Хочу немного вернуться к результатам анализа Лена Дейтона в части того, что советская артиллерия была на уровне 1918 года, но уже с позиций расхода огнеприпасов.

Не хочется отвечать Дейтону: «Сам дурак!» – но кое-какие соображения выскажу. Строго говоря, Британская армия одерживала победы над немцами исключительно в случае существенного превосходства в силах и, главное, в огневых средствах. Немцев с позиций сбивал огневой вал артиллерии и удары авиации, а потом эти позиции занимали танки и пехота. Разумеется, не всегда так получалось, как задумывалось, но именно это и есть «уровень артиллерии Второй мировой» по-британски.

Сравним две битвы той войны – Курскую и под Эль-Аламейном. В Курской битве соотношение сил советских и немецких войск 1,3 миллиона против 0,9 миллиона. В битве при Эль-Аламейне 220 тысяч британских против 115 тысяч итало-немецких.

Красная армия в этой битве израсходовала 14 миллионов снарядов и мин, из которых количество собственно снарядов всех видов артиллерии (от полковых до танковых пушек) можно оценить в 6,3 миллиона. Под Эль-Аламейном англичане только дивизионной артиллерией (25-фунтовые гаубицы-пушки) выпустили по итало-немецким войскам 1,5 миллиона снарядов весом 11,3 кг. В результате для выведения из строя 1 солдата противника (помимо огня пехоты и ударов авиации) Красная армия затратила около 13 собственно снарядов всех видов, а англичане – 49 только снарядов дивизионных 25-фунтовок.

По подсчетам того же Дейтона, семь из восьми немецких дивизий воевали на Восточном фронте. Тут же были и все румынские, финские, словацкие и венгерские дивизии, европейская добровольческая сволочь, свои предатели и значительная часть итальянских вооруженных сил. В Красной армии дивизионная артиллерия вооружалась 76-мм пушками, но ими же вооружалась противотанковая и танковая артиллерия, в разные годы разной и численностью дивизионная артиллерия вооружалась 122-мм и 152-мм гаубицами, но этими же гаубицами вооружалась корпусная артиллерия и артиллерия РГК. Так вот, все, а не только дивизионные 76-мм пушки, 122-мм и 152-мм гаубицы за 1942–1945 годы (по 1941 нет данных) и на 7 из 8 немецких дивизий с союзниками израсходовали 85,5 миллионов снарядов. А только британские дивизионные 25-фунтовки на свою долю из каждой одной из восьми немецких дивизий (были же еще и американцы) за войну расстреляли 84 миллиона снарядов.

То есть если бы в Первую мировую войну противостоящие англичанам немцы тоже были настолько слабы, как во Вторую, то и в Первую мировую войну эта тактика англичанами была бы применена, ведь они и тогда без большой радости посылали пехоту на неподавленную оборону. То есть во Второй мировой войне англичане не показали ничего, чем бы стоило особенно гордиться как вершиной военной мысли, что, правда, никак не возвышает советскую военную мысль, а соотношение потерь, приведенное Дейтоном, повторю, заставляет задуматься над причиной этого факта.

Напомню, вся эффективность немецкой артиллерийской тактики блицкрига обеспечивалась дополнительными людьми в артиллерийских батареях, дивизионах и полках немецкой артиллерии – всеми помянутыми выше лейтенантами, вахмистрами и унтер-офицерами. А их, кстати, надо было не только обучать, но и обеспечивать биноклями, стереотрубами, приборами звуковой разведки, радиостанциями, телефонными аппаратами, телефонным кабелем, средствами передвижения.

Сравним штаты батарей и дивизионов артиллерийских полков советских и немецких дивизий, тем более что гаубичные батареи и дивизионы советских артиллерийских полков имели столько же орудий и примерно такого же калибра, как и немецкие – по 12 орудий в дивизионе, по 4 в батарее, у немцев 105-мм и 150-мм калибра, у нас 122-мм и 152-мм калибра.

