— Что там у вас? — спросил Исин. — Куда пришли?

— Тут ход наверх. Небо видно…

Ход был узкий и ни Избор ни Иосиф не могли подойти ближе.

— Что встали тогда? Вылезайте…

— Все не так просто.

Каменный свод в этом месте нависал низко, но в одном месте стену распорола трещина поднимавшаяся вверх. И не просто вверх, а как раз туда, куда нужно. Сотник смотрел на небо, прикидывая как им туда придется добираться, как около лица пахнуло ветром и тяжесть уже привычно сжимавшая плечо когтистыми лапами исчезла так, словно ее и не было вовсе. Исин осторожно повел плечом, прислушиваясь, как хрустят кости, потом осторожно коснулся плеча пальцами. Не найдя там ничего он на всякий случай пощупал воздух над плечом, но и это ничего не изменило. Совы на плече уже не нашлось. Он вздохнул и разгоняя застоявшуюся кровь, взмахнул рукой. Позади не злобно выругался Избор:

— Ослеп что ли? Чего размахался?

Хазарин щурясь на силуэт в темноте кивнул.

— Угадал. В самую точку угадал.

— Что? — уже всерьез спросил воевода. — Глаза?

— Мурина сова улетела, — сказал Исин. Избор, так и не поверивший хазарину, плюнул.

— Тут не до шуток, а ты…

Хазарин поднял брови. Он и не шутил вовсе…

— Что за старик! — сказал сотник. — Вечно когда нужно так его не сыщешь.

Гаврила понял, что сотник имел в виду Мурю и полюбопытствовал.

— Сейчас-то он тебе зачем? На ковре полетать захотелось?

— При чем тут ковер? Хватило бы и веревки, что он сверху сбросил бы.

Избор хлопнул хазарина по плечу.

— Перебьешься! Совсем обленился — и колдуна ему подавай и веревку…

Гаврила пощупал края трещины, посмотрел наверх.

— Ну-ка дайте место…. Отодвиньтесь, — решительно скомандовал он. Товарищи его вернулись в проход, освобождая место. Гаврила не оглядываясь на них, встряхнулся, словно собака, что только что вылезла из воды и уселся в трещине так, что бы спина упиралась в один край, а ноги в другой. Несколько мгновений он неподвижно сидел и Иосиф не удержался.

— И что? — спросил он. — Ее же не раздвинешь! Камень все-таки.

Масленников не стал отвечать — не до того было, на всякие глупости откликаться.

— Чудак! — объяснил мальчишке хазарин. — Он только глыбу побольше отколоть хочет!

Гаврила не ответил и ему. Даже в полусвете было видно, как его лицо наливается кровью.

— Он…. — начал, было Избор, но договорить не успел. Гаврила зашипел, как рассерженный гусак и перебирая то ногами, то плечами начал рывками подниматься к свету. Воевода поднял светильник повыше и застыл так. Гаврила взбирался наверх по паучьи быстро, но потом остановился. Внизу молчали.

Скосив глаза он видел удивленно раскрывшийся рот Иосифа. Поднимись он повыше, рот у мальчишки открылся бы еще шире, но, увы это было уже не по силам богатырю. Трещина словно сходилась и сжимала его. Он выдохнул из себя воздух, оттолкнулся спиной и спрыгнул вниз. Воевода подхватил его, не давая упасть.

— Давай еще! — ободрил его он. — Ты почти добрался!

Гаврила задрал голову к свету, распрямился, и в спине у него что-то хрустнуло.

— Так выше не залезешь, — сказал он. — Трещина сужается… А ну давай в лестницу!

Он подошел к стене и уперся в нее руками.

— Становись!

Другого приглашения не потребовалось.

— Опять мы на тебе ездим… — напомнил воевода Масленникову и живо вспрыгнул на богатырские плечи.

— Сочтемся… Исин!

Хазарин зацепился носком сапога за Гаврилов пояс. Тот крякнул, но Исин рывком добрался до Изборовых колен и полез выше. Свет над головой стал ближе, но он все еще был недосягаем для него. Ощупывая камень над головой он позвал.

— Иосиф! Давай сюда. Не достаю….

Нос его уже чуял запах земли, но взять запах в руки он не мог. Мальчишка добрался до него, маленькие ступни прижали плечи.

— Ну?

Исин ничего не видел — чтобы не упасть стоять приходилось уткнувшись лбом в стену. Он слышал как над головой кряхтит вытягиваясь Иосиф.

— Ну?

— Не достаю!

Исин попытался помочь мальчишке и приподнялся на носки. От этого движения их лестница зашаталась, сотник судорожно начал хватать запахи вокруг себя, но те ускользали сквозь пальцы и хазарин с ужасом понял, что наделал.

— Замри! — прогремело снизу и он замер как вмороженный. Плечи Избора под ним колыхнулись, стена рывком отодвинулась и Исин понял, что Гаврила, на которого пришлась вся тяжесть, ловит то, что потерял он. Стены вокруг поплыли и он покачнулся.

— Мальчишку держи! — крикнул Избор. Воевода уже понял чем это все сейчас кончится. Исин ощутил как Изборовы руки ухватили его за ступни. Не отзываясь на голоса он отлепил одну руку от стены и вцепился в Иосифову лодыжку. На мгновение он представил себе дерево, что вцепившись корнями в землю под дыханием урагана клонится к земле, потом выпрямляется, потом опять никнет…

Но Гаврила не успел пустить корни. Все произошло быстро. Стены завертелись еще стремительней и Исин почувствовал, что заваливается на спину.

— А-а-а-а-а!

Он успел увидеть надвигающийся камень и вытянул руки, но тут его перевернуло и хазарин упал на что-то мягкое.

— Ох! — раздалось снизу, а наверху, прямо над ним, громадной летучей мышью, промелькнул растопыривший руки Гаврила. Исин проводил его взглядом и увидел как Иосиф, висевший на своде несколько долгих мгновений разжимает пальцы и летит вниз, прямо в богатырские руки.

Звук двух ударов слился в один.

«Успел!» — подумал Исин о Гавриле. «Спас мальчишку! Почему, интересно он об этом подумал, а я — нет?» Тишину подземелья нарушали только кряхтение и тихая ругань Избора. Под эти звуки Исин перевернулся и встал на четвереньки.

— Ну, еще раз… — скомандовал он.

И в этот и еще три раза подряд все оканчивалось одинаково. Иосиф на какое-то мгновение зависал под потолком, а потом, не в силах там удержаться, валился вниз. Вся разница была только в том, что в первый раз его ловил один Гаврила, а теперь — они все вместе.

На пятый раз мальчишка, упрямо забиравшийся на хазарские плечи не смог даже зацепиться. Пальцы соскользнули с камня и он бесславно полетел вниз.

— Живой? — спросил Избор помогая Иосифу подняться с Гаврилы.

— Нашел, кого спрашивать, — проворчал из-под мальчишки Масленников. — Ты бы меня спросил…

Тебя бревном не задавишь, — отмахнулся от него воевода. — Ну, что, еще разочек?

Проводя руками по бокам и морщась от этого богатырь покачал рукой.