– Перебьешься. Сначала заедем кой-куда.

Кой-куда – лесополоса за городом. Вернулись на круги своя, как и раньше, роман разгорался с новой сокрушающей силой. Но сколь веревочке ни виться, а конец всегда придет – об этом почему-то некоторые забывают. Пьющим людям вообще свойственна неосторожность.

Улики обнаружил Кирилл у себя в ванной. Вернулся он домой, а там жена с Игорем водку хлещут на кухне, ожидая главу семейства. Мыл он руки и вдруг обратил внимание на кусок ткани возле раковины. Поднял и остолбенел: трусики дорогой жены, а она не разбрасывала белье где ни попадя. Его как ножом в спину ударило. Исследовал кафельный пол. Ну, уж сперму от крема отличить он может. Однако торопились любовнички, улики оставили! В комнатах неудобно – дети дома, могут войти, так они на скорую руку в ванной…

Удар по самолюбию был страшный. Как ни захлестнула волна негодования и обиды, а Кирилл сдержался, дождался ухода Игоря. Первый раз в жизни он влепил пощечину жене и даже не объяснил, за что. От неожиданности и удивления Марина задохнулась, но он упредил возможные вопросы, бросил в лицо улику:

– Забыла надеть, алкота. Ну ты и тварь!

– Да, Кирилл, пора нам объясниться. Я ухожу от тебя, – гордо заявила она.

– Иди, дорогая, иди. Сейчас же убирайся.

Она решительно принялась бросать вещи в чемодан. Он остановил:

– Стой. Куда ты это берешь? Так иди, без вещей.

Марина психанула, в прихожей сняла шубу из голубой норки…

– И это оставь, – забрал шубу Кирилл, – у меня дочь растет, ей скоро понадобится. А ты иди, иди.

– Что ж, мне голой по морозу…

– Да! – гаркнул он. – И босой! Здесь ничего твоего нет! Свою зарплату ты пропиваешь. Я даже на косметику тебе деньги даю. Какой пришла в мой дом, такой и пошла вон!

– И уйду! Босой уйду! Надоел! Детям скажешь, скоро приеду за ними.

– Детям я скажу, что их мамочка спилась и лечится от водки. Ты их не получишь! Я сказал: какой пришла в мой дом, такой и уйдешь! А пришла без детей. Вот и вали.

– Ты посмеешь?..

– Посмею. Я их запросто отсужу. Пару видеокассет суду как покажу… А там ты запечатлена во всей красе, лыка не вяжешь. Поверь, материнства тебя лишить – тьфу.

– Если хочешь знать, Эдик не твой сын!

Пьяная дура. Ляпнула в запале. Сказанного он уже не мог ей простить. Не нанося удары по лицу, Кирилл избил ее… сурово. Марина даже пикнуть не смела, боясь напугать детей. Когда ярость в некоторой степени вышла, он схватил за волосы изменницу:

– Ты думаешь, я идиот? Не знал? Знал! Да ты полная дура и неблагодарная тварь. Я никогда Эдьке ни намеком не показывал, что он мне не родной. Мне было трудно это делать, но я справился. И теперь сын меня любит, а ты вызываешь у него раздражение и отвращение, я ведь не раз мальчика утешал. Попробуй, скажи, что я ему не отец, ты наживешь себе лютого врага в лице твоего сына, не моего. И спроси его, с кем он останется. Спроси. Не с тобой! А топать-то тебе, дорогуша, некуда. Ты у меня теперь будешь на правах рабыни.

– Зачем я тебе нужна такая?

– Не хочу слыть рогоносцем и становиться посмешищем. Ясно? Пшла вон!

Марина страдала. Пожаловалась Зине, та, оглядев синяки на теле подруги, от хохота чуть не умерла:

– Аксиньюшка ты наша! Прям новый «Тихий Дон»! Ну, застукали тебя, идиотку, прими наказание, заработала. Вот додумалась… в ванной! Дома! У тебя что, бешенство? Ладно, шутки в сторону. Значит, уйти от мужа хочешь? Скажи, а ты сможешь жить без шубок на каждый сезон, без брюликов чуть ли не в носу, без отдыха на островах, без домработницы?

