— Ты счастлива с ним?

— Да. Знаешь, с тобой такого бы не получилось. Ты слишком максималист по натуре, тебе того, что есть было б мало, а мне хватает. Я смотрю, ты женился, нашлась отчаянная для тебя! — карие глаза с любопытством рассматривали мое обручальное кольцо.

— В смысле? — опешил я от признаний Лены.

— Надо слишком сильно любить, чтобы выйти за тебя замуж, делить с работой. Ты ж никогда не скрывал, что сначала самолеты, потом девушки. Стесняюсь спросить, у тебя дети есть?

— Есть, трое! — улыбнулся, рассматривая Ленку. Сейчас она носила каре, не было тех длинных черных волос, в которых путались мои пальцы. Глаза уже взрослые, умудренные жизненным опытом.

— И все из пробирки?

— Нет, — рассмеялся, качая головой. — Ты же знаешь меня!

— О да, до секса ты был жадным, если он не прищемлял интересы работы. А чего вид такой уставший и невеселый? Жена попалась мегерой?

— Нет, жена у меня сокровище, — опустил глаза, некоторое время помолчал, — я слишком долго ее искал. Но кажется, по собственной глупости и от большого эго, потерял.

— В смысле? — Лена нахмурилась, внимательно посмотрела прямо в лицо.

— В прямом! Все возвращается. Когда-то я не смог простить измену, категорически отказываясь не то что понять, а просто выслушать. И не давал шанса. Но никто меня тогда не предупредил, что я не Бог и тоже могу совершить ошибку.

— О, поздравляю тебя с этим чувством обреченности! Мне бы позлорадствовать, но что-то не хочется! И что, не пускает домой?

— Почему же, домой я прихожу, с детьми вижусь, мы просто разводимся, у жены точно такая же позиция, как в свое время была у меня.

— А сейчас не такая?

— Ну, — замялся, вспоминая разговор с Никой, когда она спросила, что бы сделал, если ко мне пришел ее любовник. — Я не знаю. Правда, спроси меня об этом полгода назад, сказал, что ничего не изменилось, а сейчас нет однозначного ответа. Я бы, наверное, сначала не стал слушать, слишком вспыльчив, а потом был бы готов поговорить. И возможно понять.

— И простил бы? — тихо спросила Лена, прищуриваясь. Я побарабанил по столу, пытаясь действительно самому себе ответить на этот вопрос. Лену и Кэти не простил б, просто потому что не любил. А Нику… а ее б простил. И прощу, если вдруг Ренат уложит ее в свою постель. Но это случится не сразу, мне потребуется время все пережить в себе и жить с этим, ни разу не упрекнув. Как она там писала, вся боль будет испита до дна и это возможно, если сильно любишь человека… А ее люблю больше, чем самого себя.

— Простил бы… — прошептал, произнеся эти слова, встретился Лениными глазами. — Испив эту боль до дна, ощущая каждой клеточкой предательство и разочарование. И даже отпустил б, если полюбила другого…. Насильно мил не будешь.

— Уверена, что этих слов ты ей не говорил. И если хочешь сохранить свой брак, попробуй просто поговорить с ней, рассказать про свои страхи, про любовь. Поверь, она оценит твой поступок. И не забудь купить букет красных роз, бесполезная трата денег, но приятно будет любой женщине.

— Спасибо за совет!

— Чего-чего, а советы бесплатно я раздавать люблю!

Загадочно улыбаясь, зарулив на платную парковку возле трех вокзалов, посмотрел на молчаливую Нику. Всю дорогу она не задавала вопросов.

— Мы куда-то едем? — наконец-то она заинтересовалась моими действиями. Значит что-то думает в своей голове.

— Конечно, совершим небольшое путешествие!

— А куда?

— Из Москвы в Петербург и обратно! — Ника резко повернулась ко мне, внимательно всмотрелась в лицо, недоверчиво приподнимая бровь.

— А как же дети?

— Дети пристроены на два дня.

— А работа?

— Работа подождет!

— Да? Реально подождет или ты прихватил свой планшет?

— Прихватил, — вздохнул, слишком оказывается я предсказуем в плане работы. — Но для срочной связи, так Дарью попросил не беспокоить!

— Хорошо!

Оставив машину, оплатив ее простой, направились к вокзалу, Ника купила себе журналы. Меня беспокоила ее реакция, слишком спокойно все воспринимала, в то время у меня были огромные надежды на эту поездку. Мне казалось, что после этого мы либо разбежимся окончательно в разные стороны, либо наоборот сделаем шаг друг другу навстречу. Всю дорогу мы не разговаривали, украдкой наблюдал за нею, любуясь невозмутимым профилем. Мне хотелось взять ее за руку, но сдерживал себя от этих порывов, слишком все было хрупким.

— Почему Питер? — спросила Ника, когда мы вышли на перрон вместе с остальными пассажирами. Я оглянулся на нее.

— А почему все герои у тебя либо отсюда, либо сбегают сюда? — ее глаза расширились от удивления, нижняя губа была прикушены. — Твой Эдик даже меня взбесил своим непроходимым упрямством.

— Ты читал? — ее глаза засияли, а мое сердце радостно забилось в груди от этой реакции. Как давно я не видел таких счастливых зеленых глаза с коричневой окантовкой.

— Я все прочитал. Правда, «Слеза на ладони» пока оказалась мне не по зубам, не смог дочитать.

— Скучная?

— Ну, — осторожно на нее глянул, она подбодрила улыбкой. — Для меня оказалась нудной, я несколько раз начинал, но каждый раз хватало лишь на пару страниц. Как бы ты сказала, не дозрел видно я до книг в виде повествования, без диалогов. Все-таки начинаю понимать, почему твои произведения пользуются успехом, главные герои такие же реальные, как и мы с тобой, со своими достоинствами и недостатками.

— Я же реалист с сентиментальным взглядом, — Ника подошла ко мне, обняла руку, довольно улыбнулась. — Ну, Дмитрий Александрович, и какую программу вы мне уготовали в культурной столице?

— Надеюсь понравится, и вы не останетесь разочарованной!

Питер всегда был для меня другим миром. Здесь хотелось бродить, не спешить по улицам, любоваться архитектурой, культурой. И пусть декабрь не слишком удачный месяц для этого города, с Никой облазили все улочки про улочки, никогда четко не задаваясь целью куда идти. Просто шли, иногда молча, иногда я начинал ей рассказывать про историю архитектуры того или иного здания, она зачарованно меня слушала. Пару раз замечал, что возле нас останавливались люди и тоже с интересом слушали. Ника меня затащила в самую старейшую пышечную, где потребовала купить колечек присыпанных сахарной пудрой и чай. Себе взял кофе. Пока она увлеченно ела, не замечая, как пудра прилипала к уголкам губ, я не сдержался, кончиком пальцев вытер следы, на секунду замирая. Ника перестала жевать, вскинула на меня темнеющий взгляд. По телу пробежала дрожь, поспешно одернул руку. Делая вид, что ничего не произошло, предложил ей покататься на метро, она поддержала. Стремительно наступал вечер. Мы вновь шли, с неба неожиданно повалил снег крупными хлопьями, кружась в красивом танце. Подошли к одному из жилых комплексов. Ника с интересом смотрела на дом, повернувшись ко мне, спросила: