…в том числе запрещена любая политическая, коммерческая и общественная деятельность. Все активы и пассивы ассоциации переданы в распоряжение «Сёрвайвинг Корпорэйшн» в счет погашения убытков, понесенных концерном в результате подрывной деятельности МАГБ. Финансировавшиеся ассоциацией лагеря протеста «заботливых», бойкотирующих ЦСГР, признаны незаконными и подлежат немедленному роспуску и ликвидации. Мисс Алена Шаройкина выслана в Москву и находится под домашним арестом до выяснения степени личной причастности к злодеяниям доктора-убийцы Уэйна. Также задержано более тридцати лидеров ассоциации по всему миру. Концерн «СК» объявляет награду в десять миллионов долларов за любую полезную информацию о местонахождении доктора Сэмюэля Уэйна, задержать которого до настоящего времени так и не удалось. Интерпол…

Газетный лист потемнел и смялся, пожираемый огнем. Он почувствовал, что слишком сильно устал, и мировые проблемы ему не интересны, как миру никогда не были интересны его беды и заботы. Дэйв решил, что пора отдохнуть, и закрыл глаза.

В оборудованном по последнему слову техники кабинете, за широким столом из натурального дерева дорогих сортов, в автоматическом инвалидном кресле, заменявшем офисный стул, сидела старая женщина в строгом костюме. Несмотря на преклонный возраст, глаза ее светились кипучей энергией, а решительный взгляд не оставлял сомнений в степени силы воли хозяйки. Женщина отложила в сторону деловую бумагу, напечатанную на официальном бланке ООН, и нажала кнопку селектора.

— Да, Алена Викторовна? — немедленно отозвался помощник.

— Соедините меня с Ханем по закрытой линии.

— Одну минуту. — Аппарат связи замигал индикаторами, сообщая о том, что максимальный режим шифрования активирован, и голос помощника сообщил:Настоятель Цзы на связи. Алена Викторовна, у вас есть не более тридцати секунд! Иначе они обнаружат сеанс связи, вы же под домашним арестом, это запрещено!

— Я поняла, — коротко ответила женщина.

— Рад слышать вас, Алена, и док также передает вам привет, — словно издалека из трубки донесся голос. Китайская речь немного «плыла», сопровождаемая эхом криптопомех. — Я уже в курсе последних новостей. Чем могу помочь?

Ее губы тронула улыбка, было видно, что она рада слышать давнего друга. К сожалению, времени на разговор у них практически не было.

— Долгих вам дней, настоятель! — старая женщина без труда перешла на китайский язык. — Хань, переводите все наши средства из особых резервов на проект «Наследие». Время пришло.

Окрестности развалин Лос-Анджелеса,

3 июня 2268 года, три часа сорок минут утра

по времени Колорадского Альянса

Надрывно хрипящий человек в измазанном кровью изодранном скафандре из последних сил пытался уйти от неумолимо настигающей его погони. Человек был крайне изможден долгим преследованием и едва мог переставлять ноги, ему самому было ясно, что едва он остановит свой судорожный бег, как скудные осколки помутневшего от интоксикации сознания покинут его. Покрытый трещинами гермошлем уже не мог обеспечить герметичность кислородного цикла, и забитые прорвавшимися извне токсинами легкие пылали жуткой болью, а опухшие воспаленные глаза, давно уже выжавшие из себя последнюю слезу, стегала жестокая резь.

