Шамбрен с тревогой посмотрел на него. И тут откуда-то издалека послышался испуганный вой. Тото попал в беду.

– Скорее! – крикнул Шамбрен.

Уилз бежал вслед за управляющим отелем. Их окатил порыв холодного ночного воздуха. «Где-то открыто окно», – подумал Джон. Собачий вой слышался яснее, но все еще далеко.

– Чертов пес выбрался на крышу! – выругался Шамбрен. – Миссис Хейвен! Сейчас мы вам его достанем!

В конце коридора находилась дверь, выводящая на участок крыши миссис Хейвен. Она была открыта. Когда Шамбрен и Джон добежали до нее, то увидели, что женщина в трепещущем на ветру вечернем наряде открывает выходящие на соседнюю территорию воротца.

– Тото! – звала она, стараясь перекрыть свист ветра.

Джон обогнал управляющего отелем и оказался рядом с ней в тот момент, когда она собиралась сделать шаг по другую сторону. Бросившись за ней, он похолодел, сообразив, что соседняя территория принадлежит Муну.

Миссис Хейвен остановилась перед ним. Ее подбитая лисьим мехом накидка развевалась на ветру, точно крылья. В нескольких ярдах впереди на черном полу крыши беспомощно извивался Тото – его передние и задние лапы были связаны друг с другом, чтобы он не мог двигаться. При виде хозяйки песик жалобно заскулил.

Над Тото между двух огромных вечнозеленых растений в кадках возвышался Обри Мун. Он был без шляпы и без пальто, жидкие волосы полоскались на ветру.

– Достала все-таки меня, старая стерва! Но за это, Виола, придется платить. Очень высокую цену.

Мун поднял руку и нацелил пистолет в грудь миссис Хейвен. Джон, стараясь его отвлечь, крикнул во всю силу легких. В тот же миг из-за кадки с растением выскользнула темная фигура. Стремительный взмах! Мун вскрикнул, пистолет грохнулся на крышу. Джон бросился вперед и накрыл оружие собой. Только услышал совсем не подходящие этой минуте слова миссис Хейвен:

– Бедный Тото! Дорогой мой Тото! У кого-нибудь есть нож?

Джон вскочил. Мун бешено набрасывался на напавшего на него человека, его правая рука висела вдоль тела. Мужчина снова его ударил, Мун упал и затих.

Подбежали Шамбрен с Гарди. У полицейского был фонарь, и Джон узнал Озмана Гамаэля, вытиравшего носовым платком серебряный набалдашник своей ротанговой трости. Он не обратил внимания на Джона и подошел к миссис Хейвен, успевшей взять Тото на руки.

– Боже мой, дорогая Виола, что я наделал! – расстроенно воскликнул он. – Узнав про бедняжку Стюарт, пробрался сюда тебя охранять. И совершил то, чего мы больше всего боялись.

– Не говори ерунды! – прогудела старая дама. – Ты герой. У тебя нет случайно перочинного ножа? Он связал несчастного Тото, как индейку на День благодарения.

Полицейский врач сообщил, что Мун пострадал не очень сильно.

Восстановить цепь событий не составляло труда. Без допроса Муна это, конечно, были лишь догадки, но основанные на фактах. Мун каким-то образом догадался, что Шамбрен раскусил его. Возможно, спустившись из пентхауса, подкрался к кабинету Элисон и подслушал. После этого у него осталась единственная цель. Миссис Хейвен необходимо наказать, не важно, попадется он или нет. Но как? За ней будут приглядывать, крыша под надзором. Поэтому он проскользнул на служебную лестницу и застал врасплох Палмера. Но не скрылся из отеля, а по другой служебной лестнице поднялся к задней двери миссис Хейвен. И там дождался момента, когда Гарди снял своих людей с крыши и послал помогать обыскивать здание. У Муна имелся единый ключ, который он забрал у Марго Стюарт. То, что Марго убил он, не вызывало сомнений. Она знала о миссис Хейвен. Узнала или догадалась, что план убить Муна – его собственная мистификация. И, видимо, подвыпив, пригрозила ему, что откроет всем тайну. Мун прокрался за ней в номер Джона и убил, почти не сомневаясь, что в преступлении обвинят Уилза.

– Он ждал у двери миссис Хейвен, пока я не убрал с крыши людей, – сказал Гарди. – Затем открыл пентхаус единым ключом и проник внутрь. К счастью, хозяйки не было дома – она слушала оперу.

Все собрались в гостиной старой дамы и с благодарностью приняли ее предложение выпить кукурузного виски. Кроме Гамаэля, который вертел в руках стакан с ликером персикового цвета.

– Оттуда он, ничем не рискуя, перешел к себе, – продолжил лейтенант. – Мы бы не стали снова искать его там. Вообще не проверяли этаж пентхауса до того момента, когда пошли провожать миссис Хейвен домой. И он задумал новый план. Вернулся сюда и забрал собаку. Мун знал, что миссис Хейвен бросится спасать любимца, как только услышит его жалобный крик. И станет прекрасной целью, как бы ее ни охраняли. Если бы не мистер Гамаэль, он бы довел дело до конца.

– А я ругал себя идиотом и, не представляя, как обернулись события, пошел прогуляться. Но не мог избавиться от тревоги: мне казалось, что человек, задумавший убийство Муна, может нанести удар в любой момент. Легче всего добраться до него по крыше. Я решил проверить, насколько хорошо она охраняется. Поэтому, не скрываясь, вернулся в «Бомонт». Видимо, мой приход совпал с моментом наивысшего волнения, поскольку меня никто не заметил. Я прошел по коридору к служебному лифту, работающему вечером без лифтера. Поднялся на крышу. Вот и все.

– Можно возвести вокруг места трехметровую стену, и все равно найдется человек, который обнаружит в ней щель, – прокомментировал Гарди.

– Я осмотрел крышу, беспокоясь, что так легко на нее прошел и не встретил никого из ваших людей, Гарди. Собирался спуститься вниз, найти вас и выразить возмущение. Но тут увидел, что в апартаментах миссис Хейвен зажегся и погас свет. Я знал, что хозяйка в опере. Она бы ни за что не пропустила выход на сцену Нилссон. Я спрятался за кустом и стал ждать. Представляешь мое удивление, дорогая, когда из твоего жилища вышел Обри с Тото. – Гамаэль пожал плечами. – Затем твой пентхаус обыскала полиция. Это тоже поставило меня в тупик. Как только полицейские ушли, Обри вынес связанную собачку на крышу. Бедный Тото безутешно плакал. А затем появилась ты – вышла за ним. Я действовал интуитивно.

Миссис Хейвен нежно укачивала песика у себя на коленях.

– Я думаю, Озман, победа осталась за нами. Обри будут судить за убийство Стюарт. Он не станет обнародовать компромат на наших друзей, потому что я пообещаю не рассказывать историю создания «Боевого порядка». Он пойдет на все, лишь бы обеспечить свое бессмертие в литературе. – Она бросила взгляд на Джона и Элисон. – У меня такое впечатление, что наш каннибал наконец обожрался. Наполните бокалы, Уилз. Я хочу за это выпить.

Смерть подступила к Питеру Стайлсу холодным зимним утром, но прошла мимо, оставив его физически разбитым и психически сломленным. В одно ужасное мгновение талантливый, обаятельный, общительный мужчина тридцати пяти лет, которому прочили блестящую карьеру, превратился в озлобленного нытика-социофоба, в обуреваемую ненавистью карикатуру на самого себя.