года начали собирать кили двух кораблей нового класса — линейных крейсеров. Правда, дабы не множить сущности, по бумагам они проходили, как трехбашенные турбинные броненосцы, являвшиеся дальнейшим развитием типа «Император Александр III» и считавшиеся учебными кораблями. То есть кораблями, на которых судостроители должны были научиться создавать тяжелые суда с новой силовой установкой, а экипажи впоследствии осваивать это новшество, дабы выявить все детские болезни. И это даже было правдой! Частичной. Ведь помимо четырех комплектов турбин Парсонса общей мощностью аж в 80000 лошадиных сил, для «Иоанна Златоуста» и «Евстафия» заказали изготовление шести трехорудийных башен главного калибра и нефтяных котлов. Про совершенно иную форму корпуса можно было даже не говорить. Так что новшеств, о которых мало кто знал, в этих кораблях было куда больше, нежели можно было предположить.

Однако беда пришла, откуда не ждали. Что называется, нашла коса на камень. Так, если изрядно возвысившийся на войне вице-адмирал Макаров в открытую говорил о сильнейшей необходимости срочного пополнения флота десятками новых броненосцев, не говоря уже о куда большем количестве крейсеров и миноносных кораблей, а контр-адмирал Романов изо дня в день вливал своему шурину в уши сказки о десятках потомках «Славы», что непременно должны бороздить просторы всех океанов, барон Иванов, на заданный императором вопрос о пути будущего развития флота, дал весьма нелицеприятный ответ.

— Если вы желаете иметь настоящий флот, ваше императорское величество, а не то сборище кораблей, с которым мы были вынуждены вступить в войну с Японией, то будьте готовы потратить на его создание втрое больше средств, нежели за последние пятнадцать лет. А после ежегодно утверждать вдвое больший бюджет, чем сейчас, на его содержание. — За то, что гость из будущего более чем успешно выполнил поставленную задачу по уничтожению последних броненосных кораблей Объединенного флота, император выдал ему кредит своего личного доверия, что предопределило возможность увеличения количества их бесед с глазу на глаз. И вот когда назрела, и даже перезрела, необходимость начала работ над новой программой усиления флота, он не смог отказать себе в возможности узнать о веяниях будущего от человека, обладающего конкретными знаниями. Потому, пусть не самый известный, но один из богатейших депутатов Государственной думы, ныне пребывал в рабочем кабинете Николая II. — Как вы уже могли знать, ознакомившись с рядом документов составленных Виктором Христофоровичем Иенишем перед его трагической кончиной, эпоха броненосцев подошла к концу. Потому, не пройдет и пяти лет, как наличие в составе флота броненосцев, а также броненосных и бронепалубных крейсеров, перестанет играть столь же весомое военное и политическое значение, как сейчас. С одной стороны, для России это будет являться благом, поскольку те же Англия, Германия и САСШ в одночасье окажутся на одном уровне с нами. Ни мы, ни они, не сможем мгновенно построить, спустить на воду и принять в состав флота новейшие линкоры и линейные крейсера. Даже англичанам потребуется не менее трех лет на воплощение первых образцов в металле. Потом еще столько же уйдет на сбор данных обо всех допущенных проектировщиками и заказчиками ошибок, после чего на свет появятся действительно могучие корабли нового поколения, что смогут щелкать старые броненосцы, как орешки. Но вот начальные условия, на которых находится Российская империя, никак не позволят нам удерживать тот же темп кораблестроения, который смогут показать наши основные конкуренты. Потому лично я полагаю, что нам ни в коем случае не следует гнаться за недостижимым, дабы не надорвать экономику страны. Тем более что эпоха линкоров продержится от силы два десятка лет, сменившись эпохой авианосцев. Это вовсе не значит, что мы не должны будем строить корабли новых классов, — тут же поспешил уточнить барон, дабы своими словами не вызвать у монарха недоумения. — Нам, просто, сперва будет потребно определить основной вектор развития флота на ближайшие два десятилетия, чего столь сильно не хватало в прежние времена. Определить главного противника, для противостояния которому следует строить флот. А также учесть при этом экономические, трудовые, производственные возможности страны, дабы, наконец, перестать зависеть от зарубежных поставок. Нам нужны не столько десятки новых бронированных гигантов, сколько современные предприятия, умные головы и золотые руки мастеровых. Хотя чего я об этом говорю? Вы это и без меня прекрасно знаете! Но, ваше императорское величество, — проникновенно посмотрел он собеседнику в глаза, — знать — мало! Надо делать! Надо делать самому и заставлять делать других то, что не получается делать самому! А мы, как в прежние времена, все надеемся на светлое будущее и заграницу, что непременно нам поможет. К чему данная политика привела — вы могли видеть сами во второй половине прошлого года. Стоило только Англии, САСШ и Германии взбрыкнуть, как мы лишились возможностей создавать что-либо сложнее молотка! Ладно бы еще время было мирное! Так ведь нет! Десять лет своей жизни я отдал делу подготовки России к войне с крохотной Японией. У меня было все — знания, верные товарищи, одобрение и поддержка с самого верха! И даже так мы справились с трудом! С напряжением всех возможных сил! Теперь представьте себе, сколь великие свершения потребуется притворить в жизнь, дабы за следующие десять лет приготовиться к противостоянию со странами, что по всем аспектам в десятки раз превосходят Японию. При этом я попрошу вас учитывать тот факт, что наша сухопутная армия находится в еще большей разрухе, нежели та, в которой до конца прошлого века пребывал флот. Потому, как бы вы ныне ни благоволили ставшим строителями победы морякам, не позволяйте увлечь себя игрой в кораблики. Я вас очень прошу, ваше императорское величество. Все равно до момента превращения России в индустриальную державу на этом поле нам не выиграть.

— Это было весьма эмоционально, — наконец, прервал монолог своего посетителя хозяин кабинета. — Но среди множества умных и верных слов я так и не услышал ответа на заданный вопрос. А мне было бы весьма любопытно узнать его. Потому, господин барон, будьте любезны, поделитесь вашими соображениями. Не возьмусь утверждать, что начну неукоснительно следовать им. Все же вы, как и я, слишком далеки от военно-морской науки. Но мне было бы интересно узнать, кто из адмиралов оказался ближе всего к тем мыслям, что витают в вашей голове, — по-доброму, улыбнулся Николай II в конце своей речи, как бы подбадривая собеседника к откровениям.

— Что же, если вы так желаете, ваше императорское величество, то извольте. Балтика… — сделав паузу и будто посмаковав это слово на языке, Иван Иванович высказал столь крамольные слова, за которые его четвертовали бы все без исключения адмиралы. — Балтика