Человек запнулся о заросли и вылетел из трехметровых сорняков в развалины одного из затерявшихся в буйной мутировавшей растительности домов. Он с размаху упал лицом вниз, уже не имея сил сгруппировать тело, мешковато рухнув на покрытые ядовитым мхом камни. Гермошлем гулко ударился о потемневший от многолетней эрозии обломок бетонного перекрытия, штурмовая винтовка выскочила из рук и с клацаньем упала на камни. Человек захрипел, сплевывая кровь внутрь скафандра, и перевернулся на спину, нашаривая рукой винтовку. Он попытался встать, но это ему не удалось. В глазах было темно, сердце рвало на части, конечности отказывались повиноваться. Тогда он не глядя нащупал механизм управления аварийным кислородным баллоном и выкрутил регулятор до упора на максимум. Прохладный газ заполнил гермошлем, с легким шипением стравливаясь через многочисленные трещины. В таком режиме баллона не хватит и на полчаса, но человека это уже не волновало. Он чувствовал, что если не сможет добраться до помощи за ближайшие пятнадцать минут, то ему уже не понадобятся ни кислород, ни новые фильтры, ни сама помощь. Человек сделал несколько судорожных вдохов, хватая ртом живительный газ. Резкий приток чистого кислорода сделал свое дело, в голове прояснилось, дышать стало немного легче. Человек перевернулся на живот и попытался было предпринять еще одну попытку подняться, но тут же замер, вжимаясь обратно в обломки стены.

В кустах, через которые он только что ввалился в развалины дома, улавливалось слабое движение. Неужели погоня уже так близко?! Человек осторожно потянул к себе винтовку, стараясь не задеть ею о камни и не выдать своей позиции. Чертовы лиги, они все-таки добрались до него! Неужели ему не дойти? Ведь до дороги осталось меньше километра! Он трясущимися от избытка кислорода руками снял винтовку с предохранителя и бросил взгляд по сторонам, пытаясь оценить ситуацию на флангах. Принимать бой в развалинах было равносильно самоубийству. И дело даже не в том, что у него осталось всего два магазина патронов. Гораздо больше человека волновал сам факт того, что он находится в развалинах дома. Кто знает, какие существа избрали их своим логовом и кто прибежит, прилетит или приползет на выстрелы. Хорошо уже то, что никто не появился на его запах, а ведь отталкивающая запахи пропитка изодранного скафандра наверняка едва функционирует. Хотя… возможно, кто-то уже и явился.

Шевеление в кустах повторилось, на этот раз уже более явственно. Теперь сомнений не оставалось, прямо перед ним, в нескольких метрах за стеной зарослей, кто-то есть. Человек взял на прицел место, где ожидал выхода врага из кустов. В этот момент заросли зашевелились немного левее. Значит, на него выходят сразу двое. Он прикинул расстояние и понял, что не может быть уверен, что успеет расстрелять обоих. Передовые отряды-загонщики лигов состоят из очень подвижных тварей, они бросаются в атаку не хуже кенгуру, если нападут одновременно, ему не успеть. Человек попытался, не поднимая шума, отползти назад, рискуя потревожить покой неизвестных хозяев дома. Жгучая боль обожгла колено, и он судорожно рванулся в сторону всем телом, разворачивая назад винтовку. Сзади было пусто. Он выругался про себя, стараясь как можно быстрее стряхнуть с разорванного на колене скафандра налипший ядовитый мох. Человек даже не попытался открыть аптечный карман снаряжения, он и без того знал, что там пусто. Последний укол антибиотической сыворотки и последний пласт гермопластыря он израсходовал час назад. Без аптечки эта дрянь разъест кожу минут за десять-пятнадцать, после чего примется за мышечные ткани и быстро вызовет судорогу ноги. Тогда точно не дойти. Теперь выбора не оставалось, надо бежать.

Человек, стараясь шуметь как можно меньше, поднялся на ноги и, не сводя глаз с кустов, стал осторожно пятиться назад, пытаясь сливаться с развалинами. Если его еще не заметили, то есть шанс скрыться между обломков, затем выйти с другой стороны и попытаться убежать. Если же его заметили, то дом уже окружен, и выйти ему не дадут. Тогда он попробует последнее средство. Человек перехватил винтовку одной рукой и вычленил из поясного армированного подсумка единственную оставшуюся гранату. Если он сможет заметить их раньше, то взрыв посеет среди врагов на короткое время неразбериху. Если, конечно, «нюхачи» не учуют гранату в его руке…