Лобанов улыбнулся, и перешел в другую комнату. Он настолько был занят мыслями, что едва среагировал на угрозу. Но все же поспел – коренастый человек в длинной тунике бросился на него из-за резной двери, и ударил ножом – снизу вверх, целя в живот. Сергий рефлекторно отшагнул назад, разворачиваясь боком и пропуская руку с ножом, кривым и остро наточенным. Перехватив ее, он не стал выкручивать конечность, а мотнул коренастого и приложил его к стене. Тот впечатался так, что кирпичная перегородка загудела, но ножа не выпустил, хоть и разбил лицо в кровь.

– Какой ты невежливый, – ворковал Роксолан, нанося удар локтем в челюсть, – разве так встречают гостей?

Он отпустил хозяина, и тот упал на спину, роняя оружие. Перекатился, встал на колени, потянулся на потерей… Сергий заехал ему между ног, наклонился и добавил для верности кулаком по шее. Руки и ноги у коренастого разъехались в стороны.

– А, вот он где прятался! – радостно вскричал курчавый Клавдий, входя в комнату. – Это Анан, – пояснил он для преторианца, – приохотился матрон грабить на Соме! Подбегал, выхватывал кошелек, и деру! А в толпе срезал с пояса… Эмилий, Тит! Заберите эту падаль отсюда!

Два дюжих легионера протиснулись в комнату, сразу будто уменьшившуюся в размерах, и поволокли Анана прочь. Тот вяло трепыхался, стонал и размазывал кровь по избитой морде.

– Тут его нет, – определил Сергий. – Двигаем дальше!

Дальше по улице располагался дом в виде «Г», занимая весь угол между улицами Ракотида и Керамик. Дом был громоздкий, с толстыми облезлыми стенами из ракушечника, со сводами из выщербленных гранитных плит, опертых на колонны. Пологие скаты крыши краснели рядками черепицы, положенной на раствор. А обитали в этом дому нищие из нищих – носильщики, метельщики, чистильщики каналов, по которым в море сбрасывались нечистоты. Тут же проживали дешевые проститутки, обслуживающие матросов и портовых грузчиков, престарелые жонглеры и акробаты, потерявшие вместе со здоровьем и свои жалкие заработки. Сюда Сергий даже подниматься не стал – Зухосом тут и не пахло.

К обеду вышли к Агоре и соединились с теми, кто прочесывал Ракотис от улицы Сомы.

– Проверено, – завопил Эдик, увидав Сергия, – крокодилов нет!

– Гляди в оба, минер хренов… – пробурчал Сергий.

Итак, половина квартала была прочесана. Остался тот район, что лежал к западу от Агоры.

Полторы тысячи римлян шли тесно, дистанция между воинами в цепи становилась все меньше, и это подогревало азарт, придавало смелости малодушным. Дома, дворы, сады, парки, улицы и переулки – александрийская застройка уже рябила, сливаясь для Лобанова в одно расплывчатое пятно.

Ближе к вечеру, когда осталось обыскать всего три или четыре дома, тошнотворные сомнения закопошились в Роксолане – а тут ли Зухос?!

– Окружай! – шумел Сезий Турпион. – Клавдий, веди своих!

Легионеры побежали по лестницам вверх, спотыкаясь на ступеньках – набегались за день.

– Неужто упустили? – пробормотал Гефестай, подходя к Лобанову.

– Да не должны вроде…

И вот последний дом – богатая инсула для платежеспособных постояльцев, с балкончиками, с портиками вокруг, в нишах статуи, в арках – полуколонны. Весь контуберний собрался неподалеку, потом подошли девушки Кадешим.

Сергий стоял, слушал недовольные вопли хозяев, и рявканье озлившихся легионеров, и думал: «Неужто и тут пустой номер?»

– Ушел! – разнесся крик Неферит.

Паллакида выскочила из-под арки подъезда, и бросилась к Сергию.

– Ушел он! – выдохнула она. – Через погреб в катакомбы сквозанул, гад такой!

Лобанов зарычал.

– Сезий! – окликнул он. – Посылай своих вниз! Факелы только не забудьте! А катакомбы, – обернулся он к Неферит, – они куда ведут? За стены выходят?

– К Некрополю? Н-не знаю… Может, и выходят!

– Сезий! Пошли сотню в Некрополь, за стены!

Турпион махнул рукой, принимая совет. А Неферит задумалась. Сергий с силой потер лицо, и спросил ее:

– О чем думаешь? У тебя даже морщинка на лбу появилась!

Неферит слабо улыбнулась его тону, и покачала головой.

– Зухос не выйдет в Некрополе… – промолвила она. – Что ему там делать? С христианами он не дружен, да и вообще… Где спрячешься в Городе мертвых? И куда двинешься из него? Ведь Зухос бежит, он спасается! А куда бежать из Александрии? Обратно в Дельту? Глупо. На запад, в Киренаику? Так там все голо, не спрячешься! Нет, Зухос кто угодно, но не дурак! У него только один путь отступления…

– Порт! – быстро договорил Сергий, и сердце его забилось.

– Да! – подтвердила Неферит. – Египет для него закрыт, а иной дороги, кроме морской, просто нет.

– И поплывет он не куда-нибудь, а в Рим… – почесал в затылке Сергий. – Тут Торнай прав…

Оглядевшись, он обнаружил искомое – коня. Подбежав и вскочив в седло, Лобанов крикнул Гефестаю и Эдику:

– Скачите за мной! Все! В порт!

Он пустил коня рысью, но ожидать слишком долго не пришлось – бодрый топот за спиной возвестил о том, что подкрепление не отстает. Сергий оглянулся, и увидел контуберний в полном составе. И Сезия Турпиона впридачу.

Кавалькада поскакала напрямки, дворами и проулками, пересекла вечно шумную Канопскую, и вырвалась к гавани Эвност – длинному ряду причалов, поперек которого шли сухие доки под черепичными крышами. У причалов покачивалось несколько торговых судов, широких и пузатых. На рейде стояло огромное судно-катамаран, загруженное гранитным обелиском – пошла такая мода, увозить египетские древности и устанавливать на своих площадях и форумах.

Роксолан направил коня к говорливой компании матросов и купцов, и спросил:

– Никакие корабли после обеда не уходили?

Все обернулись, и посмотрели на него со странным выражением.

– А ты кто такой, чтобы спрашивать? – нахмурился мореход, чьи голые мускулистые руки от пальцев до крутых плеч покрывала татуировка.

– Я – Сезий Турпион! – выехал вперед прими-пил. – И я повторяю вопрос своего товарища: уходили корабли после обеда?

Настроение в толпе несколько изменилось.

– Ситагога ушла сразу после обеда, – пробурчал мореход с тэту. – Моя ситагога! «Изида»!

– Да не ушла она! – поправил его купец-египтянин в белой тунике и с накрашенными глазами. – Угнали ее!

– Кто?! – Сергий аж с седла привстал.

– Да не знаем мы! – с досадой ответил татуированный. – С утра поставили мы ее под погрузку, а после обеда прихожу – нету! Ушла недогруженной! Ее еще дня два грузить, а где она?!

– Так… – протянул Лобанов, соображая, и сказал решительно: – Сезий, в Кибот!