— Дима… Неужели так и не нашел ключик к сердцу Ники?

— Не знаю Борь. Я вроде все делаю правильно, пытаюсь понять, почувствовать. Я не давлю, не ставлю перед фактом, но все равно что-то не получается. Ника вроде хочет простить, но не прощает. И простит ли, я не знаю. Я каждый раз ищу в ее глазах ответ, но ничего там не вижу. И от этого мне больно, тоскливо. Ты не представляешь, как это тяжело, быть рядом с нею и не сметь прикоснуться, не можешь обнять, прижать к себе. У меня сердце не выдерживает….

Борис, обняв меня одной рукой за шею, прислонился лбом к моему лбу. Слезы текли по щекам, сквозь плотно сжатые веки, ощущал их влагу. Разрушить всегда проще, чем построить. И дом, и семью. И вместо того, чтобы как обычно, в годовщину нашей свадьбы, двадцать пятого декабря быть в Париже, сидеть с ней в обнимку, любуясь огнями башни, сидел в кабинете с другом и плакал над руинами семейной жизни, не в силах понять, где точка, где запятая.

Хотелось тишины и спокойствия. Взгляд вновь зацепился за огромный букет красных роз, который посыльный принес двадцать пятого декабря. С ним была еще карточка. «Люблю. Т.Д.А.». Лаконично и без лишних слов. Как-то не рассчитывала, что Дима выделит этот день в календаре, при сложившихся обстоятельствах. Раньше все плохое он предпочитал не вспоминать, даже годовщину смерти родителей была б возможность — забыл, но каждый год он и Олег сами ездили на кладбище. Как-то не любили эти взрослые мужики публику в такие дни. Я не видела его с корпоратива. Прошла неделя, а он лишь звонил. Дети вновь погрустнели, часто сидели втроем у окна в зале, смотря во двор. Посмотрела на Дану с Арсением, которые играли в Лего на полу. Вика сидела рядом и смотрела телевизор, где показывали новогодние программы. Чтобы я хотела загадать в Новый год? Наверное, мои мысли теперь схожи с мыслями младшей дочери: чтобы вернулся папа к детям, а муж к жене. Я оценила его попытки меня понять, сам факт, что брал мои книги, читал, радовал. Не требовал в властной манере себя простить, и вообще перестал давить, иногда вскользь рассказывал о своих делах. Я не стала посвященной во все тонкости его работы, но уже такие крупицы информации, говорили о том, что он приподнимает занавесу того, что раньше было сокрыто за семью печатями.

— Мам, — донесся голос Вики. Я приоткрыла глаза, она смотрела в окно. — Там папа приехал.

— Папа? — младшие подорвались с пола и понеслись его встречать. Я нехотя села, пригладила волосы, пошла следом. Дима обнимал детей, целуя каждого то в щечку, то в шею, а они заливисто хохотали. Вновь с его приходом в дом вернулся детский смех, радость. Он поднялся на ноги, взяв пакеты, направился на кухню, по дороге чмокнув Вику в дверях.

— Я тебя не ждала, ничего особенного к праздничному столу не готовила! — встала возле стола и начала вытаскивать покупки из пакетов.

— Меня ждать не надо, я сам прихожу, — он вытащил бутылку вина, открыл ее, разлил вино по бокалам. Один протянул мне. — Пусть все плохое останется в этом году. А в следующем будет только хорошее.

— Ты считаешь, что наш развод дело хорошее? — крутила бокал в руках, бросая на него изучающие взгляды.

— Ник, я не собираюсь в новогоднюю ночь вновь выяснять отношения, пусть идет все своим чередом. Когда ты почувствуешь, что готова со мной поговорить, я буду тебя ждать. А сейчас давай просто отпразднуем Новый год впервые в узком кругу!

— Да, конечно, — разочарованно согласилась, пришлось с ним чокнуться бокалами. А чего я ждала? Что в обычной манере вспылит или заявит, что ему все надоело и пошло все лесом? Дима выглядел спокойным, немного уставшим. Единственное что меня напрягло, утрата блеска в его глазах. Не было ощущения азарта к жизни. И это пугало, потому что он всегда был полон жизнелюбия, энергии, готовый покорять этот мир любыми способами. Всегда шел вперед. Вернее, бежал, жадно наполняя себя всем, что могла ему предложить эта жизнь. Мы действительно провели Новый год своей семьей. Дима дурачился с детьми, помогая младшим собирать какой-то дом из деталек, Вика лишь комментировала с дивана. Послушали речь Президента, выпив сладкое шампанское, из окна понаблюдали за фейерверками. К часу ночи дети стали клевать носом. Богдана уснула возле бока Димы, Арсений на груди, Вика сонно подпирала голову на другом конце дивана. Я взяла спящего сына на руки, Дима подхватил дочь, старшая поплелась следом. Уложив детей спать, мы вернулись на первый этаж. Начала собирать разбросанные игрушки по комнате, Дима, без слов присоединился ко мне. Держа коробку, смотрела на его затылок, чувствуя, как хочется провести ладонью по волосам, он бы непременно оглянулся через плечо, сгреб в охапку, смеясь, стал бы целовать. А после бы мы занялись любовью на этом ковре возле камина.

— Ника, с тобой все в порядке? — впервые за вечер он обеспокоенно на меня посмотрел. — Ты, какая-та красная, глаза блестят. У тебя температура? — его ладонь легла на лоб, я опустила веки, наслаждаясь этим прикосновением. — Лоб холодный. Ты нормально себя чувствуешь?

— «Я хочу тебя», — мысленно прошептала, не смея посмотреть ему в глаза, ему все станет понятно без слов. И я уже не была уверена, что мое желание взаимно, хоть и говорил, что будет ждать, а видеть, как он отстраняется, было б невыносимо. Досчитав до десяти, открыла глаза, слабо улыбнулась.

— Я просто устала. Много суеты за последние дни.

— Тебе надо отдыхать, — Дима встал, забрал из моих рук коробку. Побрела на диван, натянув на себя плед. Он вернулся, неся два бокала с вином, протянул мне, после сел чуть поодаль.

— Самый тихий Новый год за всю нашу совместную жизнь, — смотрела на него поверх бокала. Его губы искривились в усмешке, в глазах отражались язычки пламени от камина. — Что ты будешь делать на каникулах?

— Собирать чемодан.

— Куда летишь?

— В Дубай.

— Тебе отпуск не помешал бы. Один? — последний вопрос задан из вредности.

— Я не в отпуск лечу, — он посмотрел на меня, — работать. Буду женам шейхов строить дворцы, — иронично улыбнулся.

— Каждой по хоромам? Даже интересно узнать их уклад жизни. Потом расскажешь секреты, я напишу откровенную книгу про тайную жизнь жен восточных правителей.

— Боюсь, что не разрешат распространять столь личную информацию. Прислали целый список правил поведения.

— Боже, ты же не привык кому-то там подчиняться! — рассмеялась, Дима тоже присоединился, отпивая вино.

— Они предлагают хорошие деньги. Мне ж теперь алименты платить на троих детей.

— Не смешно!

— Зато, правда, жизни.

Мы замолчали, каждый смотрел в свой бокал. В этот день можно было б простить его, был Новый год, как символ чистого листа, были мы вдвоем. Я посмотрела на его профиль. Невозможно прошлое забыть. Слишком много там счастливых моментов. Именно он дал мне понять, что значит любить без остатка. Скучать по нему, когда он вышел в соседнюю комнату. Радоваться его улыбке, открывая утром глаза. Если он уйдет из моей жизни, там навсегда образуется пустота. Никто ее не заполнит.