Повисла тишина. Тайлер умчался, Тиффани билась в истерике наверху, а мы остались сидеть у нее в гостиной, пытаясь переварить то, что сейчас произошло на наших глазах.

– Я так понял, что они все-таки расстались? – спросил Джейк с легкой усмешкой.

Рейчел, выпучив глаза и вскинув брови, смотрела на меня с противоположной стороны комнаты. Думаю, у нее в голове не укладывалось ни то, как сработал ее план, ни то, что я сознательно кинулась в самое пекло. Перед ней явно стояла дилемма: пойти проведать Тиффани или не ходить, потому что, переминаясь с ноги на ногу, она то и дело вскакивала на ступеньку выше, а потом снова опускалась вниз.

Сквозь шум дождя я уловила донесшийся с парковочной аллеи звук – ожила машина Тайлера. В памяти всплыл наш с Эллой разговор, и я судорожно постаралась вспомнить все, что она говорила, особенно о Нью-Йорке. Я не знала, куда Тайлер собрался ехать, но я точно знала, куда он должен сейчас поспешить. Домой.

Запахнув полы худи, я кинулась к двери, попутно натягивая на голову капюшон и мысленно моля Тайлера не уезжать. В лицо ударили струи дождя, нос тут же замерз. Из-за спины Рейчел спросила, куда меня черти понесли, однако, сосредоточившись на машине Тайлера, я оставила ее реплику без внимания.

Придерживая капюшон руками, по вымощенной камнем дорожке я добежала до автомобиля и остановилась с водительской стороны. Окна были затонированы, дождь лил стеной, поэтому я едва различала очертания Тайлера. Жмурясь от стекающих по лицу капель, я постучала костяшками пальцев по стеклу. Казалось, это октябрьское утро в Портленде, только дождь посильней.

Тайлер приоткрыл на пару сантиметров окно и прокричал:

– Залезай!

Я быстро обежала машину, скользнула на пассажирское сиденье и, захлопнув за собой дверь, вздохнула – под дождем я провела не более двадцати секунд, но успела промокнуть до нитки. Сняв капюшон, я сдула с лица несколько прядей влажных волос и повернулась к Тайлеру.

Его голова тоже была мокрой и взъерошенной. Сжав губы, он включил передачу.

– Поехали?

– Нет, подожди. – В салоне звук барабанящих по корпусу капель ощущался гораздо громче. – Я пойду обратно.

У Тайлера вытянулось лицо, словно он собирался сказать мне, что я не в своем уме.

– Тогда какого черта ты сюда приперлась?

– Потому что, – на выдохе произнесла я, вытирая тыльной стороной ладони лицо, – мне надо с тобой поговорить. Послушай. Сначала главное: пожалуйста, никогда больше не возвращайся к Тиффани.

Тайлер хмыкнул и крепче взялся за руль.

– Пусть валит ко всем чертям! Со всеми своими заморочками.

Какое-то время я наблюдала, как по лобовому стеклу катятся капли дождя, и немного успокоилась. Потом снова посмотрела на Тайлера – его взгляд застыл на руле.

– Тайлер, – тихо позвала я, пытаясь заставить его посмотреть мне в глаза. Вроде бы получилось – он медленно повернул голову ко мне. Щеки покрывал легкий румянец, контрастирующий с бледностью губ. – Пожалуйста, езжай домой и поговори с мамой. Она сейчас одна. И поверь, она примет тебя обратно. Она хочет что-то тебе сказать. Что-то очень-очень важное.

У Тайлера заходили желваки. Он снова отвернулся и сквозь замутненное дождевыми струями боковое стекло уставился на лужайку.

– Да кому я там нужен!

– Я серьезно. – Я подалась вперед, чтобы видеть его глаза. Они были пронзительными, но спокойными. По глазам я понимала, что происходит у него в голове. – Просто выслушай ее. И спроси о Нью-Йорке.

– О Нью-Йорке? – Тайлер сдвинул брови.

Я вздохнула и мягко повторила:

– Поговори с мамой.

– Ладно. – Тайлер провел рукой по влажным волосам, и в этот момент мне страшно захотелось снова его поцеловать.

Захотелось забраться ему на колени, так же как я забралась несколько недель назад на пирсе; захотелось впиться губами в его губы, так же как я сделала это в самый первый раз, в его комнате, когда собиралась на день рождения к Меган; захотелось, чтобы он ласкал мое тело, как он ласкал его в прошлую субботу.

Но я не могла себе этого позволить.

Что-то подсказывало, что во всем этом нет никакого смысла. То, что Тайлер расстался с Тиффани, вовсе не означает, что мы с ним автоматически становимся парой. Ни в коем случае. Потому что мы в принципе не можем стать парой, и от этого мне было невыносимо больно. Гораздо больнее, чем когда нас бросил отец. Гораздо больнее всех нападок Алиссы и Холли.

Это была не просто боль.

Это была настоящая агония.

За последние несколько дней я только о нас и думала. Думала о том, что через месяц мне придется уехать домой, о том, что родители нас убьют, стоит им только понять, что мы натворили, и, конечно, о том, что все это абсолютно неправильно.

Я хотела быть с Тайлером. Отчаянно. Больше всего. Даже больше, чем учиться в Чикагском университете. И больше, чем иметь стройную фигуру. Я бы все ради этого сделала. Увы, этого не может быть, а значит, нечего и мечтать.

Тайлер заметил мой отрешенный взгляд.

– Что с тобой? – спросил он.

– Я бы умерла за возможность каждый день тебя целовать, – тихо призналась я. Сейчас как никогда мне требовалась твердость. Потому что все это нужно было остановить. Так будет лучше и для меня, и для Тайлера. Продолжить отношения – значит пойти трудной дорогой. Неимоверно трудной. Тупиковой.

– Да целуй, пожалуйста, – повернувшись ко мне, почти шепотом ответил Тайлер. – Хоть каждый божий день. Я был бы только рад.

– Я тоже, – пробормотала я. Пока я собиралась с мужеством, чтобы покончить с этим раз и навсегда, в горле пересохло. – Но, Тайлер, не все так просто. Мы-то с тобой были бы рады. А остальные?

Какое-то время он пытался понять, что означают мои слова и страдальческий взгляд. Затем понял, и его лицо исказила болезненная гримаса. Сглотнув, он отвернулся, а когда снова повернулся, брови были нахмурены, а в уголках глаз появились морщинки.

– Мы всех переубедим, – попытался возразить он, однако голос ослаб, и Тайлеру потребовалось время, чтобы восстановить силы. – Мы все решим. Остальные поймут. Может, не сразу, но со временем обязательно. Серьезно. У нас получится. Мы… Мы обязательно справимся. – Тараторя пункты этого длинного списка уверений, Тайлер активно жестикулировал, но все уверения были напрасны.

– Тайлер. – Слезы подступили к глазам, потому что я точно знала, какие слова сейчас произнесу. И сама же боялась их услышать, потому что отныне это становилось реальностью. – Мы не можем быть вместе.

Такова реальность. И другой она уже не станет.

Губы Тайлера задрожали, и, чтобы унять их дрожь, он стиснул зубы. Потом медленно покачал головой и, выдыхая через нос, закрыл глаза. Какое-то время он сидел не шевелясь и пытаясь взять себя в руки. В это время по моим щекам покатились слезы – пришлось поскорей смахнуть их рукой. Когда плачешь, все кажется гораздо хуже, чем оно есть на самом деле.