– Нет, – поразилась открытию Марина, у нее даже мурашки поползли от ужаса, она же привыкла жить на широкую ногу.

– Любовь страстная хороша, когда в ней нет места быту. Так что, милая моя, пади в ножки мужу, залейся слезами раскаяния и стань верной женой. Понимаю, это трудно, но у тебя, подруга, выхода нет. Или уходи к Игорю, только тогда придется от всего-всего отказаться, а пылкая страсть на бытовой почве очень скоро заканчивается.

Но Марина не из тех, кто отказывается от чего-либо, засосала ее двойная жизнь. Игорь зверел, видя синяки на ее теле, они практически не сходили, так как Кирилл время от времени напоминал жене, кто тут хозяин, даже без повода, так сказать, авансом. Раз, не поставив в известность Марину, Игорь в благородном порыве на пару с гневом обрушился на Кирилла:

– Не смей избивать Марину.

– А ты откуда знаешь, что я избиваю ее? Продолжаешь трахать мою жену? Она у меня сегодня получит.

– Ты! Садист! Она мне рассказала…

– Знаю я ваши россказни. Короче, друг вшивый, чтобы я тебя больше не видел, понял? Вали в госпиталь и препарируй трупы мальчишек из «горячих точек», я больше в твоих услугах не нуждаюсь.

– Эх! Какой умный! – ядовито выкрикнул Игорь и поднес под нос друга кукиш. – На это погляди. Так просто ты от меня не избавишься, не надейся. С какой стати я буду бросать из-за бабы золотую жилу? Марина мне мила, но не до такой же степени. Думаешь, я не предвидел подобный вираж с твоей стороны? Вы у меня все на крючке, так что придется потесниться и поделиться. Я сохранил все документы, попадавшие мне в руки, снимал ксерокопии, выкрадывал подлинники, делал аудиозаписи бесед по телефону и в кабинетах, где мы обстряпывали делишки. Все собрано в одну папку…

– Дурак, куда ты лезешь? – с сожалением произнес Кирилл. – Тебя раздавят.

– Попробуйте. Если со мной что случится, Дашка знает про папку.

– Ты Дашку посвятил? Подонок! Как ты мог?! Дашку!

– Да пошел ты!.. Я вам устрою Варфоломеевскую ночь!

Последний удар оказался страшно тяжелым, как и наглая измена Марины. Близкий друг не только похотливый кот, прыгнувший в постель к жене, но и негодяй редкий. Откуда ненависть? Скорее, Кирилл имел право на ненависть, ведь его много лет обманывали друг и жена. Подтверждая угрозы, Игорь принес копию кассеты с записью спора меж ними:

– На! Послушай, приятель. Но это лишь малая толика.

Решались технические вопросы доставки, у Кирилла рассудок помутился от ужаса, но он нашелся, что сказать другу:

– А ты не боишься, что и тебя упекут надолго?

– Согласен! – оживился Игорь. – Лишь бы и ты загудел!

– Больной! – крикнул Кирилл в бешенстве. – Даже не представляешь, что ты наделал. У тебя хоть остатки совести сохранились? Ты же дерьмо без меня был! Подонок!

– Брось корчить из себя оскорбленную добродетель и благодетеля. Наличие подлости у нас одинаково. Я тебе ничем не обязан, а вот ты мне – да! Потому что моя лишняя извилина, которой у тебя так не хватает, сказочно обогатила тебя.

– Хорошо, – пошел на мировую Кирилл, делал он это скрепя сердце, но ему ничего не оставалось. Игорь представлял собой реальную опасность, за ненадежного партнера не поглядят по головке столичные воротилы. – Забирай Марину и катитесь куда подальше. Так больше продолжаться не может.