — Дэйв передал доку ребенка и пошел к куче вещей за курткой, — думаю, уже полчаса прошло.

— Будешь искать ее, заодно глянь моего мальчонку, — попросил Хэйни, — говорят, их видели вместе совсем недавно. Собственно, я потому к вам и зашел, думал, он у вас…

— Да, конечно, док, — Дэйв надел куртку и засунул руки в карманы, доставая перчатки, — я обязательно… — Он замер, обшаривая руками карманы куртки. — Деньги! Денег нет!

— Что? — недоуменно посмотрел на него док.

— Она взяла деньги! — В этот момент Дэйв все понял. — Она возилась с одеждой перед выходом! Она хочет проникнуть в центр и купить лекарства!

— Господи Иисусе! — Хэйни замер от ужаса. — Так вот почему Джей Ти видели вместе с ней! Она попросила его показать дорогу!

— Он мог согласиться?! — гневно воскликнул Дэйв.

— Он же еще доверчивей, чем обычный десятилетний ребенок. — Док смертельно побледнел. — Дэйв, беги, ты должен их остановить! Они наверняка пошли на восток от поселка, вдоль забора, к поваленному дереву! Быстрее!

Дэйв рванулся к выходу и буквально вылетел из землянки. Он кинулся на восток, сшибая попадающуюся на пути утварь и расталкивая людей. Кто-то что-то возмущенно кричал ему вслед, но он уже ничего не слышал. От поселка вдоль забора вдаль уходила цепочка следов, хорошо заметная на сыром весеннем снегу. Дэйв что есть сил помчался по отпечаткам ног, перемежающимся с глубокой вмятиной от протеза, но мокрый вязкий снег сильно затруднял бег.

Он уже мог разглядеть далеко впереди рухнувшее на ограждение дерево, когда где-то слева от него, в глубине охраняемой зоны, послышался характерный рев двигателей полицейских снегоходов. Ветер донес невнятные обрывки фраз, усиленных мегафонами, и Дэйв пробовал увеличить скорость, но бежать еще быстрее он уже не мог. Внезапно в лесу раздался выстрел, затем еще один, послышались крики загонщиков, и вдруг тишину разорвал беспорядочный треск автоматных очередей. Дэйв почувствовал, как у него мутнеет в глазах. Он зарычал, словно раненый зверь, и рванулся к поваленному дереву. Шум выстрелов стих, спустя несколько секунд раздались звуки удаляющихся двигателей. Дэйв добежал до дерева и с размаху перемахнул через забор. На той стороне он не удержался на ногах и упал. Подняться сразу ему не удалось, глаза отказывались видеть мир четко, во рту ощущался соленый привкус крови. Дэйв перевернулся на спину, судорожно дыша, непослушными руками схватил пригоршни снега и размазал их по лицу.