В ту ночь, как рассказывают, вновь появилась королевская звезда, похожая на огнедышащего дракона. За ней дымовым шлейфом следовали звезды поменьше. Но мне не требовалось предзнаменований, чтобы понять то, что мне уже было известно в ту ночь, проведенную на гребне Киллара, когда я поклялся перенести огромный камень из Ирландии и возложить на его могилу.

Вот так все и было. Мы привезли тот камень в Эймсбери, и я поднял упавшие камни «Пляски гигантов», поставив Амброзиусу памятник. А на следующую Пасху в Лондоне состоялась коронация Утера Пендрагона, он стал королем Британии.

1

Впоследствии люди рассказывали, что огромная звезда в виде огнедышащего дракона, ознаменовавшая смерть Амброзиуса, и благодаря которой Утер получил прозвище Пендрагон, явилась зловещим предзнаменованием для нового правителя. И действительно, поначалу, казалось, все было против Утера. Словно закат звезды Амброзиуса послужил сигналом его старым врагам, и те возникли из тьмы изгнания, чтобы отомстить его преемнику. Сын Хенгиста Окта вместе со своим родственником Эозой посчитали, что смерть Амброзиуса освободила их от обязательства не переходить северную границу. Они собрали силы, призвав всех недовольных, и приготовились к нападению. Из Германии к ним хлынуло воинство, жадное до земель и грабежа, к ним присоединились остатки саксонской армии Пасентиуса и беглецы из армии Гилломана, а также чувствовавшие себя обойденными британцы. Через несколько недель после смерти Амброзиуса Окта с большой армией уже рыскал по северу страны, подобно волку, и до того, как новый король смог выйти ему навстречу, он взял приступом и разрушил ряд городов и крепостей от стены Гадриана до Йорка. В Йорке, крепости Амброзиуса, стены оказались крепки, а ворота вовремя запертыми. Его защитники приготовились к обороне. Окта же подтянул имевшиеся у него осадные машины и приготовился ждать.

Должно быть Окта знал, что Утер настигнет его под Йорком, но, располагая такими силами, он не боялся британцев. Позже подсчитали, что Окта располагал тридцатью тысячами воинов. Если так и было, то выходит, что на каждого британца в армии Утера приходилось два сакса. Бой был кровопролитным и с бедственными последствиями. Смерть Амброзиуса явилась потерей для королевства. Несмотря на репутацию блестящего воина, Утер был неопытен в роли верховного командующего, и не являлось секретом, что перед лицом испытаний ему не хватало спокойствия и рассудительности. Недостаток мудрости, конечно, компенсировался храбростью, но в тот день Йорку одной храбрости было явно маловато. Бритты дрогнули и побежали. Их спасла лишь ранняя в это время года темнота. Утеру, вместе с Горлуа из Корнуолла, его помощником, удалось собрать остатки войска на вершине небольшого холма, именовавшегося Дэймен. На этом крутом скалистом холме можно было укрыться, его покрывали пещеры и густой орешник. Но он представлял собой лишь временное убежище. Саксонская орда победно окружила подступы к холму и принялась ждать утра. Британцы попали в отчаянное положение, и требовалось предпринять отчаянные действия. Утер, мрачно восседавший в пещере, созвал своих усталых командиров и, пока люди урывками отдыхали, разработал совместно с ними план, как обхитрить ждавших внизу несметных врагов. Сначала никто не думал ни о чем, кроме бегства, но потом кто-то — я слышал, это был Горлуа — указал, что бегство не предотвратит поражения и гибели нового королевства. Если возможно бегство, то возможно и нападение. Вполне реальным казалось напасть в темноте с холма, используя элемент неожиданности. Простая задумка, и этого вполне можно было ждать от людей, попавших в столь безвыходное положение, но саксы всегда были глупыми и недисциплинированными воинами. Представлялось почти несомненным, что саксы не станут ожидать ночного нападения и, уверенные в своей победе, спокойно заснут до рассвета; треть из них, может быть, еще и перепьется из награбленных винных запасов.

Отдавая саксам должное, надо признать, что Окта все-таки расставил посты, большей частью бодрствовавшие. Но план Горлуа сработал, нам помог легкий туман, пеленой окутавший подножье холма. Возникнув из тумана в полной тишине, британцы бросились вниз, едва в брезжущем свете стало видно путь между камней. Создалось впечатление, что они превосходят саксов в два раза. Те посты, которые не были сразу уничтожены, подняли тревогу, но слишком поздно Саксы, ругаясь, возились в поисках оружия, но британцы с криками набросились на них и раздробили все их воинство. К полудню все было закончено. Окту и Эозу взяли в плен. К зиме, когда север очистили от саксов, а на берегах тихо догорали их длинные ладьи, Утер вернулся в Лондон, а с ним и его пленники за решеткой. Он готовился к своей коронации, которая должна была состояться весной.

Его битва с саксами, близкое поражение и последовавшая неожиданная блестящая победа стали тем, что требовалось для нового правления. Люди забыли о зловещих обстоятельствах смерти Амброзиуса и возносили короля, как новое солнце. Его имя было у всех на устах. О нем говорили аристократы и воины, ждавшие от него даров и почестей, включая строителей его дворцов. Придворные леди щеголяли в платьях красного цвета, колыхавшихся, как заросли мака. В моду вошел цвет под названием красный пендрагон.

В те первые недели я видел его только один раз. Я все еще находился в Эймсбери, присматривая за работами по поднятию каменных гигантов. Треморинус уехал на север, но у меня осталась хорошая команда, уже оправдавшая себя в поднятии королевского камня из Киллара. Теперь людям не терпелось взяться за колоссы «Пляски». После того, как мы выровняли камни, поднять их было несложно, имея в распоряжении канаты, треноги и отвесы. Трудность заключалась в установке огромных перемычек. Но мастера прошлого создали свое чудо несметное количество лет назад, подогнав, как заправские плотники, гигантские камни один к другому. Нам оставалось лишь найти средства для их подъема. Мысли о них не выходили у меня из головы все предыдущие годы, с тех пор, как я увидел перекрытия колонн в Малой Британии и тогда же начал расчеты. Не забывал я и о том, что почерпнул из песен. В итоге я спроектировал деревянный «сруб», который может показаться современному строителю примитивным, но который — беру себе в свидетели певца — отлично показал себя в деле и еще не раз пригодится для подобных целей. Дело продвигалось медленно, но верно. Я думаю, со стороны это было восхитительным зрелищем — наблюдать, как постепенно поднимались эти блоки и в конце концов мягко, как по маслу, опускались на свое место. На каждый камень потребовалось по двести человек, команды обученных людей, работавших синхронно, поддерживая ритм работы под музыку, как гребцы. Ритм движений определялся, конечно, работой, а мелодии принадлежали прошлому, я помнил их с детства. Их пела мне еще моя няня, опуская некоторые народные вставки. Песенки были веселые, неприличные и нередко в них упоминались высокопоставленные личности. В них не щадили ни меня, ни Утера, хотя в моем присутствии их старались не петь. Более того, когда присутствовали посторонние, слова меняли или пели неразборчиво. Спустя много лет я слышал, как в них пелось, что я передвинул камни «Пляски» с помощью волшебства и музыки. Я бы сказал, что это так и есть. Возможно, аналогичным способом зародилось предание о том, как Феб Аполлон построил под музыку стены Трои. Но волшебством и музыкой, стронувшей с места гигантские камни, помог мне слепой певец из Керрека.