По штатам от 14.08.1939, при которых в дивизии было всего 8,9 тысячи человек (штаты дивизий советско-финляндской войны), в батарее 122-мм гаубиц гаубичного артиллерийского полка стрелковой дивизии был 71 человек, в дивизионе – 254 человека. В батарее 152-мм гаубиц были по штату те же 71 человек, в дивизионе – те же 254.

По штатам от 5 апреля 1941 года (с которым встретили Великую отечественную) в батарее 122-мм гаубиц гаубичного артиллерийского полка стрелковой дивизии было 80 человек, в дивизионе – 346 человек. В батарее 152-мм гаубиц были по штату 89 человек, в дивизионе – 353.

Как следует из воспоминаний генерала В. С. Петрова, прибывшего накануне войны лейтенантом на службу в уже приведенный в боевую готовность 92-й отдельный артиллерийский дивизион, вооруженный 152-мм гаубицами, дивизион имел численность в 650 человек. Но это была уже артиллерийская часть, а не подразделение, по сути маленький полк с батарей управления (которая в дивизионной артиллерии была только в полку), учебной, парковой батареями, транспортной ротой и своими ремонтными и интендантскими службами. Как бы то ни было, но даже при такой численности дивизиона Петров не упоминает ни о каком тесном взаимодействии с пехотой, ни о каких передовых наблюдателях – стрелял только командир батареи.

А теперь сравните: к нападению на СССР у немцев в батарее 105-мм гаубиц дивизионной артиллерии был 171 человек, а в дивизионе 609 человек. У немцев в батарее 150-мм гаубиц дивизионной артиллерии было 194 человека, в дивизионе – 678 человек.

Разница разительна!

И я не встречал в воспоминаниях уцелевших командиров наших стрелковых рот и батальонов, чтобы им помогали вести бой артиллерийские наблюдатели. Артиллерия Красной армии была как-то сама по себе.

Если же у нашей пехоты была связь с артиллерией, то положение выравнивалось. Опять обопрусь на воспоминания Толконюка. У него начались трения с командующим 33-й армией Гордовым, и тот его с понижением в должности оправил командовать 620-м полком, входившим в состав 164 дивизии, безуспешно пытавшейся взять село Губино и практически обескровленной в этих атаках, в которых погиб и командир 620-го полка.

«В полку оказалось без учета тыловых подразделений 130 человек, две 45-мм пушки на конной тяге, два станковых пулемета и две малочисленных минометных роты: 6 82-мм и 4 120-мм миномета».

Еще его полку был придан дивизион 122-мм гаубиц. Толконюку удалось выполнить задачу дивизии маневром этих малочисленных сил своего полка, но дальше он показал в своих воспоминаниях роль артиллерии:

«Обойдя Губино слева перед рассветом, полк внезапно захватил его после короткого боя почти без потерь: немцы, боясь оказаться в окружении, оставили Губино без серьезного сопротивления. Дальше лежала местность открытая, и путь полку преграждала плоская безымянная высота, прочно удерживаемая противником.

Мне оборудовали НП в поспешно вырытом окопе впереди рва, установив стереотрубу для безопасного наблюдения за полем боя. В это время из-за высоты показываются три самоходки и открывают огонь. Они бьют по моему НП, где вправо и влево от меня во рву залег весь полк. Самоходки били настолько точно, что небольшой впереди меня бруствер пронизывали очень точно; снаряды, продырявив бруствер, ложились позади рва и там рвались. Некоторые попадали в ров. Я даже разглядел, как иной остроконечный снаряд, упав в ров, некоторое время вертелся на месте и через какое-то мгновение разрывался, обдавая нас осколками. Один снаряд угодил в мою переносную радиостанцию, убил радиста и выбил микротелефонную трубку из моей руки, оглушив меня так, что из ушей брызнула кровь, и я некоторое время был совершенно глухим. Огонь нашего гаубичного дивизиона вскоре вынудил самоходки отползти назад и укрыться за высотой.