Григорий посмотрел на Лески.

– Ну что, британец, сложно нам будет уйти отсюда?

Наемник поднял скованные руки вверх:

– Что ответить? У меня, подполковник, просто нет слов! В общем, как говорится, без комментариев!

– Вот так-то!

* * *

Посадку на вертолеты отряд спецназа, не потерявший в ходе всей тройной операции ни единого человека, осуществил быстро. Подорвав «вертушку» «духов», «Ми-8» беспрепятственно поднялись над дымящимся и горящим ущельем, взяв курс на север, к своим границам. Через пятнадцать минут полета Глебов, сидевший напротив Пашина, указал тому на иллюминатор. Подполковник посмотрел за толстое, сферическое стекло и увидел идущие параллельным курсом «Су-25».

И тут же его радиостанция выдала сигнал вызова.

Пашин ответил:

– Григ на связи!

– Я – Регистан! Сопровождаю вас!

– Так это твои самолеты рядом с нами?

– Мои! В одном из них я! Решил лично составить почетный эскорт героическому российскому спецназу!

– Спасибо, Рашид!

– Не на чем, как у вас говорят! Передай пилотам, пусть ориентируются на нас! Посадку вам определили на нашем аэродроме. Как прибудем на место, все в столовую!

– Обедом угостишь?

– И еще кое-чем, без чего иногда так тоскует русская душа!

– Так «поляна» вроде с меня?

– Успеешь еще выставиться, сегодня вы мои гости!

– Понял тебя, Рашид! Ничего не имею против!

На этом связь прервали.

И только после того, как командир экипажа ведущего вертолета доложил, что машины пересекли границу Афганистана с Узбекистаном, Пашин вызвал Луганского:

– Катран! Я – Григ!

В ответ тревожное:

– Что у тебя, Гриша?

– Все нормально, генерал! Задачу выполнили! Гурбани, правда, немного подраненный, с наемниками Лески и Бриджем на борту рядом со мной. Потерь нет! Недавно вышли из воздушного пространства Афгана. Нас на свой аэродром ведет майор Рахимов! Узбекские друзья очень помогли нам, практически выполнив большую часть боевой работы, надо бы это отметить!

В динамике вздох явного облегчения:

– Ну, слава богу! Молодцы, ребята! Благодарю за службу! А коллег отметим, обязательно отметим на самом высоком уровне! До встречи в Москве!

– До встречи, генерал!

Отключив станцию, Пашин повернулся к иллюминатору. Внизу проплывали горы, мирные горы! Как же они отличаются от гор воюющих!

Подполковник вдруг почувствовал сильную усталость. Осмотрел бойцов, летящих с ним. Те в большинстве своем спали. Уставшие лица, уставшие руки. Офицеры и прапорщики отдыхали. И, глядя на них, посторонний человек ни за что не подумал бы, что эти молодые сильные люди возвращаются из ада. Ада войны!

Транспортный «Ил-76», доставивший спецназ из Узбекистана, встретил Луганский, и в этом не было ничего необычного. Генерал всегда, насколько позволяла служба, встречал своих людей, возвращавшихся с заданий.

Каждому офицеру и прапорщику пожал руку. Затем автобусом бойцов отправили по домам. Пашин же с Луганским направились в центральный офис. Туда же доставили и Гурбани с Лески и Бриджем.

Оказавшись в кабинете, генерал выслушал доклад Пашина. Еще раз поблагодарил его за службу и... приказал привести Лески.

Григорий удивился. Время было без четверти одиннадцать. Скоро полночь, пора бы и расстаться, а Луганский вдруг пожелал увидеть наемника. Не Гурбани, что еще как-то можно было объяснить, а именно Лески. Генерал заверил, что ненадолго задержит Григория, просто ему хотелось бы уточнить кое-какие детали. Что за детали, Пашин не понял. Сначала не понял!

Ровно в 23.00 конвой ввел в кабинет бывшего британского капитана Дэвида Лески. Тот держался достойно. Лицо не выражало никаких эмоций, хотя ночной вызов не мог не встревожить наемника. Но он умел управлять собой.

Как только Лески предстал перед Луганским, генерал подошел к нему вплотную. Взгляды их встретились.

Пашин абсолютно ничего не понимал.

В глазах наемника вдруг мелькнуло нечто, похожее на изумление. Он неуверенно спросил:

– Капитан? Офицер с колонны, уничтоженной у Саланга?

Генерал ответил утвердительно:

– Да, господин Лески! Перед вами тот капитан, которого вы двадцать лет назад по непонятной мне причине не пристрелили, хотя имели полную возможность сделать это!

Наемник медленно покачал головой.

– Как все же тесен мир! Кто бы мог подумать, что я когда-либо встречу того русского офицера! Да еще при данных обстоятельствах! Поистине, пути господни неисповедимы!

– Один вопрос, Лески! Почему вы тогда на трассе не добили меня и не позволили это сделать душманам?

Лески ненадолго задумался, потом проговорил:

– Знаете, генерал, я, конечно, далеко не ангел и на моей совести много жизней. Я наемник, человек вне закона! Все это так! Но... я всегда уважал сильного и смелого противника. Уважал тех, кто умеет смотреть смерти в глаза без страха. Тогда, в далеком восемьдесят пятом, подойдя к раненому обреченному русскому капитану, я не увидел в его глазах страха. В них были ненависть и презрение! Поэтому я не стал стрелять, первый и последний раз в своей карьере платного наемника. Такого объяснения достаточно?

Луганский кивнул головой:

– Вполне!

– Тогда, в свою очередь, я могу задать вам вопрос?

– Задавайте!

– Что будет со мной и Бриджем?

– Как было обещано подполковником, вы будете жить! Об остальном поговорим позже.

– Ясно!

Генерал приказал увести Лески.

Как только конвой вышел, Пашин спросил:

– Что-то я не понял, Борис Ефимович, вы знакомы с этим наемником?

– Правильнее сказать, встречались ранее. И всего один раз!

Луганский прошелся по кабинету.

– Однажды, Гриша, я, тогда еще капитан войсковой разведки, в очередной раз был послан в Афганистан для организации работы по лагерям Хикматияра. Получилось так, что до Кабула мне предложили добраться вместе с крупной автоколонной. Недалеко от печально известного перевала Саланг колонна попала в засаду. «Духи» напали внезапно, и штатный командир автомобильного подразделения погиб в первые минуты обстрела. Пришлось мне как старшему по званию принять командование ротой на себя. С душманами работали наемники, и, как я понял позже, они работали по авиации, испытывая новейшие специальные переносные зенитно-ракетные системы. Им удалось сжечь четыре «вертушки» и два самолета. После этого вся банда начала отход, но не туда, откуда вышла на колонну, а через трассу в противоположном направлении. Для прорыва им необходимо было сломить сопротивление личного состава колонны. И «духи» с наемниками легко это сделали. Я же отстреливался до последнего патрона. У меня были прострелены ноги. Настал момент, когда я достал гранату, чтобы подорвать себя. Но не успел. «Духи» разоружили. Я ждал смерти в окружении торжествующих душманов, когда подошел этот Лески. Он о чем-то поговорил с афганцами, а затем отправил их в конец горящей колонны. Окликнул меня. Я повернулся и взглянул ему в глаза. Наемник поднял ствол американской винтовки «М-16» и направил его мне в голову. Я смотрел на него, он, очень внимательно, на меня. Я ждал выстрела, но его не последовало! Вместо этого наемник, резко развернувшись, ушел. Потом я потерял сознание. Очнулся в госпитале, где узнал, что «духи» вырезали всех раненых. Я же остался жив. Один из всего личного состава колонны. Это вызвало подозрение, и я, скорее всего, будь обычным общевойсковым офицером, оказался бы под прессингом особистов – оперуполномоченных КГБ, но руководство ГРУ, которому я и подчинялся, взяло меня под свою защиту. После лечения я был переведен на другую должность. И вот сегодня встретил того наемника, который оставил мне жизнь. Я его еще при высадке из самолета приметил, поэтому и вызвал, чтобы убедиться, он ли это. Убедился! Вот такие дела, Гриша!