Впрочем, гости большей частью были одеты лучше, чем Томми, – казалось, они пожаловали сюда из самых престижных районов города. Однако никто не смотрел на него косо и не насмехался над ним. Он легко влился в разгоряченную толпу, которая занималась только тем, что трещала без умолку, танцевала и напивалась, чтобы чуть погодя разбрестись по темным углам. То был мир в другом мире, который, как только наступила ночь, распахнул перед Томми свои двери.

Уильям, брат Дилана, подошел к ним в компании двух парней, своих ровесников, – все трое были навеселе и держались развязно. Они обменялись между собой парой слов, но Томми ничего не разобрал – мешала музыка. Уильям передал Дилану какой-то конвертик, кивнул Томми, плеснул себе виски и стал протискиваться сквозь толпу в сопровождении своих спутников.

– Пробовал когда-нибудь такую штуку? – спросил Дилан, повернувшись к Томми и помахав у него перед носом парой квадратных промокашек, пропитанных ЛСД.

– Само собой, – сказал Томми, схватив одну. – Ты за кого меня держишь?

– Вот и прекрасно, – буркнул Дилан, кладя другую себе на язык. – С этой штукой совсем крышу сносит.

Томми последовал его примеру, стараясь не показывать, что слегка нервничает.

– Откуда заявился твой братец? – спросил он, глядя на внушительных размеров лестницу, по которой тот только что спустился.

– Что, любопытство разбирает, а? Погоди немного, и мы тоже туда пойдем. Не пожалеешь. А пока давай-ка поглядим, что у нас вон там, чуть дальше, идет?

– Давай, – ответил Томми и направился вслед за ним в другой конец зала, не сводя глаз с мелькавших вокруг девиц, одна красивее другой, которые словно сошли со страниц модного журнала.

И они вдвоем полностью растворились в этом мире вечного движения, среди десятков танцующих, разошедшихся под заводную музыку; и Томми, освободившись от всяких мыслей, с легким, как парус, сознанием, бросился в это море и, подобно всем вокруг, задергался в бешеном ритме, чувствуя, как исступление охватывает все его существо.

Минут через тридцать Дилан, который обливался потом не меньше Томми, подал ему знак следовать за ним к лестнице наверх. Поднявшись на этаж выше, они двинулись по длинному коридору, увешанному картинами в стиле абстракционизма. Одна из дверей справа вела в некое подобие кабинета со множеством старых книг и плазменным экраном на стене.

– Черт, интересно, кто здесь живет? – спросил Томми, разглядывая великолепный макет трехмачтового парусника.

– Близнецы, наши одногодки, Джошуа и Анна Зерфосс, если не ошибаюсь. Их предки вкалывают на каком-то промышленном предприятии, а сейчас они на все лето уехали в Европу и оставили их дома одних, прикинь? Надо бы спереть у них что-нибудь на память перед уходом.

– А ты их видел?

– Нет пока, но что-то мне подсказывает: скоро мы пересечемся.

Томми заглянул в другую комнату – игровую, с бильярдным столом в центре – и вышел на балкон, откуда открывался потрясающий вид: грандиозная панорама южной части города. У Томми даже слегка закружилась голова. Должно быть, то же самое чувствуют богачи, когда видят, что перед ними раскинулся весь мир.

У них под ногами.

Впрочем, у него это чувство было мимолетным, поскольку он знал: скоро ему придется опуститься с небес на землю.

– Давай за мной, приятель, – бросил Дилан, дернув его за рубашку.

Они двинулись дальше по коридору, потом повернули налево. По потолку промелькнула тень – откуда она взялась, было непонятно.

У двустворчатой двери стояли четыре парня с бокалами в руках и тихо разговаривали.

Дилан остановился перед ними и подмигнул Томми.

– А что там, за ней? – полюбопытствовал Томми, не сводя глаз с двери.

– Если скажу, не будет сюрприза…

Они простояли так минут десять, болтая о всяких пустяках, потом из комнаты вышли трое других парней и с веселым видом проследовали мимо.

Следом за ними появился четвертый – он был облачен в некое подобие черного мундира, волосы средней длины, лицо бледное-бледное – и закрыл за собой дверь.

Дилан протянул ему пять купюр по двадцать долларов и указал пальцем на Томми. Парень, не сводя с них глаз, сунул двадцатки в карман и взял деньги, которые ему передали другие парни.

– А это еще что такое? – прошептал Томми, нагнувшись к Дилану.

– Ты доверяешь мне или нет?

– Если честно, у меня нет выбора, но, надеюсь, ты не собираешься шутить со мной свои дурацкие шутки.

От оглушительной музыки стены вокруг ходили ходуном, как динамики звуковых колонок.

– Ну что, ребятки, если готовы, тогда вперед, – проговорил сиплым голосом, совсем не соответствовавшим его тщедушному виду, малый в черном мундире. – А другие пока обождут.

Он подал им знак следовать за ним, и маленькая группа подчинилась. Томми ощутил то же замешенное на страхе возбуждение, которое они с Грэмом, будучи детьми, испытали, сев в поезд-призрак в парке аттракционов Эмпории.

– У каждого из вас пять минут. Презервативы под кроватью. И без глупостей, не то выгоню взашей!

Они оказались в большой комнате со светлыми стенами. Хотя на шкафу курилась ароматная палочка, здесь стоял отвратительный запах пота.

В центре комнаты, на возвышении, стояла кровать под балдахином, а на ней лежала голая девица, связанная по рукам и ногам. Малый в мундире включил лампу с красным абажуром, и Томми, несмотря на то что глаза у девицы были скрыты повязкой, тотчас же обратил внимание на сходство между ними.

Здешние обитатели, близнецы. Анна и Джошуа Зерфосс.

– Ну, кто первый? – спросил Джошуа.

Один из парней, коренастый и чернявый, вышел вперед и стал раздеваться под насмешливыми взглядами приятелей. Потом, не говоря ни слова, он взгромоздился на Анну и вошел в нее.

Томми не верил своим глазам. Анна вроде бы была в полном сознании. Она не производила впечатление человека, одурманенного наркотиками, а как будто ушла в себя – и не издала ни единого стона, пока парень двигал бедрами все сильнее и яростнее.

Через несколько минут уже его дружок вжимался в нее всем своим загорелым телом.

Но Анна по-прежнему сохраняла полную невозмутимость.

– Они так развлекаются на каждой вечеринке, – шепнул Дилан на ухо Томми. – Уильям уже был здесь месяц назад и вот сегодня, прикинь, решил позабавиться еще разок. По-моему, на этих двоих психов слишком сильное впечатление произвели «Пятьдесят оттенков серого»…

Томми повернулся к Джошуа, который стоял, прислонившись к стене, и завороженно наблюдал за происходящим.

– Похоже, он гей, – продолжал нашептывать Дилан. – Иногда, чтоб ты знал, они меняются ролями. Так что считай, нам повезло, что мы не напутали с днями!