– Очень приятно, – Саша слегка поклонилась, надеясь, что ей не придется обращаться к ним напрямую за этот вечер, ведь называть их дядей и тетей было как-то неловко. Она бесилась на Золотова, что тот представил их как для себя. Мог ведь назвать и по имени-отчеству. Хотя, видимо, сам не помнил.

– Александра, значит? – улыбнулась тетя Настя. – Можем называть тебя Сашенькой?

– Как вам удобно, – зарумянилась девушка.

– Чувствуй себя свободно. Илья нам как родной. Впервые знакомит нас со своей второй половинкой, между прочим. Так что мы польщены.

В карих глазах женщины сверкнули искорки. Они переглянулись с дядей Тимой и оба уставились на Золотова. Саша захотела отречься от этого титула торопливо и уже выставила ладони, но парень обнял ее и чмокнул в висок.

– Она просто строит из себя скромницу. Приличия ради.

Саша насупилась и отпихнула его локтем в бок.

– В смысле строит? Я такая и есть.

Подругины засмеялись и пригласили их на кухню.

Там пахло домашней стряпней – жареным тестом и рыбой. Девчонки стояли у плиты, пекли оладьи совместными усилиями. Уже не хихикали, а поглядывали на Сашу с ревностью, а на Илью – с обидой, будто он их предал. Они не были близняшками, но сильно походили друг на друга. В одной Саша обнаружила больше материнских черт, геометрических и контурных, а в другой – отцовских, обтекаемых и растушеванных. Навскидку она дала им не больше пятнадцати и то с натяжкой, но влюблены девчонки были, кажется, серьезно. Потому что и между собой о чем-то жарко спорили, перешептываясь и поглядывая на Золотова. Он не реагировал, просто им улыбался, привык или специально не придавал значения.

– Ты бы хоть предупредил, мы бы приготовили что-нибудь специально для тебя, – в шутку укорила тетя Настя. – А то у нас сегодня все с глютеном.

Она оглядела плиту, на которой пеклись оладьи, и дожаривались рыбные медальоны в панировке.

– Спасибо, мы только из ресторана, – отмахнулся парень.

Тренер сел на диванчик и смотрел на Золотова во все глаза, словно все еще не верил, что он перед ним, живой и настоящий. Лоб немного нахмурил. Парень чувствовал себя неловко от этого взгляда, прятал свои глаза и кусал губы. Саше передалось его желание сжаться и провалиться.

– Извини, Тим, что… не отвечал, – выдавил Золотов, положив локти на стол, и посмотрел на мужчину снизу. – И гадостей тогда наговорил.

– Я все понимаю, – махнул тренер и опустил голову, наконец, высвободив парня из плена своего сосредоточенного взгляда. – Я должен был обсудить с тобой то интервью.

Парень кивнул и хотел что-то еще сказать, но их перебила тетя Настя.

– Давайте, сначала перекусим, а потом поговорите.

Она поставила в центр стола главное блюдо – жареную рыбу. Затем разлила всем чай. Саше предложила оладьи, а Золотову – конфеты. Он от всего отказался, даже чай не пил. А девушка не знала, куда себя девать, и решила, что лучше будет жевать, тем более оладьи манили своей печеной румяностью и сладким запахом. Светик и Лютик покосились на нее, как сторожевые псы, когда Саша схватила первую оладушку. Это ее не остановило. Покровительство тети Насти спасало.

Дядя Тима заулыбался жене и дочерям. С охотой принялся за рыбу и гарнир. Пока все ели, они расспрашивали Золотова о его жизни, о Саше, об их знакомстве. Парень все честно пересказал и не забыл упомянуть об их детской игре в семью. Подругины искренне удивлялись такому стечению обстоятельств, как это назвал дядя Тима, или судьбе, как говорила тетя Настя.

Саша только робела и отмалчивалась. Золотов ее периодически чмокал в щечку на зависть Светику и Лютику. Саше так и хотелось запретить ему это делать, чтобы поменьше вызывать раздражение, но тонких намеков он не понимал, а вслух сказать она не осмелилась.

После ужина дядя Тима отвел гостей в кабинет, где целая боковая стена была посвящена наградам и дипломам вперемешку с фотографиями. На многих тренер с Золотовым стояли в обнимку и широко улыбались. Саша стала разглядывать каждое фото внимательно. Ей хотелось посмотреть на Золотова в разных местах и возрастах. Где-то он был совсем юнцом, еще младше дочерей Подругина, а где-то – взрослым молодцем, почти как сейчас. На этих снимках парень выглядел счастливым, по-настоящему. Саша даже испытала укол ревности, глубокий и острый, потому что сама не могла Золотова таким сделать. Она глянула на парня.

Они с Подругиным уселись в кресла вокруг кофейного столика в углу. В другом располагался мини тренажерный зал: брусья, беговая дорожка и пара гантелей. Тетя Настя и девчонки остались на кухне. Саша слышала их веселые голоса даже сквозь закрытую дверь.

– Ну, какие планы теперь? – спросил дядя Тима с доброжелательной улыбкой. – Скоро станешь дипломированным журналистом?

– Ты знаешь, что это не мое. Мое – это плавание, – твердо ответил Золотов. – Я хочу на олимпиаду.

– Илек, – Подругин вздохнул и схватился за лысоватую голову, наклонив ее. – Мы ведь это уже обсуждали и приняли решение.

– Это ты принял решение, – парень набычился. Саша отчетливо распознала его состояние в тоне голоса. Все нотки затмила злоба. – Я намерен продолжать.

Тренер посмотрел ему в глаза с сожалением. И с болью. У Саши не осталось сомнений, он Золотова тоже любил и тоже хотел ему помочь. Только у него был ресурс, а у нее не было. Она остановилась у одной из фотографий, где Золотов стоял на самом высоком подиуме в спортивном костюме и оборачивался назад, на Подругина, который махал ему из толпы.

– Илья, тебе надо жить нормальной жизнью. Как можно дольше и как можно счастливее, – слова мужчине тоже давались нелегко. Он прильнул к столику, упершись локтями в колени. – Вон у тебя какая девушка замечательная. Женись, рожай детей, живи в свое удовольствие.

Золотов выдавил язвительный смешок и откинулся на спинку кресла. У Саши сердце затаилось на мгновение, а потом забилось с утроенной силой в ожидании. Но парень долго молчал.

– Это ведь и твоя мечта была, разве нет? – Золотов развел руками в воздухе, не выпуская тренера из-под прицела убежденного взгляда. – Мне нужно олимпийское золото. Доведи меня уж до конца.

– Чтобы у тебя потом последняя почка отказала? – вскрикнул Подругин. – Как ты дальше жить будешь?

– Да не откажет она!

– Врачи говорят другое.

– Врачи перестраховываются.

– Врачи о тебе заботятся! И думают о будущем, – тренер поднялся и отошел к окну. – Они тебе и раньше говорили, что так изнурять себя нельзя. Кого бы ты слушал.

– Раньше тебя это не смущало.

Золотов остался в